Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея - Анна Кладова

Олга, присев рядом, провела ладонью по бледной щеке. Совсем холодный. Интересно, сколько он здесь лежит? Человек разлепил опухшие веки и, покосившись на нее мутным взглядом, промычал что-то неразборчивое, и изо рта, густо лопаясь, пошли кровавые пузыри. Ага, похоже, его еще и поколотили! Все легкие отшибли… А глаза-то у него совсем голубые… красивые!

Олга задумчиво почесала кончик носа, оглядываясь вокруг. Потом стянула фуфайку, затем тонкую льняную сорочку. Белое полотно пошло на бинты. Змея присела рядом с мужчиной и, аккуратно развернув и перевязав окоченевшее и оттого непослушное тело, повела над ним рукою, тихонько приговаривая, чтобы успокоить.

— Послушай меня, воин. Я тебе помогу. Только ты, будь другом, потерпи и погоди помирать, договорились?

Зеленый дымок обволакивал раны. Мужчина измученно глядел ей в лицо. Губы его неуклюже шевелились, как два тяжелых жернова.

— Залатаю тебя, будешь, как новенький. Еще повоюешь. Ты, главное, не кричи и не дергайся сильно. Понял?

Олга засунула ему в зубы палку, чтобы ненароком не прикусил язык, глубоко вдохнула холодный прелый воздух и послала короткий силовой импульс.

Если честно, то она действовала на свой страх и риск, не до конца уверенная в результате. В слабом организме нормального человека любое ускорение процессов может повлечь за собой сильнейший болевой шок, и то — в лучшем случае. В худшем — смерть. Живое сердце не вынесет бешеного ритма. А если быть еще честнее, то все вышеизложенное — ничего более, нежели голая теория. Олга не могла проверить свои лекарские способности по известным причинам: не на ком было. Поэтому она не стала рисковать. Достаточно было запереть кровотечение хотя бы ненадолго, иначе до дома его не дотащить.

Сила, пропущенная через ладонь, отозвалась покалыванием в кончиках пальцев. Человек вздрогнул всем телом, изогнулся, выкатив налившиеся кровью глаза, и захрипел, загребая руками комья слежавшейся хвои. Агония длилась мгновение, после чего хрип перешел в долгий протяжный стон. Мужчина обмяк, разжав кулаки. Олга с трудом вынула из крепко стиснутой челюсти расщепленный до сердцевины сучок, мысленно похвалив себя за предусмотрительность, иначе несчастный остался бы без зубов. Человек всхлипнул, пряча глаза. Олга увидела две мокрые бороздки, отчетливо расчертившие грязное лицо, и отвернулась, не желая быть непрошенным свидетелем чужой слабости. Посидев некоторое время, Олга обратилась к мужчине, поднося ему флягу.

— Лучше?

Тот утвердительно кивнул, с трудом глотая воду.

— Ну и хорошо, — Змея сняла с пояса веревку, приговаривая ласково, будто перед ней был зареванный несмышленыш, а не бородатый воин, — прокатимся чуть-чуть… ты ведь не против? Вот и молодец, добрый молодец. Я тебе руки свяжу, чтоб не разжал, если вдруг силы подведут.

Она примерилась, раздумывая, как поудобнее ухватиться и вскинуть его себе на спину, принимая во внимание, что мужик он был рослый, и в плечах, что две Олги, да и весом столько же. Человек, видимо, понял, что у нежданной спасительницы на уме, и отнесся к идее весьма недоверчиво, но мешать не стал. Да и не мог. Откуда ему было знать, что для йока он не тяжелее мешка с соломой.

Олга аккуратно взвалила его на спину, продев шею в петлю могучих рук, заставила сцепить непослушные пальцы на ремне, затянула узел, чтоб было надежнее, и побежала. Некоторые раны открылись, и рубаха, моментально взмокнув на спине от чужой крови, прилипла к телу. Ноша то проваливалась в беспамятство, то постанывала при особо сильной тряске. Олга потратила четверть дня, неспешно спускаясь в долину. Хоть бы успеть до заката! А то замерзнет… этот… медовый!

Всю ночь медового мучила злая лихорадка. Он метался, бередя раны, стонал, кричал в горячке. Олга постелила ему на лавке в прихожей, обмыла, поменяла повязки, да так, держа за руку, и просидела рядом всю ночь, не смыкая глаз и отпаивая его настоем, сбивающим телесный жар. Под утро он забылся тяжелым болезненным сном. Змея, совершенно разбитая, легла на пол, накрывшись шкурой, и провалилась во тьму без сновидений.

Он сам разбудил ее, легонько коснувшись плеча. Олга подскочила спросонья, но поняла, что волнения излишни. Медовый смотрел на нее совершенно чистым, хоть и уставшим, взором. На щеках играл румянец — то ли после горячки, а то ли от неловкости.

— Прости, девица, что не знаю твоего имени, — голос был приятный, с хрипотцой. Волосы его золотились в ореоле света, льющегося из окна. Он смущенно улыбался, теребя свободной рукой мех покрывала.

— Выйти бы мне… по нужде… да только ноги не держат.

Змея кивнула. При ее поддержке он выбрался из дома, с интересом озираясь вокруг и щурясь на солнце. Затем помогла умыться и принесла наваристой похлебки и полкружки вина. Лис, конечно, отстегает ее за самовольное откупоривание дорогого авирского, ну и тьма с ним. Одной поркой больше, одной меньше, с нее не убудет, а больному станет легче.

Медовый ел с аппетитом, косясь на свою спасительницу, держался стойко, правда, был очень слаб — ложка в руках ходуном ходила — и бледен до синевы. Змея наблюдала, как он ест, внимательно вглядываясь в тепло-красный узор на могучем теле. Раны затянулись все до единой, кровоток полностью восстановился, сердце работало исправно. Без вмешательства духа процесс длился бы неделю-полторы. Но чего же стоил Змее этот опыт! Целую ночь питать истерзанное мужское тело живительной энергией Змея, постоянно подавляя рвущийся изнутри поток, стоило ей колоссальных усилий, что и привело к полнейшей телесной слабости. Олга чувствовала себя так, точно собственными руками держала плотину на бушующей по весне горной речке. Думать совершенно не хотелось, голова была тяжелая, словно кузнечный молот, плечи ныли от перенапряжения.

Она уныло поковырялась ложкой в похлебке, отодвинула миску — а поесть бы надо! — и хмуро поглядела на нежданного гостя.

— Ну, давай знакомиться. Как звать-то тебя, пациент?

— Стояном кличут, — с опаской отозвался медовый, слегка ошарашенный незнакомым словом. — А тебя как звать, хозяюшка?

Олга задумчиво потерла переносицу, пряча невеселую ухмылку. А, правда, как?

— Зови меня… Мила.

Хм, хозяюшка!.. знал бы ты, кто здесь хозяин, предпочел бы еще в лесу удавиться. Только теперь Олга задумалась о Лисе. Что она скажет ему, как объяснит присутствие в доме постороннего человека? Он же убьет Стояна! Ладно. Допустим, Стоян поправится раньше, чем Рыжий явится в убежище, но, так и так, Олга не сумеет вывести его к людям, по одной простой причине: она не знает дороги.

— Стоян.

Медовые кудри всколыхнулись.

— Да?

— Ты как сюда забрался-то? Дорогу помнишь?

Он виновато улыбнулся в бороду, отводя глаза.

— Плохо помню… упал я