Сосед(ка) на всю голову (СИ) - Андреева Ася

Я раскладываю пельмени по тарелкам. И зову всех к столу.

– Будешь с нами ужинать? Или такое блюдо не для тебя? – сухо интересуюсь у Виктора и быстро отворачиваюсь, чтобы он не заметил моего румянца.

– Буду, – также чёрство отвечает он. – Ты из меня какого-то монстра сделала.

Он недовольно ворчит, но порцию свою забирает. Усаживается за стол и благодарит Колю за помощь. Затем помогает Вере разделаться с едой. Девочка без стеснения забирается к нему на руки, а он раскалывает вилкой пельмени. Потом долго дует на тарелку, чтобы ей было не горячо.

Специально гремлю посудой, стараясь скрыть своё шумное дыхание. А он, оказывается, умеет быть правильным и внимательным. Разливаю аккуратно кипяток по чашкам на рабочем столе, чтобы никто из детей не обжёгся. И забрасываю чайные фруктовые пакетики. Ребята любят такой чай.

– Аня, а сметана есть? – спрашивает Даник.

– Возьми в холодильнике. На нижней полке стоит.

– Может, ты уже присоединишься к нам? – тихо спрашивает Виктор. – Я не кусаюсь.

– Аня, он не кусается, – тянет слова Вера и улыбается. – Виктор просто колючий.

– Да, я просто колючий, – улыбается Виктор очаровательной улыбкой, от которой образуется теплота в груди.

Делать нечего – присоединяюсь к этой большой компании. Перед тёплыми карими глазами мне всё равно не устоять.

– Ирина Эрастовна с утра прицепилась, – объясняет Виктор. – Она хотела бы сделать так, чтобы на наш этаж никто не мог попасть с лестницы или с лифтового холла. Кроме жильцов, конечно.

Я даже поперхнулась:

– А что, так можно?

– Да. Так делают. Ставят на двери специальный замок, подключаются к «пожарке». Изнутри дверь можно открыть без ключа.

– Зачем ей это? Она и так вчера камеру повесила на свою дверь. Внизу консьерж. Зачем столько замков? Это же неудобно.

– Я ей то же самое сказал. Нет, упёрлась, потащила меня к лифтам, чтобы показать, как натоптали вчера чьи-то рабочие с другого этажа. Моя дверь и захлопнулась.

– Зачем ты такой замок себе поставил?

– Так это умный замок. Не нужны ключи. Пока ещё с настройками не разобрался. Не хотелось обижать Эрастовну. Я и так со всем нашим этажом в контрах. Пошёл за ней следом, а дверь и сработала. Видно, мои часы синхронизировались. А мобильник дома остался, теперь не могу сбросить настройки и разблокировать дверь.

– А почему это Ирина Эрастовна выбрала именно тебя?

– Сказала, что больше некого. Ещё Драконовна могла поучаствовать, но она новую дорогую клюку купила. Зачем она ей только, не понимаю. Ну да ладно, ей виднее.

– А ты, значит, спонсор теперь?

– Я пока не дал своего согласия. Вот, хотел с тобой посоветоваться.

Вера спрыгивает на пол и бежит за Дымком, а вслед за ней и ребята. Они кружат по моей студии, а мы, глядя друг на друга, молча пьём чай.

С каждой следующей секундой я нервничаю всё больше. Он, не стесняясь, разглядывает меня. С любопытством и наслаждением, как мне кажется. Впрочем, как и я. Воздух между нами накаляется, и Виктор не выдерживает:

– Почему сразу не сказала, что ты программист?

– Это что-то бы изменило?

– Нет, наверное, – пожимает он плечами и улыбается. – Я уже привык, что ты швея.

– Я, действительно, умею шить. И люблю.

– Похвально.

Дети уже выдумали какую-то шумную игру. И теперь прыгают с дивана на подушки. Громко смеются, и наши тихие слова тут же тонут в пространстве.

Неожиданно Виктор срывается с места. И я оказываюсь в его руках. Рядом дети, видимо поэтому он не позволяет ничего лишнего. Стоит, лишь прижавшись своим подбородком к моей макушке.

– Прости, пожалуйста, меня.

– За что это? – удивляюсь я.

– За то, что постоянно вымещаю зло на тебе.

Я отрываюсь от него и заглядываю в его глаза:

– Вот вообще, сейчас не понимаю, что ты имеешь в виду.

– У тебя есть Трофим, – от этих слов я непроизвольно дёргаюсь в его руках, но он обнимает ещё крепче. – Я понимаю тебя. Вам нужно время, чтобы расстаться. Я знаю, как это трудно разорвать никому не нужные отношения.

– Хм… С чего ты взял, что они никому не нужные? Ты забываешься, Виктор.

– Правда? А если так?

Он обнимает за шею и проводит пальцем по щеке.

– Это запрещённый приём, – выскальзываю из его объятий.

– Жаль, что здесь дети. Я бы показал, как тебе нужны отношения с ним, – сквозь зубы цедит он, а я стараюсь не рассматривать его, хотя очень хочется.

Решаю помыть посуду, но он взглядом буквально пригвождает меня:

– Сядь, надо поговорить.

– О ком? О твоей новой пассии?

– Аня, прекрати. Ты взрослая женщина. Должна понимать, что мне иногда нужно…

– Тогда ко мне какие претензии? – перебиваю его и недовольно сверлю глазами.

– Блин, но после вашей здесь ночи… – Виктор снова вскакивает и начинает митусить как мышь по экрану. – Думаешь, мне легко было там, за стенкой?

– Я что-то не понимаю, Виктор. У тебя баб – вагон и маленькая тележка, а ты почему-то стыдишь меня.

– Нет, Аня. Я не то говорю… Ни в коем случае, я тебя ни в чём не обвиняю, малыш.

Его «малыш» режет как по-живому. И я рада, что в дверь кто-то настойчиво трезвонит. Милые соседи, как всегда, вовремя и в полной готовности. Просто спасают меня.

Глава 25

– Вот вы где! – Василина буквально влетает в мою квартиру и орёт на ребят. – Быстро сюда подошли.

– Что мама?

Она хватает за ухо Даника и грозно спрашивает:

– Кто стены разрисовал?

– Я, – берёт на себя всю вину Даник, а Вера начинает громко плакать.

Графский загораживает собой детей и раздражённо интересуется у Василины:

– Вы всегда так разговариваете с детьми?

– Всегда. А как мне их воспитывать? Они же на голову сядут.

– Мне так не показалось. Вполне себе милые ребята.

Вот и я говорю. Прикольные они.

– Что там они разрисовали?

Соседка не успевает ответить, потому что Вера начинает ещё громче рыдать.

– Ты ещё чего тут нюни распустила? – заметно нервничает их мамаша.

– Это я, мамочка, – хлюпает носом девочка.

– Не надо, Вера, – тут же закрывает её собой Даник.

– Надо. Не хочу, чтобы тебя мама наказала из-за меня.

Виктор снова обращается к ребятам:

– Так. Идите, забирайте свои булочки. Вера, большая конфета твоя. Мы свои уже съели. Молодцы, а теперь подождите маму в коридоре. Нам квартиру надо проветрить, а то вы простудитесь.

– Спасибо. Хорошо. Спасибо, – защебетали дети и быстро скрылись за дверью.

Виктор окидывает Василину ледяным взглядом и произносит суровым тоном:

– Значит, слушай сюда, соседка. Советую подумать о том, как ты будешь дальше воспитывать детей. Узнаю, что дети снова дрожат от одного лишь звонка в дверь – пинай сама на себя.

– Этакий ты крутой. Своих нарожай, а потом указывай, как мне их наказывать.

– Я ещё и с Антоном поговорю, – не унимается Виктор. – Я всё понимаю. За серьёзные проступки можно и наказать. Но не за рисунки и всякую мелочь, про которую они рассказывают.

– А обои испортить – это значит мелочь?

– Значит, купи, и повесь специальную доску на стенку. Пусть они развиваются и рисуют. Дети вырастут и улетят из гнёздышка. А ты будешь локти кусать, вспоминая, как наказывала их по пустякам.

– А то что?

– Не понял?

– А то что ты сделаешь мне?

– Я найду, что сделать. Уж поверь мне.

Василина двинулась на него с кулаками:

– Мажор поганый. Тебе всё можно? Да? Деньги карман жмут? А ты знаешь, как трудно прокормить эту ораву. И муженёк мой только и делает, что зыркает, как и ты, по бабам.

Тут уже я вступилась за Снегирёва:

– Да он кроме тебя никого не видит. Домой радостно бежит с работы каждый день. Тоже мне, выдумала.

– А ты завидуешь, Анька?

Так и знала, лучше молчать. Сделаешь доброе дело, а потом отгребёшь за это.

– Дети у тебя хорошие, Василина. Добрые, дружные, – поясняю ей.