Ошибка Дон Жуана - Люси Рэдкомб

— Это почему же?

— Я не супермодель.

— Что-то еще?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я!

— Знаю, знаю. И хочу напомнить, что мне не очень нравится привычка англичан говорить завуалированными фразами. Кстати, никто до сих пор не знает, что я на самом деле ценю в женщинах.

Гвен смотрела на его точеный профиль и изнемогала от желания. Это злило ее все сильнее, и наконец она выпалила:

— Ты абсолютно ничем не отличаешься от основного большинства мужчин! Вся разница только в том, что не у всех есть такие же возможности, как у тебя.

— Ты имеешь в виду мои деньги, надо полагать?

И еще сексуальный заряд, равный по мощности атомной бомбе, и яркую внешность, и безупречную фигуру, и чувственный голос, и синие глазищи, в которых хочется утонуть, но обо всем этом Гвендолен Мойра Ричвуд не скажет ни слова!!!

— Деньги тоже. Но не только.

— Ты о...

— Ой, Господи, ну не могу же я сказать мужчине, что он чертовски хорош собой! Ты привлекателен и наверняка знаешь это.

— Ты меня смущаешь.

— Прекрати. Не мешай мне, я и так изо всех сил стараюсь относиться к тебе лучше... чем этого заслуживает такой порочный человек!

— Гвендолен!

— Все! Молчу. Я просто хотела сказать, что деньги еще не все... Но ты вложил их не в лучший товар.

— Я вложил их просто отлично. И знаешь что, предоставь-ка мне самому волноваться за мои деньги. Что же до тебя, то я предпочитаю ругань и препирательства, похожие на корриду, чем тупое хлопанье ресницами и бессмысленные улыбки.

— Родриго, а ты уверен, что адвокаты ничего не заподозрят?

— Ты забыла, что говоришь, с испанским мачо. Мы всегда уверены в своей правоте. Запомни это на будущее — и мы заживем припеваючи.

Он неожиданно подмигнул Гвен, и она рассмеялась. Сделанное открытие искренне обрадовало ее. Оказывается, под маской гордого идальго скрывается совсем другой Родриго, молодой веселый испанец с прекрасным чувством юмора.

Гвен приняла его тон.

— Запомню. Что-нибудь еще?

— Еще ты должна слушать меня, открыв рот, как будто я все время изрекаю ценнейшие истины. Смеяться над моими шутками. Даже не смешными.

Она расхохоталась, и Родриго в радостном изумлении воскликнул:

— Как ты звонко смеешься!

Их взгляды скрестились, и Гвен умолкла. В смущении отвела глаза и принялась зачем-то отстегивать ремень безопасности. Ремень не поддавался, Гвен злилась, наконец Родриго молча протянул руку и помог ей справиться со строптивым замком. От его прикосновения девушке стало жарко. Уже привычная слабость накатила на нее, мышцы превратились в желе. Гвен так сильно вздрогнула, что Родриго это заметил.

— Почему ты боишься, когда я тебя трогаю? Вообще-то она собиралась не смотреть на него, но синие глаза определенно обладали мощным магнетизмом.

— Потому что мне не нравится, когда ты ко мне прикасаешься. Не нравится! Но я постараюсь привыкнуть.

— О, как это великодушно!

— Все, чем могу...

— Знаешь ли, Гвен, принято, чтобы жених целовал невесту...

Он смотрел на ее полуоткрытые розовые губы так красноречиво, что Гвен даже всхлипнула от сознания собственного бессилия перед мрачным обаянием этого прохвоста.

— Если ты собираешься поцеловать меня...

Родриго вдруг и сам понял, что собирается, причем очень давно. Практически, с момента их знакомства. Эта мысль поразила его, но он тут же улыбнулся. Теперь у него есть законный формальный повод.

— Так вот, если ты собираешься это сделать...

— Гвен, ты собираешься мне это запретить?

Его голос звучал так чарующе, что девушка запнулась на мгновение, потом перевела на него сердитые карие глаза и растерянно сказала:

— Ну вот, ты меня перебил. Теперь я забыла, что хотела сказать до этого.

— Ну и не говори ничего.

С этими словами он взял ее лицо обеими ладонями и привлек к себе.

Нервная система Гвен — или то, что от нее осталось — обрушилась, и мир вокруг потерял всякое значение. Оставался только запах мужчины, прикосновение сильных рук, близость его сильного тела... Оставалось только возбуждение, гонявшее кровь по телу с бешеной скоростью, оставались только вялые и беспомощные мышцы, с таким удовольствием растаявшие при первом же прикосновении мужчины...

Гвен Ричвуд губила свою гордость, и ей это очень нравилось.

Здравый смысл, лучший друг девушек, жалобно пискнул что-то у нее в голове, и она вскинула глаза в тщетной надежде дать решительный отпор насильнику, но наткнулась на взгляд синих, загадочно поблескивающих очей Родриго, — и утонула в этом взгляде.

Здравый смысл, строго предупредил, что если она позволит сейчас поцеловать себя, он решит, что ей это нравится.

Лицо Родриго было близко, так немыслимо близко, что становилось страшно и весело... Смуглая кожа, высокие скулы... темные брови... глаза эти синие... в них смех и что-то еще, то самое, из-за чего ей совершенно не хочется вырываться и изображать из себя леди Годиву, широко известную своей добродетелью...

Его губы нежно коснулись уголка ее рта... Пожалуй, это еще не поцелуй, решила для себя Гвен.

Родриго коснулся другого уголка ее губ и тихо промурлыкал:

— О человеке много можно сказать по тому, как он целуется...

— О, я никогда не думала о поцелуе с научной точки зрения...

— Поцелуй — это реакция. Вначале организма, потом разума...

— Я знаю...

Голос прервался, когда сильные пальцы стали нежно поглаживать ее горло. Здравый смысл сообщил, что он умывает руки. Гвен собрала остатки мужества и призвала на помощь иронию.

— Вообще-то ты прав. Весьма предусмотрительно с твоей стороны. Было бы рискованно поцеловаться первый раз у алтаря, при всех.

— Я об этом не думал.

— Разве? А зря, такие вещи надо продумывать заранее. Вдруг бы я от неожиданности оказала сопротивление... Вот был бы конфуз!

Родриго слегка нахмурился. А потом решительно поцеловал ее по-настоящему.

Она ждала этого, и все-таки оказалась совершенно не готова. Слишком сильные ощущения, слишком бурное возбуждение, слишком, слишком, слишком... Слишком хорошо.

Родриго отпустил ее довольно быстро, и Гвен откинулась на спинку сиденья, пряча смущение.

— Что ж, должна признать, это было неплохо.

— Неплохо было в первый раз, дальше будет гораздо лучше...

С этими словами он просто сгреб ее в охапку и начал целовать снова.

Теперь это было совершенно по-другому. Ничего общего с тем нежным, осторожным, пробным поцелуем.

Этот поцелуй дарил страсть, был бесстыдным и горячим, будил желания такой силы и смелости, что Гвен глухо простонала и обвила шею Родриго руками.