Смерть клерка - Фиона Кэмпбелл

Глава 17

— Ну наконец ты проснулся! Я думал, ты собираешься спать вечно.

Кэндзи медленно открыл глаза. Сон исчез. Во рту пересохло. Он не мог поднять голову. Нет, она не была привязана, просто казалась невыносимо тяжелой. Тяжелее свинца. Да еще и острая боль периодически пронзала мозг, взрываясь перед глазами разноцветными фейерверками. И слева, и справа, и над головой была только белая слепящая пустота. Наверное, кто-то светит ему фонариком в лицо. Кэндзи закрыл глаза.

«Нет, похоже, я умер», — подумал он с облегчением и страхом.

Но если он умер, тогда кто с ним разговаривал, и чье это медленное дыхание? Это уж слишком! Только Кэндзи подумал об этом, как снова забылся глубоким сном.

Когда он снова проснулся, вокруг была все та же белая пустота. Правда, голове стало легче, Кэндзи даже приподнял ее, хотя и с огромным трудом. Во рту было не так сухо, как в первый раз.

Кэндзи внимательно прислушался. Опять оно. Тяжелое медленное дыхание. Знакомое и совсем не пугающее. Оно не может принадлежать кому-то другому, кроме него самого. Точно, это его собственное дыхание, хотя и исходящее как будто со стороны. Ничего удивительного, просто он уже отделился от тела. Кэндзи вспомнил, что читал об этом в одном из журналов Эрико. Вполне возможно, что сейчас он балансирует на грани жизни и смерти. Если он посмотрит вниз, то увидит, что парит над собственным телом.

Осторожно приподняв голову, Кэндзи разочарованно убедился, что все там, где оно и должно было быть. По крайней мере части тела, оказавшиеся в зоне видимости. Он лежал, закутанный в светло-зеленое шерстяное одеяло. Ноги и ступни под одеялом, руки, скрещенные на теле. На левом запястье висел пластмассовый ярлычок, а правая рука была забинтована и казалась в два раза больше обычного. Ощупав лицо левой рукой, Кэндзи обнаружил, что одной брови не хватает. Все, что от нее осталось — пара колючих волосинок. На другой брови и глазу, похоже, была повязка. Осторожно Кэндзи начал ощупывать голову выше и обнаружил, что она замотана каким-то тюрбаном.

— Что ты делаешь? — спросил тот же мужской, слегка удивленный голос.

— Смерть совсем не такая, как я думал, — попробовал сказать Кэндзи, но понял, что язык не может двигаться синхронно с губами, получилось невнятное бормотание.

На самом деле он не часто думал о смерти. А если думал, то представлял, что почувствует блаженство. Но вместо этого он испытывал оцепенелое спокойствие, что, в принципе, тоже неплохо.

— Не беспокойся, — сказал голос. — У страха всегда глаза велики.

Странно, он совсем не боялся. Единственное, что беспокоило — что в мозгу словно выключили рубильник, отвечающий за функционирование большей части тела. Может, после смерти так всегда происходит?

— Я умер? — решил уточнить Кэндзи.

Он не знал, с кем разговаривает, но голос звучал приветливо, похоже, ему можно доверять.

Человек, которому принадлежал голос, усмехнулся. Как знакомо! Кэндзи рылся в памяти, вспоминая, кто так же усмехался. И никак не мог вспомнить.

— На, попей.

На лоб опустилась теплая рука, подбородок бесцеремонно приподняли. К губам поднесли одноразовый стаканчик, и вода тонкой струйкой потекла в рот. Кэндзи жадно глотал ее, удивляясь, что он, оказывается, сильно хотел пить.

— Кто ты?

— А ты не узнаешь?!

Кэндзи моргнул, потом еще раз. В середине белой пустоты появилась черная точка, вокруг нее закрутились яркие разноцветные спирали. Они танцевали перед глазами, пока не образовали форму, которую можно было принять за фигуру человека, очень большого человека. Медленно начали прорисовываться детали: круглое огромное лицо, полные щеки, солнцезащитные очки на маленьком носу. На груди сияло красное солнце, освещая пальму, на которую набегали волны.

— Доппо! — хрипло воскликнул Кэндзи — все, он точно мертв. — Это ты? Я так рад тебя видеть.

— И я, дружище, и я!

— Не знаю, что произошло, — сказал Кэндзи, пытаясь сесть, но Доппо положил ему на грудь ладонь и заставил снова лечь.

— Как я попал сюда? Где я? Я ведь умер, да? Конечно, я умер.

Спокойствие мгновенно улетучилось. Мозг судорожно работал, пытаясь найти ответы на миллион вопросов.

— Нет, я не против. Тем более что ты здесь. Теперь все станет намного проще.

— Тебя ударило молнией.

— Молнией? — переспросил Кэндзи. — Как меня могло ударить молнией?

Очень странно. Последнее, что он помнил — то, как чистил аквариум в банке. Не самое интересное занятие, но он выполнял его механически. В конце концов у него была Дэй, он мог думать о ней в любое время. Поняв, что никогда больше не увидит ее, Кэндзи упал духом. Эта мысль заставила мозг вспомнить. В голове, будто кадры черно-белого фильма, медленно появлялись последние события. Кэндзи увидел себя взбирающимся на грязный холм к белому домику, вокруг льет как из ведра, одежда насквозь промокла. В руке вырванная трава, под ногтями грязь. Что он делал? Зачем лез туда?

Доппо, словно прочитав его мысли, объяснил:

— Тебя нашли в гольф-клубе «Марухан». Клюшка расплавилась в твоей руке. Пришлось резать.

Посмотрев на забинтованную руку, Кэндзи спросил:

— Что я там делал?

Рука совсем не болела. Ну конечно, он же мертв. Но потом рука зачесалась, а голову пронзила тупая боль.

Он разговаривал с Доппо, но не как раньше, когда ему приходилось напрягать память, вызывая образ друга. Теперь он ясно видел его перед собой. Он слышал его, он чувствовал его присутствие.

— Похоже, ты пытался играть в гольф.

В голове возникла другая сцена: Это смотрит, как Кэндзи в розовых резиновых перчатках чистит грязный аквариум.

— Доппо… — начал он, но закашлялся.

— Попей еще.

— Нет.

Кэндзи оттолкнул стаканчик, удивившись, как быстро охватил его гнев.

— Меня выгнали!

Слова казались горькими на вкус, но это была правда. Наверное, в глубине души он всегда знал это.

— Мне не сказали, что уволят только меня, а остальных оставят. Но они остались. Только от меня решили избавиться.

Теперь ему стало понятно. Из-за игрового шоу, которое не удалось. Он хотел предупредить о возможной неудаче. Его бы послушали, если бы не продюсер шоу, Абэ Китахара. Когда шоу с треском провалилось, Китахара куда-то пропал. Надо было кого-то наказать. Выбрали Кэндзи. Такое и раньше случалась. Вся команда ополчалась против одного человека. Но он никогда не думал, что это может произойти с ним.

— Меня сделали козлом отпущения и даже побоялись сказать мне.

Правда оказалось болезненной, особенно сейчас.

— Тяжело тебе, — присаживаясь рядом, сказал Доппо.

Эмоции нахлынули на Кэндзи, когда он взглянул в лицо друга.

— Я и не думал, что увижу тебя снова, — проговорил он сквозь рыдания.

— Эй, ты меня сейчас заразишь, и я тоже разревусь! — воскликнул Доппо, вставая с кровати.

Кэндзи слабо улыбнулся.

— Я рад. Представляешь, я даже рад, что умер. Ты здесь. И не надо идти на работу в банк.

Доппо озадаченно посмотрел на него, открыл рот, чтобы сказать что-то, но передумал. Он снова присел рядом с Кэндзи.

— Расскажи, что произошло. Как ты оказался в этом дерьме?

— Ами обо всем узнала, — начал Кэндзи со ссоры на кухне, упомянув об ошибках, которые привели к такому печальному результату. — Я пообещал жене, что не буду больше играть в пачинко. То же самое я пообещал твоей дочери.

Доппо, повесив голову, смотрел в пол.

— Может, так оно и лучше… Ты не создан для того, чтобы всю жизнь посвятить пачинко. Тебе не нравился обман. В душе ты всегда оставался клерком. Почему бы не попробовать вернуться на телевидение? Сдалась тебе эта работа в банке! Ты достоин большего.

Пока Доппо говорил, его голос становился все громче и увереннее.

Кэндзи повел плечами.

— Ты переоцениваешь мои способности.

— Уф! Да я в них ни на секунду не сомневаюсь. Что случилось с твоей мечтой о карьерном росте? — настаивал Доппо, наклоняясь к лицу Кэндзи. — Помнится, ты как-то сказал мне, что хочешь стать продюсером. Делать свои передачи. Не пора ли начать? Будь посмелее. Атакуй! Рискни!

— Как я могу рискнуть? Я никогда не рисковал. Я не знаю, как это! — Теперь кричал Кэндзи.

— Если ты действительно так думаешь, то никогда не достигнешь успеха. Тогда ты заслуживаешь только работы сортировщика в банке. Ты не понимаешь, что ли, что время ускользает?! И однажды у тебя уже не будет такой, возможности. Будет слишком поздно осуществить все то, о чем мечтал, но никак не мог найти время или силы, чтобы сделать.

Не чувствуя тяжести в голове, Кэндзи резко отвернулся от Доппо, уставившись в белую пустоту. Слезинка, висевшая в уголке правого глаза, скатилась по щеке.

— Это всего лишь глупые мечты, — только и смог прошептать он.

Кэндзи не помнил, чтобы рассказывал о них Доппо. Он никому не рассказывал, даже жене.