Уйти и не вернуться - Чингиз Абдуллаев

Тело Свешникова привезли в город вместе с телами других погибших. Всю ночь они пролежали у мечети. А утром на лице Свешникова нашли белую тонкую девичью шаль. Никто не знал, как она попала сюда. Может, ветер занес ее на лицо покойного, может, положил кто-то по ошибке.

А на следующий день в колодце нашли тело девушки…

Вот такая история случилась в маленьком афганском городке Бильчираг, почти на самом севере страны.

ГЛАВА 3

Все получилось не так, как они планировали. Из-за сильного опоздания они вышли к реке только поздно ночью, практически под утро. Асанов, видя, как устали его люди, разрешил небольшой отдых.

Через три часа, толком не отдохнувшие, они готовы были выступать. Борзунов, Елагин и Машков развернули две большие надувные лодки, которые несли с собой. Каждая из таких лодок, разворачивающихся за считанные секунды, могла вместить четверых-пятерых людей с грузом.

В первой оказались Рахимов, Машков, Семенов, Чон Дин, во второй – Асанов, Падерина, Елагин и Борзунов. Груз постарались распределить равномерно по обеим лодкам.

Течение реки здесь было довольно сильным. Продвижение против течения требовало от всех без исключения максимальной сосредоточенности и внимания.

В десятом часу утра лодки спустили на воду. С интервалом в полминуты обе лодки начали прыгать по волнам.

Им еще повезло, что в это время река Кокча была относительно доступна и течение оказалось не таким стремительным, как в дни весеннего половодья. Тогда Кокча свирепела, неистово разбивая свои волны о прибрежные камни, и пройти по ней не было никакой возможности.

К счастью, ветер наконец стих, и обе лодки довольно уверенно поднимались по течению, огибая многочисленные пороги.

Местность вокруг была малопримечательна. Только голые камни, скалы, горы. Кое-где пробивался невзрачный кустарник.

Берега реки из-за сильных наводнений не были заселены. Селения находились в пяти-шести километрах от реки, что позволяло идти вверх по течению без лишних любопытных глаз.

Асанов обратил внимание, как уверенно держится Падерина в лодке, как ловко владеет веслом.

– Вы смело держитесь, – сказал Акбар.

Самому ему не нравилось сидеть в лодке, с трудом удерживая равновесие.

– Я ходила по Енисею, – улыбнулась женщина, – люблю активные виды отдыха.

Говорить приходилось громко, перекрывая шум реки. Поэтому оба говорили на фарси.

– По-моему, впереди пороги, – сказала Падерина, вслушиваясь в шум реки, – нужно будет нести лодки на руках.

Она оказалась права. Впереди действительно были труднопроходимые пороги и перепады высоты. Тогда приходилось идти к берегу и волочить лодки по земле.

К вечеру они еще не достигли поворота на Джурм, но окончательно выбились из сил. Переход оказался труднее, чем они думали. Асанов вынужден был объявить еще один привал.

Только неутомимый Борзунов, сам Асанов и Падерина сохраняли еще кое-какие ресурсы энергии. До Джурма было еще пятнадцать километров.

Выставив дежурного, Асанов приказал всем спать. В половине четвертого утра его разбудил дежуривший Машков.

– Слышен какой-то шум, – доложил майор. Асанов быстро поднялся, прошел к краю кустарника, где был наблюдательный пункт Машкова.

В нескольких километрах от них были видны огоньки сигарет, вспышки спичек, иногда мелькал приглушенный свет фонарей. Асанов долго вглядывался, пока не услышал негромкие голоса на фарси. Незнакомцы явно кого-то ждали.

«Люди Абу-Кадыра, – понял Асанов, – видимо, их основной отряд дислоцируется у Джурма, и, когда передовая группа обнаружила убитыми своих разведчиков, сообщение сразу поступило сюда. Хорошо еще, что моя группа не попала в засаду на реке».

– Осторожно разбудишь остальных, – почти шепотом приказал он Машкову. – Только очень тихо.

Машков бросился выполнять его указание. Асанов продолжал прислушиваться. Людей было много, в этом не оставалось сомнений. Человек восемь-десять – не меньше.

К нему подполз Рахимов.

– Постараемся обойтись без крови, – произнес Асанов, указывая на группу людей, уже видимых в предрассветном тумане.

– Не получится, – посмотрел Рахимов, – их там достаточно много.

– Должно получиться. Их не больше десяти человек. Оставляем здесь только Падерину и Семенова. Остальные – вперед.

– Ясно. – Рахимов вернулся назад, передавая приказания командира.

Асанов понимал, как разозлится Падерина, но представить ее в предполагаемом рукопашном бою совсем не хотелось.

Отряд разделился на две группы. Первая – Рахимов, Машков, Елагин – поползла вперед сверху, через скалы, чтобы ударить по людям Абу-Кадыра справа, вторая группа – Асанов, Чон Дин, Борзунов – шла ближе к реке, приготовив пистолеты с глушителями.

Нужно быть абсолютным профессионалом, чтобы подобраться к группе вооруженных людей совсем близко, метров на десять-двадцать. Но дилетантов в отряде Асанова не было.

Они сумели подойти совсем близко к группе людей, расположившихся у поворота реки. Если бы они действительно шли по течению в этом месте, их не спасла бы даже отличная выучка. С расстояния в сто метров их просто расстреляли бы из автоматов.

Асанов вслушивался в разговор боевиков.

– Долго нам еще ждать? – недовольно спросил один.

– Скоро они должны быть здесь. Нам сообщили, они идут вверх по реке, – сказал чей-то уверенный голос.

– Много их?

– Ребята не разглядели. Говорят, что две лодки.

Асанов недовольно поморщился. Все-таки их заметили, когда они шли по реке. Нужно быть осторожнее в следующий раз. Он сосчитал, сколько людей сидело и стояло у камней. Их было восемь человек. Не так много. Но это были таджики, причем в большинстве – бывшие граждане Советского Союза. Асанов посмотрел на часы. Группа Рахимова должна была выйти к исходному месту. И все-таки стрелять очень не хотелось. Среди сидевших в засаде людей могли оказаться обманутые или запутавшиеся люди. Он недолго колебался.

– Я выйду к ним, – сказал Асанов Борзунову, – а вы держите их на мушке. В случае моего сигнала начинайте стрельбу. Но не раньше.

– Товарищ генерал, – попытался остановить его Борзунов, – это бандиты, фанатики.

– Они были гражданами нашей страны. Не может быть, чтобы они все были фанатиками. Нужно поговорить с людьми, – Асанов просчитал, что, если сражения не будет, люди расскажут о его решении всем отрядам в долине, а это, во-первых, внесет сумятицу в ряды оппозиции, а во-вторых, косвенным образом повлияет на успешное решение всей операции, когда слух об отряде Барса дойдет до самого Нуруллы.

Он поднялся и, уже не таясь, в маскировочном костюме, пошел навстречу ошеломленным и напуганным его появлением людям.

– Ассалам аллейкум, – произнес традиционное восточное приветствие.

Еще не понимая, что происходит, некоторые ответили.

– Вааллейкума салам, – забормотали некоторые из них.

В маскировочном костюме в этой части страны мог появиться кто угодно: бандит, оппозиционер, контрабандист, представитель правительства, просто случайный прохожий. Война внесла свои представления о моде в этой части света.

– Мир вашему очагу, – произнес на фарси Акбар, – вы разрешите мне подойти к вашему огню?

– А кто ты такой? – спросил седой высокий мужчина лет шестидесяти, с большой черной бородой, одетый, как Асанов, в маскировочный военный костюм, очевидно, предводитель этой группы людей. – Что тебе здесь нужно?

– Я таджик. Такой же, как и вы. Просто хочу побеседовать с вами.

– Таджик? – прищурился старик. – А откуда ты взялся в этой глуши, таджик? Может, ты с той стороны?!

Рассвело настолько, что теперь можно было разглядеть всех восьмерых, их оружие, их руки. Асанов стоял спокойно, заметив движение за спинами вооруженной группы. Неподготовленные люди забыли главную заповедь на войне: смотри во все стороны, имей глаза даже на затылке. Группа Рахимова уже вышла на расчетный рубеж.

– Да, с той стороны, – очень спокойно подтвердил Асанов.

Старик поднял автомат.

– Здесь ты и умрешь, собака.

– Подожди, – громко попросил Асанов, – не проливай первым кровь. В твоем отряде могут быть не согласные с тобой.

– Огонь! – приказал старик, стреляя в упор.

Но Асанова там уже не было. Он приметил большой валун еще до того, как выйти к людям Абу-Кадыра. И прыгнул туда, точно рассчитав момент, когда в него начнут стрелять.

«Жаль, – пронеслось в голове, – ни один не захотел даже выслушать меня».

Характерные щелчки выстрелов за спиной он услышал почти сразу. И одновременный треск автоматов с другой стороны. Через минуту все стихло. Он медленно, тяжело поднялся.

В разных позах лежали убитыми все восемь человек.