Категории
Самые читаемые книги
ЧитаемОнлайн » Проза » Классическая проза » За рекой, в тени деревьев - Эрнест Хемингуэй

За рекой, в тени деревьев - Эрнест Хемингуэй

Читать онлайн За рекой, в тени деревьев - Эрнест Хемингуэй

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 43
Перейти на страницу:

– На следующее утро нам сообщили, что немцы укрепились в ряде мест, стянули на Мон-Валерьен артиллерию, а по улицам шныряют танки. Кое-что тут было правдой. К тому же нам приказали не торопиться, так как город полагалось взять генералу Леклерку. Я послушался приказа и стал продвигаться как можно медленнее.

– А как это делается?

– Откладываешь атаку часика на два и потягиваешь шампанское, кто бы тебе его ни подносил – патриоты, коллаборационисты или просто болельщики.

– Но неужели там не было ничего потрясающего или величественного, как пишут в книгах?

– Конечно, было. Сам город. Народ был вне себя от счастья. Старые генералы расхаживали по улицам в изъеденных молью мундирах. Да мы и сами радовались, что нам не пришлось драться.

– Неужели вам совсем не пришлось драться?

– Всего три раза. Да и то не по-настоящему.

– Всего три раза, чтобы взять такой город?

– Дочка, мы двенадцать раз вступали в бой от Рамбуйе до Парижа. Но настоящих боев было только два. В Тус-сю-ле-Нобль и в Лебюке. Остальное было просто приправой. Мне, в общем, и не надо было драться, если не считать этих двух стычек.

– Расскажи, как дерутся.

– Скажи, что ты меня любишь.

– Я люблю тебя, – сказала девушка. – Если хочешь, можешь напечатать об этом в «Gazzetino». Я люблю твое жесткое, сухое тело и твои странные глаза – я их боюсь, когда они злеют. Я люблю твою руку и все твои раны.

– Теперь и я должен сказать тебе что-нибудь очень хорошее. Во-первых, я люблю тебя.

– А почему бы тебе не купить хорошего стекла? – спросила вдруг девушка. – Мы можем вместе съездить в Мурано.

– Я ничего не понимаю в стекле.

– Я могу тебя научить. Вот было бы весело!

– В нашей бродячей жизни не обзаводятся венецианским стеклом.

– Ну а когда ты выйдешь в отставку и поселишься здесь?

– Тогда и купим.

– Я бы хотела, чтобы это было сегодня.

– Я тоже, но сегодня это сегодня, а завтра я поеду на охоту за утками.

– А мне можно поехать с тобой на охоту?

– Если Альварито тебя пригласит.

– Я могу заставить его меня пригласить.

– Сомневаюсь.

– Невежливо сомневаться в том, что говорит твоя дочка, она уже слишком взрослая, чтобы лгать.

– Ладно, дочка. Беру свои слова обратно.

– Спасибо. За это я не поеду и не буду вам мешать. Я останусь в Венеции и пойду к мессе с мамой, и ее теткой, с моей теткой, а потом навещу своих бедняков. Я ведь единственная дочь, и у меня много обязанностей.

– Меня всегда интересовало: что делаешь ты целый день?

– Вот это я и делаю. А потом попрошу горничную помыть мне голову и сделать маникюр.

– Но ведь будет воскресенье.

– Тогда я займусь этим в понедельник. А в воскресенье прочту все иллюстрированные журналы, и самые неприличные тоже.

– Может, там будет фотография мисс Бергман. Ты все еще хочешь быть на нее похожа?

– Уже нет, – сказала девушка. – Я хочу быть похожа на самое себя, только много, много лучше, и я хочу, чтобы ты меня любил. И еще, – добавила она вдруг, глядя на него прямо и не таясь, – я хочу быть такой, как ты. Можно мне сегодня быть такой, как ты?

– Конечно. И спасибо, что ты больше не просишь рассказывать про войну.

– Ну, ты должен мне потом рассказать!

– Должен? – переспросил полковник, и в его странных глазах сверкнула такая жестокая решимость, словно неприятельский танк навел на него жерло своей пушки.

– Ты, дочка, кажется, сказала «должен»?

– Да. Но не в том смысле. А если я не так сказала, прости. Я хотела сказать – пожалуйста, расскажи мне попозже еще какую-нибудь настоящую историю про войну. И объясни мне, пожалуйста, то, чего я не понимаю.

– Можешь говорить «должен», дочка. Черт с ним! Он улыбнулся, и глаза его опять подобрели, хотя – он это знал и сам – они никогда не бывали совсем добрыми. Но тут уж ничего не поделаешь, он и так старался быть поласковей со своей последней, настоящей и единственной любовью.

– Честное слово, дочка, я не возражаю. Право же, нет. Я знаю, что такое отдавать приказы, и в твои годы сам это любил.

– Но я вовсе не хочу приказывать, – сказала девушка. Хоть она и приняла решение не плакать, в глазах у нее стояли слезы. – Я хочу тебе подчиняться.

– Знаю. Но и приказывать тебе тоже хочется. В этом нет ничего дурного. Такие, как мы, без этого не могут.

– Спасибо за «такие, как мы».

– Мне это было совсем нетрудно… – сказал полковник. И добавил: – Дочка.

В эту минуту к их столику подошел портье.

– Извините, – обратился он к полковнику. – Там пришел какой-то человек – кажется, ваш слуга, сударыня, – с довольно большим пакетом для полковника. Оставить пакет в камере хранения или послать наверх, к вам в номер?

– Ко мне в номер, – сказал полковник.

– Пожалуйста, давай посмотрим здесь, – попросила девушка. – Нам ведь все равно, что скажут другие?

– Разверните его и принесите сюда.

– Слушаюсь.

– А потом отнесите поосторожней ко мне и запакуйте как следует к двенадцати часам завтрашнего дня. Я возьму его с собой.

– Слушаюсь, полковник.

– Тебе хочется на него посмотреть? – спросила девушка.

– Очень, – ответил полковник. – Gran Maestro, пожалуйста, еще бутылку редерера и, прошу вас, поставьте стул так, чтобы мы могли поглядеть на портрет. Мы страстные поклонники живописи.

– Больше редерера не заморожено, – сказал Gran Maestro. – Но если хотите, есть перье-жуэ.

– Несите его сюда, – сказал полковник и добавил: – Пожалуйста. – Он обратился к девушке: – Я не привык говорить с людьми, как Джорджи Паттон. Не вижу в этом нужды. К тому же Джорджи Паттон умер.

– Бедняга.

– Да, и был беднягой всю жизнь. Хотя денег у него куры не клевали, да и танков была уйма.

– Тебе не нравятся танки?

– Да. Не столько танки, сколько те, кто в них сидит. Броня превращает людей в наглецов, а это первый шаг к трусости, к настоящей трусости. Может, тут виновата еще и боязнь пространства.

Он взглянул на нее, улыбнулся и пожалел, что заговорил о вещах, которые ей непонятны. У нее был вид неопытного пловца, который привык плавать на мелком месте, у отлогого берега, и вдруг не чувствует больше дна под ногами; он постарался ее ободрить:

– Прости меня, дочка. Я часто бываю несправедлив. И все же в том, что я говорю, больше правды, чем в генеральских мемуарах. После того как человек получит генеральскую звезду или несколько звезд, правда становится для него такой же недосягаемой, как святой Грааль для наших предков.

– Но ведь ты и сам занимал генеральскую должность.

– Не бог весть как долго, – сказал полковник. – Капитаны – вот кто знает настоящую правду и может ее рассказать. А кто не может, тех надо разжаловать.

– А меня ты разжалуешь, если я солгу?

– Смотря по тому, о чем ты будешь лгать.

– А я не собираюсь лгать о чем бы то ни было. Я не хочу, чтобы меня разжаловали. Это звучит так страшно.

– Еще бы, – сказал полковник. – Тебя отошлют в тыл вместе с рапортом в одиннадцати экземплярах – и все одиннадцать я подпишу собственноручно.

– А ты многих разжаловал?

– Порядочно.

В бар вошел портье; он нес портрет в большой раме, лавируя между столиками, как яхта, поднявшая слишком много парусов.

– Возьмите два стула и поставьте их вон туда, – сказал полковник младшему официанту. – Смотрите, не заденьте холст. И придерживайте портрет, не то он упадет. – Повернувшись к девушке, он заметил: – Раму надо будет сменить.

– Знаю, – сказала она. – Но я ее выбирала. Увези его без рамы, а на будущей неделе мы купим другую, получше. А теперь смотри на портрет. Не на раму. Смотри. Говорит он что-нибудь обо мне или нет?

Портрет был хорош – не ремесленный, не холуйский, не манерный и не архисовременный. Вот так бы, наверно, писали наших возлюбленных Тинторетто или, на худой конец, Веласкес, если бы жили среди нас. Однако это не было подражанием ни тому, ни другому. Просто великолепный портрет – они еще попадаются в наше время.

– Поразительно, – сказал полковник. – Вот молодец! Портье и младший официант держали портрет, заглядывая сбоку. Gran Maestro не скрывал своего восхищения. Двумя столиками дальше сидел американец и пытался определить своим журналистским глазом, кто написал этот портрет. Ко всем остальным портрет был повернут тыльной стороной.

– Поразительно, – сказал полковник. – Но ты не можешь делать мне таких подарков.

– Я его уже тебе подарила, – сказала девушка. – Хотя я знаю, что волосы у меня никогда не доставали до плеч.

– А мне кажется, что доставали.

– Если хочешь, я попробую их отрастить.

– Попробуй, – сказал полковник. – Ах ты, чудо мое. Я так тебя люблю. Тебя и ту, что там, на холсте.

– Можешь сказать это громко. Я уверена, что официантов ты не удивишь.

– Отнесите холст наверх, в мой номер, – сказал полковник портье. – Большое спасибо, что вы его нам показали. Если цена будет сходная, я его куплю.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 43
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать За рекой, в тени деревьев - Эрнест Хемингуэй торрент бесплатно.
Комментарии
КОММЕНТАРИИ 👉
Комментарии
Татьяна
Татьяна 21.11.2024 - 19:18
Одним словом, Марк Твен!
Без носенко Сергей Михайлович
Без носенко Сергей Михайлович 25.10.2024 - 16:41
Я помню брата моего деда- Без носенко Григория Корнеевича, дядьку Фёдора т тётю Фаню. И много слышал от деда про Загранное, Танцы, Савгу...