Боги, пиво и дурак. Том 2 - Ник Гернар

Глава 7. Кто кур не рубил героем не станет

Эреб снял капюшон, открыв моему взгляду смуглое лицо с множеством глубоких морщин на лбу, тощей седой бородкой и крючковатым носом. Совершенно голый череп масляно поблескивал в тусклом свечении ламп.

Мы с Янусом подошли ближе, и с каждым шагом я чувствовал, как воздух вокруг становится все холоднее. Очутившись рядом с Эребом, я с удивлением обнаружил, что он головы на две выше меня. Имея рост сто девяносто с лишним я как-то не привык смотреть на людей снизу вверх, а с ним получалось именно так.

Странный знакомец Януса пригладил серебристую бородку и, наклонившись, взглянул на меня в упор.

Впрочем, понятия не имею, откуда я это знал, потому что ни зрачков, ни белка с радужкой у Эреба не было.

В его глубоких глазницах, как черные грозовые облака, клубилась тьма, время от времени вспыхивая в глубине отдаленными зарницами.

Инстинктивно я хотел было отступить, отшатнуться от этого взгляда, но не мог даже пошевелиться.

— Ты... Ты не человек, — проговорил я, не в силах ни отвернуться, ни отвести взгляд от этого жуткого лица.

— Верно, — ответил мне Эреб.

И придвинулся ко мне еще ближе.

— Тебе страшно? — спросил он.

Его зловещий шепот прозвучал прямо в моей голове.

И это было уже слишком.

— Не лезь в мою голову!.. — выпалил я, даже не успев подумать, насколько опасно возражать этому существу.

Мой протест сработал, как оберег. Я словно вырвался из-под его влияния и смог, наконец, отступить назад.

Не понимая, что происходит, я вопросительно обернулся на Та’ки, но мой наставник все с тем же серьезным и невозмутимым видом наблюдал за происходящим.

— Даня, ему придется, — сказал Ян, приободряюще касаясь моего плеча. — Иначе Эреб не сможет разглядеть тебя как следует. А мне нужны ответы. Да и тебе, я думаю, тоже.

И, повернувшись к своему жуткоглазому знакомому, спросил:

— Так он выдержит?

— Да, — кивнул тот. — У него достаточно цельная личность, так что расщепление ему не угрожает.

— Расщепление личности? — ошеломленно переспросил я. — Сумасшествие то есть? Ян, мне все это не нравится. Я могу вообще узнать, кто это? И что происходит?.. — выпалил я.

— Эреб — мой старый друг. И я хочу, чтобы он разобрался с особенностями твоего источника и структуры всего магического зерна, — отозвался Ян, вставая с другой стороны от меня и скрещивая руки на груди. — Сам я этого сделать не могу, Та’ки не хватает силы и опыта. Но, к счастью, ты оказался совсем не болтлив. Я был немало удивлен, когда узнал, что за все это время ты сам никому не рассказал ни о своем происхождении, ни об «истинном грифе». Хотя поводов было предостаточно, ведь упреков, издевок и вопросов тебе досталось немало. А значит, и по поводу знакомства с Эребом сможешь держать язык за зубами.

— Теперь понятно... — проговорил я.

Хотя на самом деле понятного было немного. Например, почему про Эреба нужно молчать? И почему наша встреча происходит в склепе, среди мертвецов?

— Твой друг... Он — смерть? — осенило меня.

— Нет, — ответил Эреб. — Я — тьма. Но тебе от этого легче не будет. Потому что прикосновение тьмы к человеческой душе приносит страдание. А для того, чтобы разглядеть твой источник, мне придется очень глубоко в тебя заглянуть, Даниил чужеземец. Ты готов?

У меня во рту пересохло. Нечто подобное я уже проходил — обещание счастливого исхода после гарантированных страданий. Все закончилось вмешательством Яна и рваной паутиной. Но могло завершиться желейным покойничком Даней.

Я вопросительно взглянул на Та’ки. Тот молча кивнул — давай, мол, решайся.

И тогда я решился.

— Ну, если так надо, и я действительно не свихнусь от всего этого — то готов.

— Хорошо, — сказал Эреб. — Будет лучше, если ты сядешь.

Я опустился на холодный пол.

Эреб наклонился ко мне, положил руки на плечи и пристально взглянул в глаза.

Могильный холод пронзил меня насквозь. Я видел только две бездонные дыры, в которых клубилась чернота. Дышать стало трудно. Мое сердце заколотилось, как сумасшедшее — его переполняла внезапно нахлынувшая обида на друзей и Ленку, горечь из-за магической неполноценности, необъяснимый гнев и щемящая тоска, от которой вдруг захотелось плакать.

Я чувствовал, как меня начинает трясти. Боль, горечь, тоска, одиночество, злоба, зависть накрывали меня по очереди, сменяясь с такой скоростью, что буквально разрывали грудь изнутри.

Не знаю, сколько продолжалось это испытание. Но мне показалось, что оно длилось целую вечность.

В конце концов моя бедная голова закружилась и я потерял ощущение пространства. В глазах засверкали звездочки. Холодный пол ударил меня в спину, но голову бережно поддержало что-то мягкое.

Тяжело дыша, я приходил в себя.

— ... Внутри он сильней, чем кажется... — услышал я голос Эреба. — Быстро очнется.

Тряхнув головой, я приподнялся на локте и осмотрелся.

Эреб, полностью укутанный в черный плащ, негромко говорил с Яном. А за моей спиной на одном колене стоял Та’ки.

— Живой? — коротко спросил он.

— Нормально, — кривовато улыбнулся я. — Ну так что? Я — истинный гриф?

— Однозначное да, — ответил он.

— И как мне его прокачать? Ну, то есть усилить?

— Та’ки, выведи этого болтуна на воздух? — вмешался в нашу беседу Ян.

Мой наставник кивнул, легко и беззвучно поднялся и помог подняться мне.

— Погоди, я тоже хочу услышать, что скажет твой темный друг! — запротестовал я.

— Я сказал, выйди! — тоном, не терпящим возражений, приказал Ян.

Звучало это как-то не обнадеживающее. Так смертельно больному человеку говорят — выйдите из кабинета, нам нужно поговорить с вашими близкими.

Но тем не менее из кабинета мы вышли.

Очутившись на крыльце, я закурил. Та’ки молча сел рядом, поджав под себя ступни — весь какой-то собранный, жесткий, с прямой спиной и не выражающим никаких эмоций лицом.

— И что теперь будет? — спросил я наставника.

— Перемены, — коротко ответил он. — Наберись терпения.

***

Когда звуки шагов в подземелье наконец-то смолкли, Ян повернулся к Эребу.

— Ну так что скажешь?

— Твой чужеземец действительно уникальный, — ответил Эреб. — Вот уж воистину дитя Фортуны...

— Так что там, в источнике? —