Праймашина - Вадим Панов

– …и наши денежные запасы превосходят сокровища любого лорда империи. А скоро, не сомневаюсь, превзойдут имперскую казну.

Резкий рост доходов настроил Авестаха на оптимистичный лад.

Агата улыбнулась и поинтересовалась:

– Это все?

– Да, моя леди, – подтвердил старик.

– Я очень довольна.

– Благодарю.

Казначей сгреб бумаги в сумку, низко поклонился владетельнице и, пятясь, покинул кабинет. Следующим докладчиком должен был стать Малибор Пти, в ведении которого находились все кобрийские шахты, однако из приемной донеслось какое-то подозрительное пыхтение, пара крепких выражений, чей-то недовольный возглас, и перед Агатой предстал не Малибор, а красный, как перегретый чайник, лейтенант Кукузер:

– Срочное донесение от рыцаря Лашара, моя леди! Голубиная почта прибыла пять минут назад.

Молодой офицер приложил немало усилий, прорываясь сквозь толпу оккупировавших приемную администраторов, и такое рвение следовало поощрить.

– Очень хорошо, лейтенант, – с улыбкой кивнула Агата. – Вы поступили абсолютно правильно, немедленно сообщив мне о послании. Благодарю.

Вся Кобрия знала, что жизнь леди подчинялась строжайшему распорядку. Ее дни были расписаны по минутам, запланированные заранее встречи начинались точно в назначенное время и длились ровно столько, сколько было отведено. Агата не терпела нарушений, а потому ее благодарность окрылила юного Кукузера.

– Рад служить, моя леди, – выкрикнул он, протягивая владетельнице свернутый в трубочку пергамент.

– Не уходите.

Агата разорвала нить и быстро пробежала взглядом по строчкам, машинально опуская ненужные детали вроде «милостивая владычица», «припадаю к Вашим ногам» и прочее. Так ее учил отец: проверять наличие уважительных форм, но оставлять их за пределами восприятия, не наслаждаться лестью.

«Суди о людях не по тому, что они тебе говорят, а по тому, что они для тебя делают».

Где же главное? Ага, вот:

«…я абсолютно уверен, моя леди, что мы наконец-то напали на след Стеклодува. Из достоверного источника стало известно, что проклятый убийца направляется в Гридвальд, и я немедленно…»

Дата?

Леди Кобрин опустила взгляд ниже: письмо написано неделю назад в Ульмерге. Получается, Лашар уже в Гридвальде.

«Хорошо, что Стеклодув подался в Гридию. Это позволит Маркусу одним ударом убить двух зайцев».

Леди Кобрин откинулась на спинку кресла и, прищурившись на вытянувшегося в струнку лейтенанта, задумалась.

Она давно планировала подобраться к Идмарской Пуще, к этому зеленому подбрюшью империи, с которого так удобно продвигаться на север – к столице. И если Гридия, которой правит дряхлый лорд Датос, окажется под ее контролем, то через полгода-год большая часть лесовиков войдет в сферу кобрийского влияния. Приплюсуем к этому весь юг, часть западных провинций и получим хор голосов, который заставит императора Пауля прислушаться.

Обязательно заставит!

Агата рассеянно посмотрела на Кукузера:

– Начиная с этого момента, любые сообщения от рыцаря Лашара имеют полный приоритет, я хочу получать их в любое время дня и ночи, независимо от того, чем я занята. Это понятно?

– Так точно, моя леди.

– Вы свободны.

– Слушаюсь!

Лейтенант щелкнул каблуками и развернулся к двери.

– И пригласите следующего докладчика.

– Слушаюсь!

Леди бросила послание в ящик стола и на мгновение прикрыла глаза:

«Ты видишь, отец, у меня все получается!»

Править гордыми и суровыми южанами мог только сильный лорд, и именно такими рождались владетели из рода Кобрин. Высокие, голубоглазые, белокурые, сознательно хранящие чистоту благородной северной крови, они открыто говорили подданным: «Мы – другие!», но давно стали для кобрийцев своими, ибо хватало у них и гордости, и суровости, и харизмы.

Отец Агаты – Фридрих Дилан Энтони, лорд Кобрин, заслуженно считался одним из самых ярких владетелей Кобрии. Времена ему достались непростые: появление Чуди, набеги адорнийцев, Война за Туманную Рощу – однако со всеми проблемами лорд Фридрих справился блестяще. Был почитаем и при жизни, и после смерти.

Он восстановил дороги и мосты, превратил полуразрушенный во время катаклизма Кобург в мощную крепость, организовал надежный отпор Чуди, создал систему пограничных патрулей вдоль Ильвы и так наподдал адорнийцам, что те и думать позабыли о набегах. Фридрих стал для покойного ныне императора Ферраута палочкой-выручалочкой, надежно прикрыв юго-восточные границы государства в самые непростые годы. Но при этом лорд не забывал о собственной выгоде, укрепляя свою власть всеми доступными способами.

Во время Войны за Туманную Рощу кобрийцам досталось изрядно. Они приняли на себя первый удар южан, едва отбились, выдержав за высокими стенами Кобурга недельную осаду – правильнее было бы сказать – недельный штурм, – но не сдались. И после, когда на помощь подоспели имперские войска, жестоко расплатились с адорнийцами, пройдясь по их землям огненным маршем. Фридрих стал одним из творцов победы в битве за Туманную Рощу – главном сражении большой войны, и его достижения отметил сам Ферраут, пожаловав кобрийскому владетелю меч.

Все ждали, что лорд Кобрин возглавит партию «ястребов», предлагавших императору продолжить войну до полного истребления адорнийцев. Но Фридрих, как ни странно, избрал другой путь: заявил, что передышка необходима, поскольку война изрядно измотала государство, а позже, принимая участие в разработке договора о перемирии, не настаивал на слишком жестоких условиях, ограничившись вполне разумной контрибуцией. Более того, именно Фридрих уговорил Ферраута придать стоящему на Ильве Фихтеру статус вольного города, наладив тем самым цивилизованную торговлю с Адорнией, а заодно заполучив в друзья всех купцов империи.

Лорд Кобрин вовремя понял, что насилие необходимо остановить, предпринял необходимые для этого шаги, а потому после войны его влияние только выросло. Но ослепленный победой император этого не увидел.

Освободившись, по крайней мере, на время, от адорнийской угрозы, Фридрих вплотную занялся мирной жизнью, добившись на этом поприще не меньших успехов, чем на полях сражений и в дипломатических схватках. Обширными полями Кобрии стали заниматься лучшие агрономы империи, что гарантировало стабильно богатые урожаи, благодаря тщательно спланированным сезонам охоты в лесах не переводилась дичь, а разумное управление рыбаками сохраняло большие запасы рыбы в прибрежных водах. Кобрия стремительно богатела, а потому никто не удивился грандиозному строительству, затеянному Фридрихом в Читерских горах, – возведению неприступной цитадели, которую он назвал замком Трех Вершин.