В Желанном плену (ЛП) - Aurora Belle

Мое сердце болит.

Он — мудак. Огромный мудак, но я бы никому такого не пожелала. Я хочу что-то сказать, но слова просто не идут. Что я могу сказать тому, кого пытали?

10 глава

Из-из-изменения

Лили

Через несколько часов после нашего близкого столкновения, мы остаемся молчаливыми, общаясь только лишь кивками, односложными вопросами и соответствующими им короткими ответами. Пока я была в душе, официантка из столовой принесла нам наше блюдо с сэндвичами вместе с комплиментом от повара — вишневым пирогом для молодоженов. Мы ели медленно, избегая взглядов друг друга.

Не имея сил больше выдерживать неловкость, я подрываюсь и включаю старый телевизор. Ничего кроме помех. Я мысленно вздыхаю. Конечно, ничего кроме помех. Никто не может обвинить меня в везении. Везение Ирландцев, может, спросите вы? Нет. Его не существует.

Переключая каналы, я останавливаюсь на канале с меньшим количеством помех и вручную пытаюсь настроить его. По истечении нескольких минут — ничего не помогает, поэтому я делаю то, что обычно делаю дома, когда что-то сломалось.

Я выбиваю из него всё дерьмо.

Ударяя по обеим сторонам телевизора, я ворчу:

— Ну, давай же, кусок дерьма. Современные технологии, мать вашу!

Нокс сдавленно смеется, и я строго говорю:

— Знаешь ли, ты можешь помочь мне в любое время. Не стесняйся.

Затем я хлопаю по задней стенке телевизора. Немного сильнее, чем требовалось.

Он падает со стойки на пол. Громкий стук отдается по комнате. Шокировано глядя на теперь уже сломанный телевизор, я поднимаю свои широко распахнутые глаза на Нокса и кричу:

— Посмотри, что ты натворил!

Затем он делает нечто прелестное.

Запрокидывает голову назад и громко смеется.

И всё, что я могу делать — это со страхом смотреть, как всё его тело трясется от бурного веселья, пока мысли проносятся у меня в мозгу.

Как может мужчина, который прошел через то, что он, всё еще иметь возможность смеяться? Возможно, Нокс не настолько сильно травмирован, как я предполагала. Я — задница. Мне не следовало вешать ярлыки. «Спроси его об этом».

Подходя к кровати, я запрыгиваю на нее, как раз рядом с его трясущимся телом. Закрывая лицо руками, я громко и тяжело вздыхаю.

— Мне так скучно.

Нокс кивает, но ничего не говорит.

Мы лежим рядом друг с другом, когда наступает ночь. Никто из нас не готов сдвинуться, достаточно комфортно в нашей уже окончательно ушедшей молчанке. Чувствуя себя увереннее, я спрашиваю:

— Что произошло?

Очевидно, зная, что этого разговора не избежать, он глубоко вздыхает и на выдохе отвечает:

— Меня поймал плохой парень.

Это объяснение меня не удовлетворяет. Я жутко любопытная! Мне нужно больше, чем это.

— Когда?

— Несколько лет назад.

Я сбита с толку. Поворачиваясь, чтобы увидеть его, я тихо говорю:

— Но я думала, что ты был лучшим.

Поворачиваясь, его ледяные голубые глаза исследуют мое лицо, прежде чем также тихо ответить:

— Вот почему я лучший. Я не позволю этому случиться снова.

Хорошо. Это мне нравится. Это полностью приемлемый ответ.

Я киваю в никуда и погружаюсь в собственные мысли.

Нокс неожиданно поднимается.

— Черт. Я забыл. — Затем он подходит к куче своей грязной одежды и рыскает в карманах своих штанов. Вытаскивая из них что-то маленькое, он подходит ко мне, падает на кровать и передает мне маленький серебряный девайс.

Когда я рассматриваю его поближе, я ахаю.

— Не может быть! И он был у тебя всё это время?

Складывая свои руки за голову, он вздыхает.

— Забыл. Это принадлежит Бу. Она оставила его в моем кабинете.

Включая МР3-плеер, я надеваю оба наушника и исследую плейлисты Бу. Прекрасная подборка. Старая музыка, новая музыка, панк-рок, рок-н-ролл, поп, танцевальная, металл, RnB. Когда включается определенная песня, я прыскаю со смеху. Нокс поворачивается и устремляет свой взгляд на меня.

Вытаскивая наушник, я сую его ему в ухо.

— Я думаю, что нашла песню для тебя.

Нажимаю кнопку воспроизвести на AC/DC «Highway to Hell» (прим. перев. Дорога в Ад), она начинает играть, и он ухмыляется, кивая в такт музыке. Когда она заканчивается, я выбираю функцию случайного выбора и начинается следующая песня — Coldplay «Clocks».

Нокс ворчит.

— Переключи песню.

Я одариваю его хмурым взглядом.

— Мне нравится эта песня. Это хорошая песня.

Он отвечает с сарказмом:

— Да уж. Ты слушаешь ту же песню, что и я? «Огни гаснут, и мне уже не спастись, нет возможности остаться в живых, проклиная упущенные возможности?»

Хммм. Наверное, я никогда не вслушивалась в слова этой песни. Она, вроде как, депрессивная.

Смотря на мое несчастное выражение лица, он говорит:

— Видишь, я доказал свою точку зрения. Я бы лучше попытался перерезать себе горло ржавой ложкой, чем слушал это. Переключи.

Итак, я переключаю. И следующая песня Lorde «Royals». И мне действительно нравится эта песня. Нокс ничего не говорит, но я вижу, как его нога постукивает, поэтому думаю, она ему тоже нравится. Но смысл песни заставляет меня чувствовать себя неудобно. Почти полностью выключая звук, я говорю, глядя в потолок:

— Мы не всегда были богатыми, ты знаешь?

Нокс поворачивается в мою сторону, поддерживая голову своей рукой, поощряя меня и давая мне разрешение продолжить.

Я не осмеливаюсь на него посмотреть, но продолжаю свой рассказ.

— Мы просто были такие же, как все остальные. Всё было тогда по-другому. Отец не был таким слишком-слишком вызывающе гиперопекающим. У меня были друзья, и была жизнь. Затем отец начал работать усерднее, зарабатывая больше денег, сбывая компании, будто бы они были поддержанными машинами, которые он продавал. Затем, в один из дней, — я сжимаю свои пальцы, — всё изменилось. Мы купили этот уродливый особняк, который называем домом. Меры безопасности были ужесточены, и отец запретил мне проводить время с моими друзьями. Им надоело приглашать меня на вечеринки, потому что они знали, что ответом будет «нет». Поэтому они меня отпустили. И я не виню их. Иногда тяжело иметь дело с моим отцом.

Я слышу небольшой шум со стороны Нокса. Ворчание. Поворачиваясь к нему, я вижу, как он насупил брови, губы сжаты. Он не выглядит счастливым. Неожиданно ощущая необходимость защитить своего отца, я быстро добавляю:

— Я имею в виду, всё было не так уж и плохо. Просто иногда одиноко. Поэтому я ударилась в чтение. И я люблю читать. На несколько часов я могу сбежать из этого мира и вжиться в героя книги. Это прекрасно. Я просто не понимаю, что произошло, только и всего.

Неожиданный вздох Нокса заставляет меня сфокусироваться на его лице, которое неожиданно становится каменным. Я моргаю, затем ахаю и шепчу:

— Ты что-то знаешь.

Нокс немного жестко отвечает:

— Лили, я знаю много всего.

Он забыл добавить: «И это не означает, что я тебе хоть что-то скажу», но это подразумевалось.

Песня переключается на Massive Attack’s «Teardrop», и мы оба слушаем ее в тишине, пока смотрим друг на друга. Мои глаза внимательно изучают его лицо, а он в свою очередь делает то же самое. Мои глаза умоляют: «Пожалуйста, расскажи мне хот что-то». Его убеждают: «Ты не готова».

Снимая невидимые пушинки с покрывала, я прошу мягко, но настойчиво.

— Я готова. Расскажи мне. Пожалуйста, Нокс.

Слегка качая головой, он говорит:

— Тогда всё изменится. Ты не будешь видеть меня как прежде. Я только заслужил твое доверие. Мне не нужно его сейчас потерять. — И вот снова этот южный гортанный звук.

Обманывая саму себя, я выпаливаю:

— Это ничего не изменит. Я доверяю тебе, Нокс. Я клянусь.

Усмехаясь, он спрашивает:

— Что твое «Я клянусь» значит для меня? Ничего.

— Мое слово — моя гарантия. Если я тебе клянусь, то сделаю всё возможное, чтобы сдержать обещание. Я знаю, что это нихрена для тебя не значит, но в моей семье это всё же имеет значение, — отчаянно нуждаясь в ответе, я тянусь, беру его за руку и переплетаю наши пальцы. — Пожалуйста, Нокс. Ты — единственный, кто может мне помочь. Мой отец никогда мне не расскажет.