Нет причин умирать - Хилари Боннер

– Понимаю, – сказала Карен. – Но как насчет твоего настоящего имени – Джеррард. Я хочу сказать, не слишком ли это шикарное имя для сына простого капрала?

– А. – Паркер-Браун теперь безмятежно улыбался. – Кажется, моя мама смотрела кино незадолго до моего рождения, в котором показывали Джеррард-стрит в Вест-Энде. Мама всегда страдала приступами мании величия, и ей так понравилось, как шикарно звучит имя Джеррард, что решила так и назвать своего сына. И вот поэтому у меня две буквы «р» в середине вместо обычной одной. На самом деле она, к сожалению, слишком поздно узнала, что эта улица полна китайских ресторанчиков и публичных домов и в ней нет ничего шикарного.

Карен засмеялась и помотала головой.

– Ну а чего же ты ждала, а?

– Ну, ты хотя бы ходил в частную школу?

– Никакой частной школы. Государственная начальная, а затем средняя школа. Возможно, в этой системе образования и были свои недостатки, но она действительно давала шанс таким парням, как я. Я всегда хотел пойти в армию и особенно стать стрелком, как мой отец, а мама, несмотря на то что потеряла своего мужа в сражении, всегда только поддерживала меня. Она всегда говорила, что знает: мой отец хотел бы именно этого. Он был преданным своей службе солдатом, несмотря на его звание, понимаешь? Она была более чем счастлива, что я выбрал военную карьеру. Думаю, она не могла предположить, что я стану офицером, но – как ты верно заметила – дала мне подходящее имя. В любом случае школа предоставила мне такую возможность. Я сдал нужные экзамены и – да, я поступил в Сэндхерст. Это единственное, в чем твои предположения оправдались.

– И теперь ты полковник. В сорок лет? Это довольно молодой возраст для полковника, не так ли?

– Да, молодой. Из подполковников меня произвели только месяц назад. Тем не менее. Жизнь полна маленьких чудес, не так ли?

– Твоя мама, должно быть, очень тобой гордится?

– Да, думаю, гордится. Хотя все было не так уж гладко. По крайней мере в личной жизни.

– А.

– Да. Так оно и есть. Мы с женой недавно разошлись. Она предпочла мне оболтуса с именем, парня из высшего общества, что после всего для меня не было таким уж сюрпризом. Я совершил ошибку, женившись на представительнице военной аристократии или того, что слывет таковой, и я вряд ли когда-либо был тем, кем моя жена хотела меня видеть. Я думал, что влюблен по уши, но сейчас мне порой кажется, что я был влюблен в семью ее родственников.

Она была удивлена его честностью. Его прямотой. Он действительно оказался человеком, полным сюрпризов.

– У тебя есть дети?

Он кивнул:

– Мальчик и девочка. Возраст – двенадцать и тринадцать. Они сейчас оба в школе-интернате. Разумеется, жена и ее семья не рассматривали никакой другой возможности, кроме школы-интерната. И я теперь вижу их нее реже и реже. Думаю, что бы там люди ни говорили, гак почти всегда происходит с отцами, чьи бывшие берут опеку над детьми.

– Может быть, – сказала Карен уклончиво. – Я не знаю.

– Нет детей?

– Нет, – быстро ответила Карен.

Ей нравилось узнавать о жизни других людей, но о своей она рассказывала без радости. Что и говорить, теперь она уже была в таком возрасте, когда приходилось признать: возможно, она уже никогда не станет матерью. И хотя она никогда не чувствовала в себе особой тяги к материнству, обсуждать этот вопрос с кем бы то ни было ей не хотелось.

– А мужья? Бывший или настоящий?

Карен внимательно посмотрела на него, прищурившись. Она об этом даже не подумала, но, разумеется, Паркер-Браун и понятия не имел, замужем она или нет, потому что, как обычно, она мало рассказывала о себе. Но все же он пригласил ее на свидание. Он сказал: просто как друга. Она не была уверена. Всегда ли он был так внимателен к своим друзьям и проявлял столько интереса к ним? Или у него есть какие-то скрытые мотивы?

– Нет.

Она снова не стала распространяться. В последнее время все сильнее и сильнее, если она встречала мужчину, который интересовал ее, она не хотела быть такой чертовски подозрительной. С одной стороны, подозрительность была издержками профессии, с другой – она упорно воздерживалась от разговоров о себе, которых можно было избежать. Но пока она раздумывала, как бы сменить тему, он опять заговорил:

– Я удивлен. Я подумал, что ты пользуешься огромным успехом.

Карен засмеялась. Ловкий наглец, подумала она. Вслух же сказала:

– Даже если это и так, пользоваться успехом и быть замужем – две абсолютно разные вещи.

Тогда он засмеялся вместе с ней. Она действительно чувствовала себя очень легко в его компании. И остаток вечера прошел так же приятно. Они продолжали вести легкий, непринужденный разговор, и она узнала, что у них действительно есть общая страсть – к антиквариату.

– На самом деле большинство моих вещей можно считать просто грудой утиля, я полагаю, – призналась Карен.

– Утиля высшего класса, – сказал Паркер-Браун. – Любой человек с приличным банковским счетом может потратить целое состояние на Бонд-стрит. Но найти уникальный кусок – на это нужен талант.

– Хм, – призадумалась Карен. – В моем случае нет никакого выбора. Я, конечно же, не могу позволить себе Бонд-стрит на свою зарплату.

– Я тоже, – сказал Паркер-Браун, – несмотря на приличные средства, моя дорогая бывшая делает все, чтобы выжать максимум из моих ежемесячных доходов.

Она посочувствовала ему. Разговор перешел на тему летних отпусков, затем плавно к любимым ресторанам и вновь вернулся к ярмаркам антиквариата и к ценным находкам на распродаже.

Карен, всегда чувствовавшая себя неловко в ситуациях, которые могут положить начало каким-то новым отношениям, была в равной степени удивлена и тем, как приятно она проводит время, и тем, с какой теплотой начинает относиться к Джерри Паркеру-Брауну.

На самом деле это мог бы быть идеальный вечер, если бы он не был слегка омрачен тенью дела Алана Коннелли. Все время мысль о нем была где-то в ее голове, и она боролась с соблазном поднять эту тему. Ей очень хотелось знать, что на самом деле думает Паркер-Браун и привели ли его поиски к каким-нибудь результатам. На самом деле Карен втайне думала, что, может быть, одной из причин сегодняшнего свидания все-таки было намерение поговорить с ней об этом деле.

Но Паркер-Браун даже не упомянул о нем. И было уже почти время уходить, когда Карен все-таки решилась. Причем она понимала, что это звучит немножко неуклюже на фоне непринужденной вечерней болтовни.

– Интересно, есть ли какой-нибудь прогресс в деле Алана Коннелли, Джерри? – сказала она совершенно невпопад, так и не найдя повода гладко ввести эту тему в разговор.

Паркер-Браун сделал большой глоток своего напитка и вытянул длинные ноги.

– Не думаю, – сказал он. – Ты уверена, что хочешь поговорить об этом именно сегодня вечером?

– Да, уверена. – Она не собиралась так легко отпустить его с крючка.

– О'кей. Сейчас я полностью уверен, что эти двое, которых описал твой свидетель, не из моей части. На самом деле я не могу найти и следа кого-нибудь похожего на них. Я знаю, твой свидетель не сомневается, что они военные, но он не может быть полностью уверенным, не так ли? Они же были не в форме.

– Нет.

Она начала чувствовать легкое раздражение. У нее вдруг возникло чувство, что ее обвели вокруг пальца, что весь этот вечер был просто способом смягчить ее, постепенно подготовив к моменту, когда Паркер-Браун скажет, что ничем не может помочь. И вероятно, не имеет никого желания попытаться чем-то помочь, хотя он с самого начала делал все, чтобы убедить ее в обратном.

– Он не может быть абсолютно уверен, но у него создалось определенное впечатление, что это военные. И между прочим, по простому совпадению вышло так, что наш свидетель – это человек, которого я знаю уже много лет и чьим словам доверяю.

И тут до нее дошла вся абсурдность ситуации. В общем и целом она всегда доверяла Келли, но она не думала, что когда-нибудь говорила ему об этом.

Паркер-Браун внимательно посмотрел на нее, почесывая свой подбородок, который можно было бы назвать разве что изваянным.

– Ну, в таком случае я, конечно же, продолжу поиски, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты не сомневалась, Карен: я помогу всем, чем только смогу. Один из моих молодых солдат погиб, и, если в его смерти есть что-либо подозрительное, я хочу знать об этом все не меньше, чем ты.

– Спасибо, – сказала Карен.

Но он перебил ее, прежде чем она успела сказать что-либо еще.

– А теперь давай не будем портить вечер разговорами о работе. Я отлично провожу время. Ты очень приятный собеседник. – Он остановился. – Для офицера полиции, – добавил он задиристо.

– И ты тоже не так уж плох – для военного, – почти моментально ответила она.

Но она больше не чувствовала себя легко. Несмотря на то что ей очень понравился вечер и компания Паркера-Брауна, она не могла избавиться от мысли, что он решил подружиться с ней вовсе не просто так и, возможно, даже готов пойти и дальше, лишь бы она не вмешивалась в его дела.