Убийство в приличном обществе - Энн Грэнджер

— Прекрасная версия, Бен, — сказала я, — но у нее есть один серьезный недостаток. Для того чтобы бывать у миссис Скотт дома и подружиться там с Ангелисом, Аллегра должна была дружить с миссис Скотт.

— Ты первая предположила такую возможность, — заметил Бен. — Ты сказала, что Аллегра Бенедикт, возможно, посещала суаре, которые устраивала миссис Скотт у себя в Клапаме.

— Ну да, я помню. Но я не уверена в том, что все так и было. Дай мне время, — попросила я. — Мы с Бесси все выясним.

Бен наградил меня встревоженным взглядом:

— Лиззи, будь очень осторожна. Не забывай, кто-то из тех, о ком мы говорим, — убийца.

Конечно, то, что поведала мне Лиззи, меня чрезвычайно заинтересовало. И в глубине души я еще больше уверился в мысли, что в тот туманный день Аллегра Бенедикт не случайно забрела в Грин-парк. Она договорилась там с кем-то встретиться и так боялась пропустить свидание, что, несмотря на туман, решила сама найти дорогу к дубу. Скорее всего, она и неизвестный уже встречались под тем дубом раньше. Она знала и сам дуб, и дорогу к нему. Несмотря на плохую видимость, Аллегра была уверена, что найдет нужное место.

Кажется, я становлюсь слишком известен. Во всяком случае, меня хорошо знают представители прессы. На следующее утро по пути на работу мне пришлось столкнуться с ними. Один из них, высокий и тощий малый с длинным тонким носом, похожий на гончую, поравнялся со мной неподалеку от Скотленд-Ярда.

Он зашагал рядом, осыпая меня вопросами:

— Перестаньте скрытничать, инспектор! Вы знаете, пресса способна помочь вам с этим делом. Вы только посмотрите, сколько мы привлекли людей! Все хотят побольше узнать о Речном Духе! Правда ли, что это известный маньяк, который сбежал из сумасшедшего дома? Вам наверняка есть что мне рассказать. Я позабочусь о том, чтобы вас похвалили в моей газете.

Суперинтенденту Данну это наверняка понравится, мрачно подумал я.

— Как ваши успехи? Вы намерены кого-нибудь арестовать?

— Да, вас. Вы не даете мне выполнять мой долг! — рявкнул я.

Репортер визгливо хихикнул, и его глаза сверкнули, когда он понял, какую историю может раздуть из своего предполагаемого ареста. Впрочем, он прекрасно понимал, что я этого не сделаю.

— Ну, вы и остряк, инспектор! Ну а теперь… поделитесь со мной хоть чем-нибудь! — льстиво продолжал он.

Я шагал дальше, не обращая на него внимания, пока не услышал другой голос и не увидел, что место первого репортера занял еще один представитель «четвертого сословия». Этот был среднего роста, плотный, краснолицый, брыластый. Если первый напоминал гончую, то второй — бульдога.

— Инспектор, позвольте представиться. Перкинс из «Дейли телеграф». Вы меня знаете, сэр, то есть вам известно, что наша газета солидная, а не какой-нибудь бульварный листок. Нас читают все важные персоны и добропорядочные граждане! Сообщите хотя бы что-нибудь. Правда ли, что Дух — иностранец? Прошел слух, будто он — русский анархист. Как насчет интервью только для нашей газеты?

Со вздохом облегчения я закрыл за собой дверь Скотленд-Ярда.

— Я снова отправляюсь в Эгам, — сообщил я Данну. — Мне нужно еще раз побеседовать с мисс Марчвуд. Она должна сказать мне правду. До сих пор, я уверен, она многое скрывала.

— Берете с собой Морриса? — спросил суперинтендент. — Учтите, ваши расходы будут возмещаться лишь до известного предела… и Моррис пусть на многое не рассчитывает.

— Моррис до сих пор ищет дворецкого, Сеймура, и мне он сейчас не нужен, — заверил я Данна. — Постараюсь удержаться в границах допустимых расходов.

Мне удалось ускользнуть от репортеров и добраться до вокзала Ватерлоо незамеченным. Приехав в Эгам, я с трудом взобрался на холм, к «Кедрам». Данн наверняка одобрил бы меня, но я пошел пешком вовсе не из стремления сэкономить, а потому, что двуколку, на которой мы с Моррисом ехали в первый раз, уже заняли. Когда я вышел со станции во двор, двуколка ехала прочь. Я вдруг подумал: не на ней ли Ангелис тогда ехал со станции в «Кедры», чтобы доложить, что ему не удалось разыскать Аллегру? Жаль, что не удалось расспросить возчика, Билли Купера. Такого пассажира, как Ангелис, он бы наверняка запомнил; к тому же его попросили подождать у дома и отвезти клиента назад, на станцию. Ему могло быть интересно, что за важное поручение привело сюда человека из Лондона в такую плохую погоду, и почему он сразу же вернулся в столицу. Кстати, опрос свидетеля заодно помог бы мне включить стоимость поездки в оплачиваемые расходы.

Как ни странно, хотя перед тем несколько дней погода была ужасной, в мой второй приезд вдруг потеплело — так иногда бывает под конец года. Деревья стояли голые, и все же пейзаж еще нельзя было назвать зимним. Я поднялся до половины склона, когда увидел, что навстречу мне спускается человек в черном сюртуке; на черном цилиндре была черная шелковая лента. Концы ленты развевались на ходу у него за спиной. Я узнал Себастьяна Бенедикта.

Он узнал меня, когда подошел совсем близко; я невольно задумался, хорошо ли он видит без очков.

— Инспектор! — воскликнул он. — У вас есть новости? Вы арестовали злодея, убившего мою жену?

— К сожалению, нет, сэр, — ответил я. — Но мы делаем все от нас зависящее.

Мои слова его не удовлетворили.

— Тогда зачем вы приехали? Здесь вы его не найдете. Я больше ничего не могу вам сообщить. Вы напрасно тратите время на разъезды. Вам лучше поискать преступника в Лондоне!

Я надеялся еще раз переговорить с мисс Марчвуд, — ответил я. — Она в «Кедрах»? Надеюсь, она еще не уехала.

— Нет-нет, она еще здесь, — раздраженно ответил Бенедикт. — Хотя я видеть ее не могу и просил не показываться мне на глаза. Она не исполнила свой долг. Я дал ей неделю или две на то, чтобы найти новое место, а потом пусть убирается.

— Что вы имеете в виду под «не исполнила свой долг», сэр?

Бенедикт изумленно посмотрел на меня. Снизу, от шеи, лицо его постепенно заливалось краской.

— Инспектор, вы что, дурак? Я нанял ее компаньонкой для моей жены, Аллегры! Однако ее не было с ней, когда… когда это случилось.

— Простите, сэр, но компаньонка — не надзирательница и не телохранитель.

— Вы переходите границы, сэр! — Бенедикт смертельно побледнел. — Я сообщу об этом вашему начальству в Скотленд-Ярде. Я не потерплю, чтобы меня оскорблял человек, призванный охранять закон и порядок! К вашему сведению, я не держал жену взаперти. Она ездила куда ей хотелось! Но она была молода; когда она приехала в нашу страну, все казалось ей новым и незнакомым. Тогда я нанял Марчвуд, чтобы она заботилась об Аллегре. Я ожидал, что она так и поступит. Она не справилась со своими обязанностями! Больше всего мне хочется как можно скорее вышвырнуть ее из дома! Но из-за того, что Аллегра любила ее, я позволил ей ненадолго задержаться. Она не заслуживает такого отношения! — Бенедикт поднял руку и коснулся рукоятью трости шляпы. — До свидания, инспектор.

Вот так! Надо мне было тоньше провести беседу. Но в конце концов в таком щекотливом деле всегда задеваешь чьи-то интересы… И все готовы меня обманывать. Когда умерла Аллегра Бенедикт, все находились где-то еще: Бенедикт дома, мисс Марчвуд предположительно искала ее или была в галерее, Ангелис также находился в галерее или на улицах, где искал пропавшую хозяйку. То же относится и к помощнику Грею. Служитель в пассаже не запомнил двух дам. Тедески, ювелир, подтвердил Моррису, что Аллегра Бенедикт и мисс Марчвуд были у него. Придется поговорить с ним. Но ювелир во время убийства был в пассаже. Единственным человеком, который ничего не скрывал и сообщил ценные сведения, был мальчишка-подметальщик, Чарли Таббс.

Дверь мне открыла та же самая горничная, по-прежнему заплаканная. Она сказала, что мисс Марчвуд наверху, у себя в комнате.

— Она не спустится, сэр. Я знаю, что не спустится. Положение у нас сложное. Все очень расстроены. Мистер Бенедикт… вы, наверное, понимаете, что он сейчас чувствует, бедный хозяин! — Она понизила голос: — Мисс Марчвуд боится с ним встречаться, сэр, потому что, похоже, его раздражает сам ее вид.

— Мистер Бенедикт ушел из дома, — возразил я. — Я встретил его на полдороге. Надеюсь, в его отсутствие я могу побеседовать с мисс Марчвуд в гостиной.

Горничная (я запоздало вспомнил, что ее фамилия Паркер) с несчастным видом замялась, но, видя, что я не собираюсь уходить, все же впустила меня в дом.

— В таком случае, сэр, прошу вас подождать. Я поднимусь и спрошу мисс Марчвуд, спустится ли она и поговорит ли с вами. Она тоже очень огорчена… как и все мы.

С этими словами, всхлипнув, Паркер впустила меня в ту комнату, где стояло пианино. В ожидании Изабеллы Марчвуд я снова рассматривал фотографию Аллегры Бенедикт. На ней она выглядела такой юной, красивой и невинной… и, как мне показалось, способной на непредсказуемые поступки. Глаза ее смотрели прямо в объектив, разомкнутые губы улыбались — возможно, улыбка предназначалась фотографу. Интересно, о чем она думала, пока ее снимали? Похоже, ее все любили. Но чего она, тогда еще полуребенок, ждала от жизни? Страстной любви? Себастьян Бенедикт не похож на прекрасного принца из сказки! Может быть, юная девушка с нетерпением ждала переезда в Англию… Какой ей представлялась новая жизнь? Наверное, лучшей, чем оказалась на самом деле.