Проклятие вождя - Уоррен Мерфи

Де Жуан бросил сигарету на пол и загасил ее ногой, затем наклонился и выглянул в открытое окно. Внизу, на площади в целый акр, расположилась живая изгородь двенадцати футов в высоту, отдельные участки которой пересекались под прямым углом, образуя настоящий лабиринт.

Построивший усадьбу Элиот Янсен Эджмонт был эксцентричным человеком, сделавшим состояние на напольных играх и всякого рода головоломках. В двадцатые годы каждая американская семья имела ту или иную его игру. Это были времена, когда американцев еще не приучили считать, будто сидеть друг возле дружки и пялиться в электронно-лучевую трубку – это лучшая форма семейного досуга.

Свою первую игру он изобрел в двадцать два года. Поскольку никто из производителей игр не согласился ее выпускать, он сам изготовил ее и продал универсальным магазинам. В двадцать шесть он уже был богат. В тридцать стал «американским мастером загадок», выдавая одну игру за другой, и каждая из них была снабжена его личной эмблемой, большой буквой "Е", вписанной в геометрический лабиринт. Поскольку лабиринт был основой его успеха.

Конечно, его первые игры тоже пользовались популярностью, но по-настоящему Америка помешалась на его игре, основанной на лабиринте. Так лабиринт вошел в жизнь Эджмонта, и когда он строил поместье в Энглвуде, штат Нью-Джерси, то использовал европейскую идею создания лабиринта из живой изгороди. Как-то журнал «Лайф» посвятил этому целый иллюстрированный разворот. Статья называлась «Таинственный дом американского короля головоломок».

Правда, в ней умалчивалось о еще более необычных сторонах жизни Элиота Янсена Эджмонта, в частности, об оргиях, которые происходили в зеленом лабиринте, отделявшем дом от дороги.

И вот однажды прекрасным летним днем в конце сороковых, два гостя не поделили в лабиринте какую-то девчонку, и в результате вспыхнувшего конфликта из-за права обладания ею один из них был убит.

Скандал замять не удалось, и тогда множество каких-то организаций, ставящих целью защитить Америку от морального разложения, организовали бойкот продукции Эджмонта. Производство головоломок и настольных игр и без того уже шло на спад, постепенно вытесняемое новой игрушкой – телевизором, так что старик оказался на грани разорения.

Он продал дело и уехал в Европу, где люди шире смотрят на вещи. Там он и умер в середине шестидесятых от удара, случившегося с ним, когда он трахал на сеновале пятнадцатилетнюю красотку. Той понадобилось целых шесть минут, чтобы понять, что он мертв.

Как она сообщила полиции, Эджмонт перед смертью произнес какое-то слово, но она не разобрала его. Хотя, даже если бы и разобрала, то все равно не смогла бы произнести, потому что это было тайное имя каменного бога Уктута.

Ибо Эджмонт принадлежал к народу актатль.

После его смерти дом в Энглвуде перешел в руки корпорации, контролируемой племенем.

Обычно там бывали лишь рабочие, которые подстригали зеленую изгородь и делали текущий ремонт. Исключение составляли дни, когда владельцам нужно было обсудить дела.

Сегодня рабочих в усадьбе не было. Поглядев сверху на занимавший не меньше акра лабиринт, Жан-Луи де Жуан удовлетворенно улыбнулся.

Все шло прекрасно.

Он видел, как к увенчанным остроконечными пиками высоким воротам в двухстах ярдах от здания подъехал синий «форд». Поднеся к глазам полевой бинокль, он принялся наблюдать, как Римо, Чиун и Валери выбираются из машины. Мужчины не произвели на него особого впечатления, за исключением утолщенных запястий белого, ничто не указывало на особую физическую мощь. Но вспомнив, что рука этого белого прошла сквозь тела нескольких лучших воинов племени актатль так же легко, как сарацинский меч сквозь масло, решил воздержался от поспешных суждений.

По приказу де Жуана, ворота были закрыты на сверхпрочную цепь и висячий замок, но стоило азиату прикоснуться к ним, и они упали вниз, словно были сделаны из бумаги.

Затем пришельцы направились по проходу, сделанному между рядами двенадцатифутовой живой изгороди, к дому, расположенному на небольшом возвышении в двухстах ярдах от них. Аллея, по которой они двигались, была шести футов шириной.

Де Жуан отодвинулся от окна и навел бинокль на центральный массив лабиринта. Все было готово.

Трое пришельцев дошли до конца устроенного в живой изгороди прохода, где им преградила дорогу зеленая стена и им пришлось выбирать, свернуть ли налево в лабиринт или вернуться назад. Оглянувшись на ворота, азиат что-то сказал, но де Жуан не мог слышать слов.

Белый отрицательно покачал головой, грубо схватил девчонку за локоть и повернул налево. Азиат медленно последовал за ним.

И они оказались в лабиринте, поворачивая направо и налево, проходя по узким тропкам глухих аллей, поворачивая назад, но медленно и неуклонно продвигаясь к центру лабиринта. Впереди шел белый.

Тихо зазвонил телефон, и де Жуан сделал знак дядюшке Карлу снять трубку.

Он, не отрываясь, наблюдал за троицей, и, когда они зашли в самую глубь лабиринта, отодвинул занавеску и подался к открытому окну.

Сделав едва заметный жест рукой, он оперся о подоконник и принялся наблюдать. Судя по всему, предстояло интересное зрелище.

– Зачем мы здесь? – поинтересовался Чиун. – Почему мы оказались в этом месте, где так много поворотов?

– Потому что мы направляемся к дому, чтобы выручить Бобби. Помнишь ее? Ты позволил им ее увести, потому что был слишком занят просмотром телевизионных передач.

– Это верно. Можешь сколько хочешь меня обвинять. Вини меня во всем. Ничего, я привык.

– Кончай брюзжать...

– Выходит, это брюзжание? – спросил Чиун.

– Перестань жаловаться, – поправился Римо, крепко держа Валери за локоть. – Лучше помоги мне отыскать дорогу к дому. Я что-то начинаю здесь теряться.

– Ты растерялся задолго до того, как попал сюда. Ты всегда растерян.

– Хорошо-хорошо. Ты победил. А теперь помоги мне, пожалуйста, добраться до дома.

– Мы могли бы пройти по изгороди, – предложил Чиун.

– Но только не с ней, – Римо кивнул в сторону Валери.

– Или сквозь нее.

– Девчонка порежется и начнет орать, а я больше не выдержу, если она откроет рот. – Римо подошел к гладкой зеленой стене – еще один тупик. – Черт возьми! – сказал он.

– Если мы не можем пройти по изгороди или сквозь нее, то остается только одно, – заметил Чиун.

– А именно...

– Найти дорогу в этих зарослях.

– Я это и пытаюсь сделать.

– Вообще-то все очень просто. Давным-давно жил один Мастер. Было это много лет назад, как ты бы сказал, во времена фараонов. Однажды, оказавшись в стране египтян, он подвергся такому же испытанию, попав в подобный лабиринт. И лишь его...

– Послушай, Чиун, давай без рекламы великим Мастерам, которых ты помнишь и любишь. Хватит. Ты знаешь, как выбраться отсюда?

– Конечно. Каждый Мастер пользуется привилегией знать о деяниях всех Мастеров, которые жили до него.

– Ну и?

– Что и?

– Как, черт побери, выбраться отсюда?

– А-а, – протянул Чиун. – Вытяни правую руку и дотронься до изгороди.

Римо дотронулся до колючей зеленой стены.

– И что теперь?

– Теперь просто иди вперед. Только все время держи руку на изгороди – огибая углы, утыкаясь в тупики, – держись за нее, куда бы она ни привела. И в конце концов обязательно найдешь выход.

Римо прищурившись посмотрел на Чиуна.

– Ты уверен, что это поможет?

– Да.

– А почему ты не сказал мне об этом раньше?

– Я думал, что ты хочешь сделать все сам. Бегать по аллеям, пока они не исчезнут, а потом орать на растения. Мне и в голову не пришло, что ты хочешь добиться результата с наименьшими затратами. Кажется, это тебя никогда не интересовало.

– Отставить разговоры. Скорее к дому! – И Римо побежал рысцой, не выпуская Валери и вытянутой рукой касаясь зеленой стены.

Чиун двигался за ним, и хотя казалось, что он лишь неторопливо семенит по дорожке, не отставал ни на шаг.

– Они обнаружили в гостинице телефонный номер, – прошептал де Жуану дядюшка Карл. – По нему находится доктор Харольд Смит. Это в штате Мэн.

– Смит? – задумчиво проговорил де Жуан, не отрывая глаз от лабиринта. – Позвони в Париж, пусть запросят компьютеры, нет ли там какой-либо информации о Смите. – Увидев, как Римо вытянул вперед руку и дотронулся до изгороди, он улыбнулся и кивнул. Значит, загадка лабиринта не представляла тайны для пожилого корейца. Де Жуан сделал едва заметный жест рукой, стараясь не привлечь к себе внимания. – А теперь повеселимся, – произнес он.

– Римо, там кто-то в окне, – заметил Чиун.

– Знаю. Сам видел.

– Там двое. Молодой и старый.

Его перебил прозвучавший над лабиринтом звонкий голос, который эхом разнесся вокруг.

– Помогите! Помогите! – И затем раздался вопль.

– Это Бобби, – узнал Римо.

– Верно, – согласился Чиун. – Доносится оттуда. – Он указал на стену из изгороди, как сказали бы летчики, на десять часов.