Голая и жестокая - Владимир Колычев

– Поэтому вы и взяли на себя обязательство подставить его, так?

– Опять вы со своими глупостями! Я вам душу открываю, а вы туда нож вонзить норовите. А потом удивляетесь, почему полицию в народе не любят.

– Ну, про народную любовь мы говорить не будем. Лучше скажите, кто такая Варвара Купавина?

– Варвара? А какая из них?

– Купавина.

– Я знаю нескольких Варвар. Одна со мной в классе училась. Пухлякова. Это единственная Варя, фамилия которой мне известна.

– А здесь, в Белоковске, вы какую Варю знаете?

– Здесь, в Белоковске? По фамилии я ее не знаю.

Вадим достал из кармана айфон, вывел на экран изображение девушки, показал Татьяне.

– Она?

– Ну да, она.

– Где вы с ней познакомились?

– Возле супермаркета.

– Как это было?

– Я тележку к машине подкатила, рядом с каким-то джипом поставила. Тут мужик вылетает и давай орать! Как будто я тележкой машину ему поцарапала! Я растерялась, а тут Варвара. Как налетела на него!..

Татьяна не врала. Все так и было. Она привыкла к галантному обращению к себе со стороны мужчин, а тут какой-то урод на нее набросился. Орет, кулаками машет. Испугалась она тогда, честно говоря. Чуть не обмочилась со страху.

– Сейчас, говорит, мужик мой подойдет! А он в законе! Сначала опустит тебя, лось педальный, а потом уроет. Она так убедительно говорила, что даже я поверила!

– А что, не было у нее мужика в законе?

– Нет, не было. Она его на ходу придумала. Так мы и познакомились.

– И сдружились?

– Не сдружились. На самом-то деле ее парень бросил, она такая злая на мужиков была, вот и оторвалась. И меня Денис Викторович бросил. А я бутылку в заначке держала, Варю к себе пригласила.

– Посидели, выпили?

– И посидели, и выпили. О своем, о женском поговорили. А что, нельзя?

– Она вам телефон своей оставила?

– Нет. А зачем?

– А о своей работе она вам не рассказывала?

– Говорила, что танцует в заведении под названием «Кафешантан».

– В этом «Кафешантане» и Ольга Платонова танцевала.

– И что?

– И Варвара там на первых ролях была, и Ольга в люди выбилась. Теперь все, Платонова ей не конкурентка.

– Хотите сказать, что это Варвара Ольгу кислотой облила? – Татьяна прикрыла рот ладошкой.

– А вдруг? – Вадим смотрела на нее пристально, пытливо.

– Не знаю.

– Как-то странно получается. И у Варвары счеты к Ольге Платоновой, и у вас.

– У меня были счеты к Платоновой? – удивленно проговорила Татьяна. – Какая мне разница, к кому ушел Денис Викторович? Меня оскорбил сам факт! А к кому он там подался, дело десятое. Если уж у меня и есть настоящая соперница, так это твоя мама, Вадим Денисович! Но я и в мыслях ни разу не держала сводить с ней счеты.

Какое-то время Клюев озадаченно смотрел на нее, пережевывая ситуацию со своей матерью.

– Так я и не говорю, что это вы, Татьяна, облили Ольгу кислотой. Все могла сделать Варвара. Она подговорила вас, и вы ей подыграли. Например, попросила возобновить отношения с моим отцом. Вы это сделали, в нужный момент заманили его к себе домой. А когда он обратился к вам за содействием, вы отказали ему в подтверждении алиби.

– Я не заманивала к себе твоего отца, просто хотела, чтобы он ко мне вернулся. Позвонила ему, он подъехал и остался, даже сказал мне, что я лучше Ольги. А может, это он все устроил?

– В момент совершения преступления мой отец находился у вас, здесь, в этой квартире.

– Он – да. А преступник – нет. Твой отец ведь мог кого-то нанять, – вытаращив глаза, предположила Татьяна.

– Что?.. – Вадим смотрел на нее как на полоумную.

– Он и алиби себе придумал, ко мне приехал.

– А разве не вы позвонили ему?

– Да, позвонила. А он явился и сообщнику сказал, что ко мне отправился.

– Если бы он хотел обеспечить себе алиби, то просто остался бы в своем офисе. Там секретарша, другие сотрудники.

– А секретарша красивая? – Татьяна встрепенулась, изображая взбалмошный интерес. – Впрочем, какая уже разница? Он же ко мне больше не вернется, да? – Она с робкой надеждой посмотрела на Вадима.

Как будто от него зависело, вернется к ней Денис Викторович или нет, помилуют ее или осудят на холод и одиночество.

– Не вернется.

– И как же мне жить без сильного, уверенного в себе мужчины? – Татьяна взглянула на Вадима так, как будто видела в нем того самого надежного человека, о котором говорила.

– Не о том думаете, Татьяна. Лучше прикиньте, как вы станете жить за решеткой. Там мужчин вообще не будет. Даже надзиратели женщины.

– Какой ужас! – Татьяна не поленилась обхватить голову руками.

– Я смотрю, вы крепкий орешек в скользкой скорлупе. Не ухватишься. Улик против вас особых нет. А с Варварой не все так гладко. И подозрения есть, и улики. Если она признается в содеянном, то вас не пощадит. Пойдете как соучастница. Лет на пять сядете. Ну, может, пару годков вам потом и скостят. Если вы рукавицы хорошо будете шить. – Клюев усмехнулся.

– Что вы такое говорите? Какие рукавицы?

– А те, которые в зонах шьют.

– Я не хочу в зону!

– Тогда признайтесь, что Варвара Купавина подговорила вас, и вы заманили к себе в дом Клюева Дениса Викторовича.

– Да, если надо, то я признаюсь, – сказала Татьяна, изображая жуткий испуг.

– Вы записали голос моего отца и вырезали всего лишь одно слово – «сучка». Преступник воспроизвел его в момент нападения.

– Не знаю ничего!

– Вы сняли слепки с ключей от квартиры Платоновой, а потом передали их Варваре.

– Я должна в этом признаться?

– Да, вы должны в этом признаться.

– И что мне тогда будет?

– Условный срок. А если не признаетесь, получите реальный.

– Ты меня пугаешь. А если я признаюсь, но это будет неправдой? Меня тогда не посадят? – с глупым видом спросила Татьяна.

– Почему это будет неправдой? – Вадим посмотрел на нее в ожидании очередного подвоха.

– Потому что не было ничего такого. Не подговаривала меня Варвара. И голос я не записывала, и слепки с ключей не снимала.

Клюев криво усмехнулся, глядя на нее как на безнадежную.

– Вы в этом уверены?

– Не было ничего такого. Но я могу признаться, если нужно.

– Признаетесь, – со вздохом сказал Вадим, поднимаясь со стула. – Когда к стенке прижмут, расколетесь. Но будет уже поздно.

– Я все понимаю, желаю облегчить свою участь. Хотите, я оговорю Варвару?

– До свидания, Татьяна Дмитриевна. Надеюсь, мы встретимся с вами не в тюремной камере.

– И я очень на это надеюсь.

Татьяна играла до тех пор, пока за Клюевым не закрылась дверь. Только тогда ее губы скривила презрительная улыбка.

Да, она слабая и в чем-то даже глупая женщина, но за себя постоять умеет. С эмоциями может бороться, знает, как панику в себе подавлять.