Знак Дракона (сборник) - Сергей Казменко

В день убийства, всего лишь через час после нашего с ним разговора, мэр был отстранен от власти. Стэв Гэпток с тремя подручными поднялись в кабинет мэра и арестовали его. После этого по общей связи было объявлено о срочном созыве Совета Сэлха. Восемь из одиннадцати Советников, явившихся на совещание, проголосовали за смещение мэра и передачу власти Чрезвычайному Комитету во главе со Стэвом Гэптоком, трое, голосовавшие против, были арестованы и вместе с мэром отправлены на машине Гэптоков в неизвестном направлении. В состав Чрезвычайного Комитета кроме Гэптока вошли начальник милиции Фонбраум и Ба-Кмона — иммигрант, прибывший вместе со мной на «Раногосте» и еще не нашедший определенных занятий. Чрезвычайный Комитет тут же обнародовал свои первые постановления, разработанные, видимо, еще накануне. Было объявлено об организации ополчения, о запрете на передвижения внутри острова и о запрете покидать его территорию. Было объявлено также о создании специальной комиссии для расследования убийства Крандалоса. Уже через полчаса люди с милицейскими повязками — их оказалось гораздо больше, чем было две недели назад, когда в поселке собралось чуть не все население планеты — патрулировали на улицах поселка, на стоянке и у складов мэрии между поселком и посадочной площадкой, где приземлялся «Раногост».

Только после всего этого, через два с половиной часа после переворота, я был официально проинформирован о случившемся. Мне рекомендовалось не покидать Станции Связи до особого распоряжения и сотрудничать с Чрезвычайным Комитетом как с правительством Сэлха. Для охраны Станции — а скорее всего, чтобы исключить возможность моей связи с оппозицией — на холм был направлен наряд милиции из трех человек.

Конечно же, мэру было не справиться с такой силой. Уже к вечеру был опубликован указ, объявляющий вне закона всех кернеммитов и всех, кто стал бы их укрывать или оказывать содействие, а на комиссию по расследованию убийства Крандалоса были возложены функции выявления и ликвидации кернеммитов. Один из них — старый Лэн-Куа — на свою беду оказался в поселке и был тут же повешен перед зданием мэрии. Чрезвычайный Комитет взялся за дело круто, и казалось, что через несколько суток он будет полностью контролировать ситуацию на всей планете.

Но с казнью Лэн-Куа они поторопились. Сказалось, видимо, недостаточное понимание ими местных условий — лишь Фонбраум из трех членов Комитета родился на Сэлхе. Комитет — да и я, признаться, тоже — считал, что любая возможная оппозиция полностью дезорганизована. Нам, гражданам Метрополии и выходцам из Метрополии, свойственно недооценивать способности населения окраинных планет. Зачастую это приводит к ошибочным действиям.

Так получилось и на сей раз. Той же ночью оппозиция нанесла ответный удар. Меня разбудил грохот взрывов — следящая система Станции была настроена на внешний обзор — и я узнал о том, как начиналась атака лишь наутро, из разговора с Фонбраумом по кабельной связи. Оказалось, что отряд повстанцев — так стали называть их сторонники Чрезвычайного Комитета используя, видимо, светоусилители, захватил ночью холм, на котором стояла Станция, и оттуда повел прицельный снайперский огонь по охране, выставленной у особняка Крандалоса. Власти превратили особняк в тюрьму, и туда в течении дня упрятали около полусотни неблагонадежных из числа жителей поселка. После того, как охрану перебили — а это было сделано практически бесшумно, поскольку они пользовались глушителями, и поэтому тревоги не вызвало — повстанцы подвергли поселок ракетному обстрелу. Основной огонь нападающие сосредоточили на ретрансляторе и стоянке, но часть ракет они выпустили по самому поселку, что вызвало многочисленные пожары и панику. В создавшейся неразберихе заключенные сумели бежать в сторону холмов, прихватив с собой оружие охранников. Ретранслятор был уничтожен, равно как и все машины на стоянке. Отряд повстанцев, совершивший налет, сумел отступить без потерь.

Так переворот превратился в гражданскую войну.

Наутро повстанцы предприняли новую атаку. На этот раз они ударили по мэрии, где были сосредоточены основные силы ополчения. Правда, успех этой атаки оказался незначительным — сказывалась неопытность тех, кто руководил ею. Но им удалось, потеряв нескольких человек, прорваться к зданию и закидать его самодельными зажигательными устройствами. Отступая, они потеряли еще около десяти человек, но цель нападавших была достигнута мэрия заполыхала. Этот ход стоил принесенных жертв — без архивов мэрии невозможно было установить, кто из жителей Сэлха может нести в себе кернеммитские гены.

Повстанцами явно руководила чья-то опытная рука.

Но после того, как загорелась мэрия, я потерял всякую связь с внешним миром, и мне оставалось лишь одно — наблюдать со стороны за боевыми действиями. Что я и делал в течении пяти последующих суток. Правда, разобраться в том, что же происходит, в моем положении было весьма затруднительно. Я видел, как поселок переходит из рук в руки, как его обстреливают то из неведомо откуда взявшихся безоткатных орудий, то какими-то, наверное самодельными ракетами, как вдоль улиц, стреляя и падая, бегут люди. Но я не понимал сути происходящего, не понимал, что стоит за их действиями. В этой неразберихе непонятно было, кто на чьей стороне, кто и зачем нападает, кто и как маневрирует. Я мог лишь догадываться, что, наверное, и сами воюющие не всегда понимают, что же они делают и зачем они это делают, что большинство из них вообще попросту не разбираются, на чьей они стороне. Люди внизу, казалось, просто обезумели. Я видел, как на третий день из-под развалин одного из домов выбрались, размахивая белыми тряпками, человек двадцать, среди них несколько детей. Они были безоружны, и они хотели уйти из поселка, но уже через сотню метров по ним начали стрелять. Я не знаю, сумел ли кто-нибудь из них выбраться из этого ада, но то, что более половины полегло тут же, на улице — это я видел своими глазами.

Страшнее всего были снайперы. Они засели на всех удобных позициях, окружавших поселок, и день и ночь держали его на прицеле. Некоторые из них — как те, что сидели сейчас в развалинах конторы Службы Связи — не разбирали, в кого они стреляют — им это было безразлично. Рай, сущий рай, не раз вспоминал я, глядя на обугленные развалины и на заваленные трупами улицы поселка. Рай, сущий рай.

Но все это не могло продолжаться бесконечно. И вчера к вечеру стало заметно, что поселок здорово опустел. Перестрелки на улицах вспыхивали все реже и как-то упорядочивались. Было видно, что ополченцы, засевшие в начале в районе складов, постепенно продвигаются среди развалин к центру поселка, укрываясь от огня за обломками стен, и сопротивления им никто почти не оказывает. Повстанцы, видимо, вывели свои силы, и теперь только снайперы сдерживали продвижение ополченцев.