Дурилка. Записки зятя главраввина - Алексей Меняйлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иными словами, успех в генеральном (!) сражении великих (!) войн определяется личностью военачальника.
Что в великих военачальниках самое главное? Умение рубить мечом? Или навскидку стрелять из автоматической винтовки? Нет. Сила аналитического мышления? Нисколько. Более того, замечено, что нередко победоносные военачальники во время начавшегося сражения никаких тактических распоряжений и не отдают (Кутузов при Бородине молчал; вербальные распоряжения Наполеона безнадежно запаздывали). Великие сражения управляются не словом.
Когда встречаются две равных по силе некрополя стаи, — то здесь, действительно, значение имеет и опыт, и вооружение, и сумма выплачиваемого солдатам жалования, и их численность, и тактические расчеты военачальников — в такого типа войнах свои закономерности.
Но раз в столетие или даже реже приходит великий военачальник —сверхвождь.
И тогда вступают в силу закономерности великих войн. Любящие похвастаться вожди (типа Варрона, сына мясника) побеждают умы своего народа, и легко — некоторых противников, но стоит им оказаться перед сверхвождем… И вот они уже бегут, спотыкаясь о брошенное оружие, — лучшее, заметьте, оружие, чем у победителей. Бегут от численно меньшего противника — и как бегут!
Так было с врагами Александра Македонского и с врагами Пирра; так же было с врагами Ганнибала, Наполеона и Гитлера. Все великие военачальники побеждали отнюдь не числом, да и не умением тоже. Ганнибал побеждал численно превосходящего противника, Наполеон — тоже. Но стоило великому военачальнику оставить свое войско, как оно позорно проигрывало даже численно меньшему противнику. (Скажем, можно вспомнить ту же Итальянскую армию, оборванную и дезорганизованную до появления в ней Наполеона, при нем — абсолютно победоносную, а после отъезда Наполеона шутя разогнанную отрядом Суворова, ничтожным по сравнению с Итальянской армией.)
Итак, мы приходим к тому единственному внутренне непротиворечивому объяснению всех наблюдаемых во всех великих сражениях странностей. Важнейший фактор великих войн — сила (и направленность) некрополя сверхвождя.
Сверхвождь хочет — и вооруженная толпа бросается вперед; у противника же опускаются держащие оружие руки.
Сверхвождь представляет — и противоборствующему военачальнику как будто отшибает память вместе с военным опытом и всякое соображение, и он в третий раз подряд оказывается послушно пойман в однотипную ловушку.
Сверхвождь галлюцинирует — и противник толпами сдается в плен.
Хочет — и на, пожалуйста.
В стае все определяется не оружием и не типом замка ящика, в котором заперт банан, но тем, чего хочет вожак.
Но — великий парадокс существования великого некрофила (великого военачальника, сверхвождя): стоит ему только представить, что бежит еговойско — и оно побежит!
Стоит ему только дрогнуть, испугаться, представить что-нибудь в кустах страшное, эдакое, и вот его собственное войско панически бежит, увлекая за собой плоть своего мечтателя.
Это тем более возможно, что все сверхвожди одержимы приступами паранойи — безосновательной манией преследования, им временами мерещится черт знает что за каждой шторой.
Иными словами, непобедимого сверхвождя победить можно — надо только знать как. Надо быть противоположного ему психического склада, нестайного, неугоднического, быть независимым от некрополя.
Паранойя — самое слабое место сверхвождя.
Есть, разумеется, и физически уязвимые места (Пирру заехали черепицей по шее). Замечено, что если определяющий (и именно определяющий!) ход сражения военачальник случайно поражен (камнем, стрелой, пулей, черепицей) и теряет сознание, то картина сражения может резко измениться. Его побеждавшие было по всем пунктам войска обращаются в бегство (см. всемирную историю, примеров множество). Казалось бы, все на месте — клинков меньше не стало, расположение войск осталось выигрышным, вербального управления как не было, так и нет, и в этом отношении с гибелью сверхвождя мало что меняется — но всё бежит.
И наконец, еще один ослабляющий вождя фактор — биологическая старость. Начитанный в античных авторах Наполеон говорил, что «для побед есть свой возраст»; это было известно и в прежние века. С возрастом не все становятся глупее, а вот опыт увеличивается — способствующий, казалось бы, победам фактор. Но только в рамках стихийной дарвинщины. В рамках же теории стаи совершенно закономерно, что способность сверхвождя побеждать силой одного только воображения с возрастом сначала возрастает, проходит через максимум и затем падает, нередко обвально. Это можно было наблюдать в жизни всех сверхвождей, во всяком случае тех, кто не погибал насильственной смертью: Ганнибала, Наполеона, Гитлера. А вот Александру Македонскому горечь поражений испытать не пришлось — он умер с перепою в 32 года. Есть основания полагать (уж больно сведущим был у него учитель — сам Аристотель!), что Александр свою смерть спровоцировал. Что, в самом деле, его как некрофила ожидало в будущем? Максимум вождизма пройден, впереди только унизительные и «необъяснимые» поражения…
Возвращаемся к двум типам стратегии и случаям их применения. Итак, народился очередной великий полководец, толпа в восторге, несопротивляющиеся легионы противника разбегаются, лишь только заметив собирающие в кустах хворост вспомогательные отряды завоевателя, и какая бы ни была концентрация войск, как бы обильны ни были жертвоприношения идолам — все одно: вдруг все охвачено паникой и желанием бежать — и все бежит, начинается страшная резня бегущих, пленные исчисляются десятками тысяч.
Стратегия побеждающего сверхвождя (труполюба) может быть только одна — наступательное движение, навязывание генерального сражения (это важно: чем больше скопление людей, тем полнее отключается критическое мышление у всех, тем послушнее и свои, и чужие тем образам, которые в данный момент мерещатся сверхвождю).
Побеждающий некрофил не в силах стремиться ни к чему иному, как только к блицкригу («молниеносная война». — Нем.). Он торопится, — что понятно. Время приближает максимум военачальнической славы, и промедление чревато закатом карьеры. Время после прохождения максимума у нападающего работает на обороняющихся, поэтому чем дольше им удается его протянуть, уклоняясь от многолюдного сражения, тем полнее подчинение собственному вождю (если он не неугодник, то есть вообще не вождь).
Тянуть время было в особенности важно в случае с Ганнибалом, который убыли войскам не знал (в отличие от Александра, Пирра, Наполеона и Гитлера) — к нему стекались гипнабельные добровольцы из покоренных народов. Победить такого, как Ганнибал, можно было только терпением, одним только терпением. Для достижения победы достаточно всего-навсего сохранять свое войско, тренировать его на психическую устойчивость, двигаться с противником параллельным курсом. Что и делал не понятый толпой и легионерами Фабий (а спустя две тысячи лет — Кутузов). А Ганнибал понял (скорее, почувствовал) — и испугался.
Что примечательно в теории стаи — одно только это параллельное движение непременно должно привести к рассеиванию войска сверхвождя! Во все времена (в особенности до русско-японской войны 1904 года) потери от болезней во время военных кампаний превышали потери от ран. А близость к сверхвождю, некрофилу, умножает болезни и отягощает их течение (см. в кн.: «КАТАРСИС»). На о. Св. Елены вокруг даже полуживого от ядов Наполеона люди болели не в пример больше, чем солдаты удаленной, не приближавшейся к бывшему императору английской охраны. Но если в столицах мира придворные имеют возможность уехать в загородный дом и там прийти в себя, то в военном лагере (и без того скопление дышащих убийством людей — место нездоровое) деться от сверхнекрофила некуда, отсюда и болезни, от которых войско истаивает.
Одной близости сверхвождя достаточно, чтобы со временем истаяло его собственное войско (в чужой стране, в виду лагеря противника, вождь из военного лагеря не отлучается). Но мало того! Мудрый Фабий задействовал и еще один фактор!
Он расположил свой лагерь как можно ближе к лагерю Ганнибала! Подробно парадоксальный механизм того, почему в результате такого маневра ускоряется уничтожение стаи завоевателей, будет рассмотрен в главе о крысах «Грызня элементов стаи крыс: единственная причина — присутствие чужого». А если коротко и упрощенно, то: сила некрополя у его носителей возрастает при виде чужих, и это некрополе убивает прежде всего тех, кто ближе находится к его источнику.