Чистое небо - Роман Куликов

Он убрал нож и как ни в чем не бывало сел у костра. Гришка хрипел, трогая себя за горло и с изумлением рассматривая кровь на ладонях – Глеб его все-таки чуть порезал ненароком.

– Ты... ты... – выдавил парень, когда снова научился дышать. – Ты охренел, Рамзес, я тебя...

Гришка долго еще говорил, а Глеб с интересом слушал.

– Хорошо! – похвалил он, когда Бой выдохся. – Некоторых слов я не знал. Что за пушкой не полез – тоже молодец.

Глеб покачал у мальчишки перед носом вороненой «береттой», Гришка схватился за пустую кобуру и сделался совсем несчастным. Покраснел, глаза заблестели лишней влагой. Глеб кинул ему оружие:

– Следи за стволом, если уж взялся таскать. И это... я там дрова бросил, в кустах. Принеси, будь ласков.

Гришка вскочил.

– Ладно! – выпалил зло. – Будем считать, один-один – за тот случай в «Рассольнике». А за своим барахлом сам иди, я в носильщики не нанимался!

Он натужно вскинул на плечи гигантский рюкзачище, повесил на шею двуствольный агрегат и демонстративно зашагал прочь, едва не вступив в подозрительную лужицу.

– Под ноги смотри, салага! – рявкнул вслед Глеб, но без особого куража. Он притушил костер, достал из углей банку обжигающей каши с мясом и употребил во славу Зоны. Успел немного передохнуть и Гришку нагнал только спустя час.

Мальчишка, голодный и злой, тащил неподъемный груз, но не сдавался. Глеб его даже пожалел в глубине души, но все же гнал без остановки до самого вечера.

На привале выдал Гришке лишь одну порцию.

– В Зоне продуктами не бросаются, – объяснил. – Твоя дневная норма осталась на точке.

Гришка только глазами сверкнул. Теперь он правильно выбрал место, сев спиной к крутому земляному скату. Мгновенно схарчил полбанки каши и, отвернувшись, начал копаться в рюкзаке. Глеб, набрав по дороге чистой воды, заварил в пустой банке чай и блаженствовал, делая вид, что не обращает внимания на напарника. Только раз посоветовал:

– Бронежилет выбрось, не воевать идем. – И Гришка послушался.

Когда Гришкин рюкзак обрел приемлемые габариты, уже стемнело. Костер уютно потрескивал в неглубокой ямке, и Глеб лег ногами к углям. В немецком спальнике оказалось тепло и просторно. Глеб обнял жесткий автомат, приготовившись спать, но к спине тут же привалился тяжелый Гришка и нерешительно засопел.

– Давно хотел спросить, – наконец приступил он к делу. – Как ты в Зону попал?

– Случайно.

Гришка помолчал, но, поняв, что продолжения не будет, снова заговорил:

– Вот говорят: Зона, Зона... а что-то совсем не в кайф. Марш-бросок, чесслово.

Глеб улыбнулся про себя.

В этот раз парень молчал долго, и следующий вопрос Глеб едва расслышал:

– Рамзес, зачем ты меня взял? Ты же меня за человека не считаешь.

– Не бойся, не отмычкой, – сонно бормотнул Глеб. – Ты уймешься уже? Дай поспать!

Гришка обиделся и тут же разозлился на себя за обиду, которую считал признаком слюнтяйства. Времени на терзания Рамзес ему отмерил с запасом: походные «Свис-Арми» показывали половину одиннадцатого, и ближайшие три часа Бою предстояло оберегать сон старшего. А он, старший, вон уже спит, даже дыхания не слышно. Не слышно?

Гришка напряг слух, но услышал только удары собственного сердца. Очень осторожно он придвинулся к Глебу, склонился над лицом и... Отпрянул, напоровшись на кинжальный взгляд. Рамзес смотрел в упор светящимися в отблесках костра глазами.

– Не смей приближаться! – ровным голосом проговорил сталкер. – В следующий раз выстрелю.

Гришка вернулся на место, не сводя глаз с лица напарника. Рамзес закрыл глаза и мгновенно заснул, его дыхание снова стало неслышным.

Чудеса! Гришка не лгал, когда хвастал своим опытом. Он многое умел, но здесь требовались какие-то совсем уж особые умения. Гришка сел чуть сбоку от костра. Потренировал глаза и теперь мог относительно хорошо видеть в окружающей темноте, благо костер постепенно прогорал. Вокруг стоял черный лес, летний и весьма шумный – но шумный обычным, совсем не зловещим образом: ветер, листва, скрип древесины.

И это Зона? Лучше уж в кругосветку!

Гришка раздраженно тряхнул головой и стал смотреть в костер. Смотрел долго, не замечая, что начинает дремать, и вскинулся только от странного толчка. Шестое чувство, интуиция или еще какое-то, почти инфернальное ощущение сигнализировало Гришке, что рядом образовалось нечто, чего совсем недавно не было. Гришка быстро огляделся, но не увидел ничего необычного – ночь, лес, притухший костерок. Вот только звуки! За спиной с густым шорохом посыпалась со склона земля, а потом отчетливо хрустнула ветка.

Гришка осторожно двинул к себе винтовку – пальцы скользнули по холодному стволу, схватились за цевье, потянули. Винтовка не двигалась. Может быть, зацепилась, но Гришка почему-то был уверен, что ее держат за приклад. Он дернул, раз, другой, не решаясь оглянуться, отпустил и схватился за пистолет.

– Не дергайся, – очень тихо сказал за спиной Рамзес. Очень спокойно сказал, но за этим спокойствием Гришка почуял запредельное напряжение. – Вон он, напротив.

Гришка, до рези выкатив глаза, начал вглядываться в темноту по другую сторону костра и спустя долгую секунду различил фигуру – черную, чернее окружающей ночи. Кто-то неподвижно сидел у костра и молчал. У Гришки волосы зашевелились.

– Кто это?!

– Не вздумай палить, – еще тише ответил Глеб. – Возьми рюкзак и отползай без резких движений.

– К-куда?

Глеб одним словом обозначил маршрут, но Гришка не обиделся. Он начал пятиться, цепляя своим двуствольным монстром землю, траву и кусты, а рядом отступал старший. Черный не обращал внимания на их маневры; не двигался и не издавал звуков, будто умер.

– Мертвяк! – подтвердил Глеб, лихорадочно скатывая спальник. – Слышал я о таком...

Гришка суетливо дергал стволом из стороны в сторону, ему теперь со всех сторон чудились непонятные звуки. Оказалось – не только ему!

– А ну-ка, ноги в руки! – скомандовал Рамзес перехваченным голосом, и Гришка побежал, стараясь не потерять из виду тощий Глебов рюкзак. Осознавая, что вокруг происходит что-то невероятное: даже Рамзес, сносивший в Зоне три пары сапог, бежит сломя голову. Ибо ночью в Зоне не ходят, вспоминал Рамзес старину Ворона, это есть главное правило после бесшумного шага и впрок нажраться.

Разбрасывая комья земли и песка, забрались по насыпи и остановились. Костер сверху виделся едва заметным пятном красного цвета, и движения рядом с ним не замечалось. Гришка открыл уже рот – сказать что-нибудь колкое, но Рамзес схватил его за плечо, больно сжал, и Гришка осекся.

– Слышишь? – с придыханием спросил Глеб, и Бой услышал глухой нарастающий рокот, перешедший сначала в рев, а потом и в визг. От костра кричали, бездушно и громко, словно ревун воздушной тревоги. Не чувствовалось жизни в этом звуке, только механическая тупая угроза. Или призыв. Или еще черт знает что, и Гришка, не стесняясь паники в голосе, спросил:

– Это что, Рамзес?

– Это, м-мать твою, марш-бросок! – зло ответил Глеб, лихорадочно монтируя на лоб прибор ночного видения.

Он почему-то стал смотреть в другую от костра сторону. Гришка вспомнил, что и у него есть инфравизор, засуетился было, но тут же замер: Глеб глухо выругался.

– Смотри!

Гришка посмотрел. Со всех сторон на них двигались тусклые светляки: желтые, зеленые, бешено-красные; Гришка сначала услышал мерный топот, затем хриплый рык и взвизги и только потом догадался – глаза! Десятки пар псевдопесьих глаз, а рядом с псевдопсами, судя по звукам, еще сотни мутантов-слепцов спешат на зов. И через минуту сметут их с Глебом, как тряпичных кукол...

Стрелять они начали одновременно: Глеб очередями над землей, Гришка картечью – бестолково на таком расстоянии. Псы разом взвыли – кто свирепо, кто в предсмертном ужасе.

Гришка расстрелял магазин, сунулся в подсумок, но, как назло, в ладонь лезли только остроносые винтовочные патроны. Зарядить не успел – Глеб резко закинул автомат за плечи и боднул напарника в грудь. Гришка полетел с обрыва ласточкой, приложился спиной об землю – и рюкзак, зацепившись за что-то одним из бесчисленных ремешков-карманов-лямок, остался на склоне. Бой, едва не вывихнув плечи, кувыркнулся дальше, набирая в распахнутый в немом вопле рот пыль, грязь и землю. Через пару секунд он лежал под обрывом, живой и, видимо, здоровый, а рядом приземлился Рамзес. Весело ругнулся.

– Держись, пацан, – приказал, – сейчас нас будут рвать...

Он подхватил Гришку за плечи и поволок к костру, туда, откуда они бежали пару минут назад. Гришка хрипел и плевался. У костра он упал на колени и начал судорожно совать тупорылые ружейные патроны в патроноприемник. Дорогущий ремингтоновский механизм скрипел от набившейся грязи, но патроны принимал. Глеб залег чуть сбоку и тоже готовился стрелять. На черного по другую сторону костра они не смотрели, будто сговорившись. Будто и не было его.