Принцесса огорошена - Марина Воронцова

– А где живет Ольгина мать? – спросила я автоматически.

Паспорт Колесниковой Роза мне продемонстрировала. Местом прописки девушки значился город Мурманск.

– От… – Раиса сморщилась, как печеное яблоко. – Не помню, блин! Все время забываю. Щас посмотрю.

Она с трудом села и подняла крышку стоявшего на столе ноутбука.

– Вот, освоила-таки, – похвасталась она мне, – полезная штуковина. Так… Вот тут они у меня все записаны. Ольга Колесникова… Что за черт?

Раиса нахмурилась.

– Что-нибудь не так? – я тоже напряглась.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Раиса. – Нет Колесниковой! Я вроде ничего не удаляла…

– Спасибо, это не обязательно, вы мне и так очень помогли, – сказала я, поднимаясь с мягких подушек.

– Не за что, ради хорошего человека чего ж не постараться, – ответила Раиса. – Все ж таки насчет Госпожи подумай. Работа не пыльная, не грязная…

– Предложение лестное, работа действительно не пыльная и не грязная, но все же говорю "нет".

– Никогда не говори "никогда", – ответила Раиса и сунула мне в руку свою визитку.

Надо признать, карточка хозяйки элитных парных была выполнена с большим вкусом, чем моя. Тонкая серебряная линия женского силуэта на черном фоне, рельефные буквы и цифры. На пороге я обернулась.

– Раиса Максутовна, всегда хотелось узнать… Ну… как бы это сказать? Из чистого любопытства: как вы думаете, почему мужчины приходят в ваше заведение? Ведь сейчас много женщин, которые хотели бы иметь постоянного друга или любовника или встречаться с кем-нибудь? Извините, что спрашиваю…

– Да ладно! – отмахнулась бандерша. – Меня об этом все спрашивают, не ты первая, И я всем рассказываю один и тот же пример. Представь, пожалуйста, что ты голодная. Так получилось, что не поела, замоталась, в общем страшно хочешь есть. У тебя два варианта – или пойти к знакомым, купив торт, чтобы там поужинать, или же зайти в ресторан. Что ты выберешь?

– Ну… ресторан, наверное, – ответила я, не понимая, куда клонит Раиса.

– Правильно! А почему? Да потому, что хлопот меньше, – хозяйка "Райских парных" начала загибать пальцы. – Во-первых, для того, чтобы зайти в ресторан, не надо искать никакого предлога. Во-вторых, маловероятно, что в ресторане не обрадуются твоему приходу по причине того, что персонал устал. В-третьих, в ресторане предложат меню, а у знакомых придется есть то, чем угостят. В-четвертых, официанты будут рады вас обслужить и не нужно выслушивать нытье хозяйки. В-пятых, вряд ли шеф-повар примчится с кухни допытываться, понравилось ли его блюдо. В-шестых, бармен не будет долго и нудно рассказывать про свои дрязги с коллегами. И наконец, можно уезжать домой со спокойной душой и полным желудком, не опасаясь, что персонал общепита однажды возникнет у тебя на пороге с ответным визитом. Аналогия ясна?

– Ясно, спасибо… – печально произнесла я и, временно дезоринтировавшись, стукнулась лбом о косяк.

Из того, что сказала Раиса, следует неутешительный вывод. Профессия жрицы любви не только самая древняя, но – вечная.

– Не расстраивайся, – хохотнула бандерша, – если передумаешь, приходи. Тебя на должность Госпожи возьму всегда. Выучишь миллион страстных поз!

– Э-это, наверное, очень полезно знать, – пробормотала я и бросилась вон, как лисица с подпаленным хвостом.

Подъезжая к дому Корсаковых, я обратила внимание на следовавшее за мной такси с ярким рекламным фонариком "Казино "Слава"" на крыше. Оно остановилось у поворота, но из него никто не вышел.

В доме было темно и тихо. Я осторожно поднялась к себе и толкнула дверь.

– Ты где была?! – раздался рядом тихий, тревожный шепот Розы. – Я уже не знала, что думать!

– В город ездила, – я старалась не смотреть на девушку.

– Зачем? – последовал подозрительный вопрос.

Я помолчала секунду, выдумывая достаточно вескую причину, которая не вызовет подозрений, и ответила:

– К любовнику.

– А-а… Завтра как?

– Утром поеду в Эрмитаж, действуем, как договорились.

Мы условились, что Николай Иванович и я съездим на поиски тела Жанны Агалаевой.

– Ладно, – кивнула Жемчужная, – а я тогда пока тут.

Перед сном я вытащила свою тетрадку и записала:

7. Олег боится Розы. По всей видимости, он повинен в исчезновении Ольги Колесниковой, и Жемчужная знает подробности.

От этого пункта я нарисовала стрелочку.

Возможно, Колесникова убита.

Пробежав глазами все предыдущие пункты, я крепко задумалась.

1. Ольга Корсакова (по паспорту Колесникова) = Роза Жемчужная.

2. Роза Жемчужная вышла замуж за Хосе Равеля, он погиб…

3. Равель погиб, Роза является его наследницей, наследство составляет двадцать пять миллионов долларов.

4. Почему Регина Васильевна так испугалась, когда я заговорила о маме "Колесниковой"?

5. Роза утверждает, что имя "Ольга Колесникова" получила случайно, при покупке фальшивого паспорта.

6. Р.В. и Владилене известно, что Роза на самом деле не Ольга Корсакова (Колесникова)!!!

7. Олег боится Розы. По всей видимости, он повинен в исчезновении Ольги Колесниковой и Жемчужная знает подробности.

Возможно, Колесникова убита.

Причинной связи между пунктами я не уловила.

Положим, Роза каким-то образом узнала, что Олег убил Ольгу Колесникову, и теперь Роза его шантажирует. Возможно, из-за этого он ей помогает. О наследстве Корсаков не знает, а если и знает, то не сможет его получить. Женат-то он на Ольге Колесниковой, а не на Розе Жемчужной. Получается, что Роза говорит правду… Если ей известны обстоятельства гибели Ольги, то на жизнь Жемчужной вполне могли покушаться, и, чтобы обезопасить себя, она обратилась в наше агентство. Если мы добудем доказательства причастности семьи Корсаковых к гибели неизвестной нам Колесниковой, то жизнь Розы окажется вне опасности. Если, конечно, ее не арестуют за убийство сестры…

Я разозлилась. Собранные факты доказывали: Роза хоть не открыла мне всей правды, но ни разу не соврала!

– Блин, – вырвался страдальческий вздох.

Идиотская ситуация. Внутренний голос настойчиво говорил мне:

– "Здесь что-то не так. Тебя обманывают". Но все попытки найти этому подтверждение заканчивались получением доказательств обратного! А это означает, что нет никаких оснований отказаться помогать Жемчужным! И дело-то плевое. Обнаружить тело, вызвать Ефрема для опознания и предоставить несчастной девушке Розе свободу наслаждаться положенными ей миллионами. Совсем расстроившись, я убрала свои записи и вздохнула а-ля Скарлетт О'Хара. – Подумаю об этом завтра…

ФОТОГРАФИЯ С ОДНОЙ НЕИЗВЕСТНОЙ

Примерно в двенадцать часов к нам в агентство приехал Ефрем. Выглядел он очень плохо. Как человек, нещадно глушивший горе крепкими спиртными напитками. Протараторив протокольные приветствия и соболезнования, мы перешли к делу.

– Решили, когда выезжаем? – спросил он, жадно глотая предложенную воду. – Можно до Йошкар-Олы самолетом и там сесть на поезд в Чебоксары. Кокшайская как раз посередине.

– С вами поедет только Николай Иванович, – сообщила я.

Жемчужный удивленно приподнял брови.

– А вы?

– У меня, к сожалению, неотложные дела, – ответила я. – К тому же ваше дело ведет младший детектив Яретенко. Думаю; он справится с заданием один.

– Воля ваша, – безразлично бросил Ефрем, складывая руки на груди.

– Ничего себе! – возмутился Николай Иванович. – Отправляешь меня одного по морозу шляться?!

– Коля, – я в упор уставилась на своего помощника, – вот видишь, какой ты эгоист! Раз тебе предстоит померзнуть, значит, и я тоже должна? Позвони в аэропорт, узнай, когда ближайший рейс до Йошкар-Олы. И побыстрее!

– Я ей в отцы гожусь, а она меня использует как мальчика на побегушках! – трагическим тоном проворчал Николай Иванович и направился к себе в кабинет звонить.

– Так, – я уперла руки в бока и притворно-строго крикнула ему вслед. – Мальчик! Нога в руки и в Йошкар-Олу шагом марш!

– Зачем так орать? – сунулся в дверь Николай Иванович с трубкой в руках. – Я, между прочим, не глухой!

– Глухих в частные детективы не берут, – проворчала я, вспомнив, как проходила медкомиссию.

Есть в ее составе такой забавный врач, называется лор. Он говорит всякие слова и цифры в сторону, через собственное плечо. Предполагается, что, если у человека со слухом все нормально, человек эти слова и цифры услышит. Когда я заглянула в кабинет к этому врачу, он с порога громогласно скомандовал:

– Проходите! Садитесь!

Я потерла тогда рукой звенящее ухо и мягко попросила:

– Потише говорить нельзя?

– Извините! Привычка! – последовал ответ. – Попробовали! Бы! Сами! С глухими! Работать!

– Не после вашего ли приема они оглохли? – проворчала я себе под нос.

Лор, слава богу, ничего не услышал.

– Слышите хорошо?! – заорал он мне в самое ухо.

– Раньше было хорошо, – я закрылась ладонью, чтобы барабанные перепонки не лопнули.