По ту сторону Стикса - U.Ly

Я случайно поймал взгляд Спарты и понял, что никаких тренировок здесь и не будет. Чисто рефлекторно попятился к выходу, но дорогу мне преградил неизвестно откуда взявшийся Канцлер. Толстяк не входил в помещение, стоя в дверях – явно на тот случай, если кто-нибудь из нас задумает сбежать, так и не дождавшись "главного действия".

– Инк, если ты действительно хочешь выбраться отсюда, то у тебя будет такая возможность. – Спарта сграбастал меня за шиворот и силком оттащил от двери. – Что, жарко, детишки? А станет еще жарче. В полдень это место превращается в духовку, здесь даже можно зажарить омлет. Если не хотите участи омлета, то продемонстрируйте, на что способны, и выберитесь из этой адской жопы. Чао.

Он развернулся и вышел наружу. Взвизгнула дверь, скрежетнул ключ в замке.

– Держи, покарауль их тут пока, – сказал Спарта.

Ключ явно перешел в ведение Канцлера.

Го немного запоздало кинулся к двери, забарабанил кулаками по железяке, обдавая гулом все помещение:

– Эй, выпустите нас, живодеры проклятые!! Спарта, сука, открой дверь!

Но в ответ раздался голос Канцлера, у которого были свои счеты с байкером:

– Что, не нравится банька, звереныш? А ты подольше погрейся – авось, понравится.

Издевательский ржач толстяка окончательны вывел Го из себя, и парень начал биться всем телом о дверь, как будто у него была хоть единственная возможность снести с петель эту махину.

– Прекрати! Хватит! – Фрэй попытался оттащить его. – Все равно он нас не выпустит! Только зря потратишь силы.

Го замер, тяжело дыша – пот уже лил с него градом, оставляя темные пятна на майке. Но понадобилась целая минута, прежде чем взгляд его прояснился. Зрачки приняли обычную форму, оглядели нас, а потом поднялись вверх. Мы все дружно тоже подняли глаза.

Здание было пустым. Никаких перекрытий, никаких балок. Только кое-где на стенах были едва заметные выступы, намекавшие на то, что когда-то пространство все же было разделено. Первый этаж глух – ни одного оконца. Бойницы под потолком вырезаны скорее для света – пролезть через них нечего даже и думать, какими бы худыми мы не были. Единственным путем к спасению оставался квадратный люк в крыше, призывно открывший свою пасть.

Реальный расклад выходил не очень. У Фрэя и Го хорошие шансы выбраться. Мои примерно пятьдесят на пятьдесят. Жаба вылезет отсюда, только если научится летать, либо если Канцлер сжалится над ним и откроет дверь. Причем, первое более вероятно. Может быть, Спарта и не хотел нашей смерти, но толстяку только этого и надо. Не зря он согласился сегодня караулить.

– Они же не могут оставить нас здесь до вечера? Не могут ведь, нет? – испуганный голос Жабы прозвучал в абсолютной тишине.

Все остальные уже провели в голове примерно такие же расчеты, как и я. Багровое от духоты лицо Иосифа говорило о том, что он не только останется в этом жутком железном сарае, но и рискует не пережить сегодняшний день.

Го переключался быстрее всех. Он отвернулся от Жабы, одномоментно списав друга со счетов. Погибнет – так пусть его, главное, вытянуть свою задницу из этой дыры. Байкер подошел к стене и зацепился за первый найденный выступ, подтянулся, так что мышцы заходили под покрытой татуировками кожей рук.

– Горячая, собака. Утро, мать его, – глухая ругань слышалась все выше.

Он прав. Даже втроем мы не сможем вытащить Жабу наверх. Умирать от жары и духоты рядом – глупость. Стараясь не встречаться взглядом с оставленным товарищем, я тоже пошел к стене, чтобы попытаться повторить маршрут следом за Го.

Фрэй не двигался с места. Он смотрел на Иосифа и, казалось, не видел его. Совершенно никаких эмоций. Он о чем-то думал, но я не мог понять о чем, а пытаться более настойчиво не было времени.

– Фрэй... – жалобно протянул Жаба. Если он и хотел что-то сказать после этого, то явно передумал.

Фрэй вздрогнул, будто только что очнулся:

– Сиди здесь и жди, – приказал он тоном, которым отдают команду домашнему псу.

Для подъема Фрэй выбрал противоположную сторону здания, а точнее его угол. Упоров там было маловато, поэтому Го и полез по другом месте, но зато при должном напряжении мышц (и при условии, что эти мышцы у тебя есть – немаловажное для меня замечание) можно было упираться спиной в одну стену, пока карабкаешься по другой. Дело шло на редкость ловко – не прошло и десяти минут, как он, шипя и ругаясь, вылез на раскаленную крышу здания. Спустя секунду его лицо появилось в квадрате жестокого безоблачно-голубого неба:

– Эй, Го, чего ползешь как девчонка?! – физиономия Фрэя была до неприличия радостной для такого момента. – Инк, давай поднажми, я тебя подтяну!

Байкер снова изрыгнул порцию проклятий в адрес друга и едва не сорвался, торопясь добраться до заветного выхода. Ему понадобилось минут пять, чтобы доползти до люка. Когда оставались последний метр, крепкие руки Фрэя схватили его за плечи и выволокли на крышу.

Я остался на стене один. Руки и ноги уже начинали мелко подрагивать – верный знак, что силы на исходе. Внизу в неверном свете маячила фигура Жабы, сидевшего на полу, скрестив ноги. Парень молчал и едва заметно покачивался, напоминая мне гигантского болванчика, брошенную игрушку, случайно оставленную детьми на площадке.

– Инк, не замирай! Чем дольше ты висишь, тем больше шанс, что упадешь, – голос Фрэя вывел меня и оцепенения.

– Дохляк, двигайся давай! А то я зажарюсь на этой крыше! – Го заботился о моей персоне гораздо меньше.

Пот противными струйками стекал по лицу и по шее, иногда попадая в глаза, пальцы начинали не только дрожать, но и скользить. Если раскачаться, можно достать до железного штыря, торчащего из стены немного выше. Если раскачаться, можно соскользнуть...

– Давай-давай, ты сможешь! – снова голос Фрэя.

– Если сорвется, будет потом тебя винить.

Я раскачался: в момент, когда пальцы дотянулись до штыря, вторая рука все-таки соскользнула, но это уже не имело ни малейшего значения. Теперь подтянуться – несколько месяцев назад это было практически невыполнимой задачей, теперь же... теперь стоило попытаться. Мышцы напряглись. Где-то в глубине сознания гнездилась мысль, что если сейчас отпустить руки, то обязательно получишь пинок под ребра от Спарты. Я подтянулся, достал до куска метала, похожего на желоб – пальцы были уже достаточно крепкими, чтобы удержать мой вес.

Внезапно четыре руки подхватили меня за плечи сверху, с легкостью подняли и поставили на обжигающую крышу.

– Ты хоть бы жрал что ли иногда, – Го вытер со лба пот и, приставив ладонь к глазам, огляделся вокруг. – Ну что, валим отсюда?

– Стоять, – Фрэй поймал байкера за лямки борцовки, когда тот уже повернулся к нам спиной, чтобы перепрыгнуть на крышу соседнего здания, а там слезть по пожарной лестнице. – Про Жабу ты уже забыл?

– А что Жаба? – неожиданно плаксиво ответил Го. – Мы его сюда не вытянем. Он свалится и сломает себе шею. Ты этого хочешь, да?

Плаксивость как-то резко перешла в агрессию. Он стряхнул с себя руки друга и повернул к нему озлобленное лицо. Еще немного и спор легко перерастет в драку.

– Значит, остается только один путь – вывести его через дверь, – Фрэй в противоположность ему был спокоен.

Мы с Го, не сговариваясь, посмотрели вниз, туда, где в тени на каком-то ящике сидел Канцлер. На коленях у него лежала железная дубинка, в руках был тюбик крема, который он жирным слоем размазывал по толстой розовой физиономии. Почувствовав что-то неладное, немец задрал свою рожу кверху и, увидев нашу троицу на крыше, закричал:

– Спускайтесь, недоноски! Спарта оставил вам задание!

– Хочешь завалить Канцлера? – Го перешел на шепот, хотя вряд ли внизу было что-либо слышно.

– А что, думаешь, втроем не справимся с одним боровом? – Фрэй насмехался, зная слабые места друга.

– Вдвоем, – поправил байкер. Я, как ему казалось, не представлял собой хоть сколько-нибудь серьезной силы. – Вдвоем справимся. Только что нам за это будет?

– Ничего не будет, поверь мне, – Фрэй белозубо улыбался.

Когда мы спустились вниз, Канцлер встретил нас с довольным и масляным, как блин, лицом. Железная дубинка размеренно хлопала по ладони.

– Ну что, слезли, выродки. А дружок-то ваш внутри остался. Спарта сказал выпустить его через часок, но я, пожалуй, еще немного подожду, да позагораю.

Го дернулся, и дубинка была тут же направлена на него в угрожающем жесте, на конце сверкнул электрический разряд:

– Но-но, без резких движений, звереныш.

В этот момент сильным ударом ноги Фрэй выбил дубинку, и пока немец с идиотским выражением на лице следил за траекторией ее полета, схватил того за горло и приставил к толстой складке на шее нож.

– Не рыпайся. Где ключ?

Канцлер не внял совету, начал брыкаться и сучить руками, стараясь вывернуться из захвата. Нож заходил в опасной близости от кадыка и даже чиркнул лезвием по коже несколько раз, оставив кровавые царапины.