Литературная Газета 6393 ( № 46 2012) - Литературка Литературная Газета

Сделать кино, которое бы состояло исключительно из пыток в подвалах Лубянки, конечно, можно, но такая концепция автоматически относит проект к разряду радикального артхауса. А в массовом кино истязанию режимом граждан СССР неизбежно сопутствует показ советских архитектурных объектов, продукции отечественного автопрома и сопровождается всё это аутентичной советской музыкой. ЗИС, "Победа", двадцать первая "Волга". Дунаевский, Пахмутова, Гладков. Конструктивизм, сталинский ампир[?] Всё это по-разному красиво и мощно.

А вот новостройки 60-70‑х, так называемые спальные районы, почему-то считают менее киногеничной средой. Ещё в советские времена начал складываться стереотип восприятия тогдашних градостроительных концепций, как чего-то бездушного и бессмысленного. Кажется, единственным, кто попытался защитить доброе имя советских панельных многоэтажек, был директор Музея архитектуры им. Щусева Давид Саркисян, умерший в 2010-м. В программе "Школа злословия" его поднимали на смех ведущие, перебивали, умничали, но всё-таки он сумел высказаться - вступился за спальные районы. В истории останется парадоксальное по нынешним временам суждение, что это важный социальный проект, что впервые построили дома для народа, что в панельных домах было уютно жить. Вспомнил о великом русском архитекторе Иване Леонидове, идеи которого легли в основу позднесоветского градостроения, о том, какое влияние оказал Леонидов на мировую архитектуру - Ле Корбюзье, Оскара Нимейера, Рема Колхаса[?]

Но в целом архитектура 70-х оказалась вне сферы интересов и профессионального сообщества, и любителей городской старины. Гостиницу "Москва", к примеру, защитить пытались, но историю сноса гостиницы "Россия" проигнорировали. Как само собой разумеющееся, происходило вандальное разрушение одного из архитектурных символов столицы. Уничтожили не просто значимое с точки зрения искусства архитектуры здание, но и относительно доступную гостиницу на 5300 человек, вокруг которой можно было развивать программы внутрироссийского туризма. Говорили, что "Россия" - уродина, ссылались на оценку профессионалов и "мнение народа". В этой связи показателен опрос на одной из московских радиостанций. Ведущая предложила слушателям проголосовать, что лучше построить на месте "России": новый гостиничный комплекс или разбить парк. И тут в студию стали настойчиво звонить с другим предложением - вернуть обратно "Россию". В итоге за вариант восстановления гостиницы, построенной по проекту выдающегося архитектора Дмитрия Чечулина (его наследие: станции метро "Комсомольская"-радиальная, "Динамо", "Охотный Ряд", высотка на Котельнической, Концертный зал Чайковского[?]), проголосовало более 80%.

Если главные действующие лица сноса "России" Шалва Чигиринский и Юрий Лужков окажутся в аду, а такая вероятность существует, их может ожидать следующее наказание - в должности разнорабочих демонтировать и восстанавливать, разбирать и ставить на место, ворочать прочные опорные блоки уничтоженной "России".

В сериале "Обратная сторона Луны" стилеобразующим элементом является предметный мир, архитектура 70-х. Причём режиссёру интересна среда обитания обычного человека, фактура повседневности, памятные тактильные ощущения. Сцена, когда главный герой, оказавшись в прошлом, приезжает к своей школе, - это послание соплеменникам, тем, кто носил синюю школьную форму и точно знал: старшая пионервожатая тайком курит в пионерской комнате. Герой Павла Деревянко медленно идёт вдоль торца здания школы, мимо неровных стыковочных швов типовых панелей, сегментированных керамическими квадратиками, нежно трогает стену рукой. Этим эпизодом режиссёр Александр Котт подмигивает одноклассникам, землякам, согражданам. И сограждане подмигивают в ответ.

В "Обратной стороне Луны" в отличие от бикмамбетовских "Дозоров" нет игры со звёздной столичной архитектурой, камера в коттовском сериале движется по задворкам Минска (советскую жизнь снимали там). И, что удивительно, никакой непрезентабельности в этих задворках нет. Видимо, дело тут в осмысленном композиционном решении. Профессионально сделанная картинка - с точным распределением в кадре предметов, цвета, света и тени - позволяет воспринимать как целостный образ среду обитания советского человека. А ведь раньше в кино эта среда обитания была воплощением хаоса. Перестроечный и постсоветский кинематограф исповедовал культ обшарпанности. С его помощью в сознании зрителя утверждалась концепция неминуемого распада. Режиссёры-новаторы черпали вдохновение в заусеницах и проплешинах, отбирали всё самое облупившееся и заскорузлое в Советском Союзе, вспоминали, как говорится, все его трещинки. С успехом демонстрировали хаос распада на фестивалях, возили по заграницам композиционно несобранную помойку, нарочито небрежно зафиксированное закулисье, покосившиеся заборы, треснувшие стёкла, бесчисленные заросшие сорняком железнодорожные ветки, ведущие как будто неизвестно куда.

Да нет же, известно куда! О, эти таинственные железные дороги, неожиданно возникающие то в городском пространстве за жилыми домами, то в лесу, удивляя грибников и следопытов пыхтящим за деревьями тепловозом. Про каждую из них есть что сказать, если поговорить с местными, а тем более покопаться в архивах. Всё это подъездные пути к бесчисленным промзонам, складам, секретным и обычным заводам и фабрикам. Эти бесконечные железнодорожные пути - символ былой промышленной мощи. А ещё по легенде именно там между деревянных шпал, пропитанных креозотом, запах которого многих из нас возвращает в детство, можно найти разноцветные стеклянные шарики[?]

Сейчас в городах эти рельсы закатывают в асфальт, потому что заводов больше нет, а главная забота политической власти - избавить городского обывателя от пробок, чтоб удобнее было ему передвигаться в автомобиле иностранного производства.

Показалось, что фильм "Обратная сторона Луны" сделан Александром Коттом приблизительно об этом - о панельных домах, запахе железной дороги и стеклянных шариках.

А остальное в фильме от продюсера Александра Цекало и сценариста Александра Щербакова. Полицейский из наших дней попадает в 1979 год, вселяется в тело своего папы-милиционера. Прекрасный повод для реприз в стиле "Большой разницы". Отличная возможность безнаказанно бредить - типа того, что у современного полицейского любимая книга "Доктор Живаго". Слишком затянуто, но часто смешно. Слишком много мистического тумана, но артисты классные.

Правда, кажется странным, что продюсер купил права на тривиальный сюжетный ход у Би-би-си, "Обратная сторона Луны" - это якобы русская версия британского сериала "Жизнь на Марсе". Зачем покупать то, что не является объектом авторского права?.. Действительно, странно. Хотя и этому шахеру-махеру можно найти объяснение. Кто-то в детстве мечтает о цветных стеклянных шариках, а кто-то торговать с иностранцами. Прекрасно, когда мечты сбываются.

Олег ПУХНАВЦЕВ

Семья здесь больше не живёт

Семья здесь больше не живёт

Ювенальная юстиция: за и против

Два года назад был озвучен форсайт-проект "Детство-2030", чуть было не ставший новой государственной семейной политикой: выращивание из наших детей "конкурентоспособного человеческого капитала". Планировалось, в частности, помещать детей на "территории детства", семью отменить как отживший институт, заменив её "множественными, групповыми, гостевыми, однополыми" и иными сожительствами, а мам и пап - сертифицировать на предмет "профпригодности" и только "достойным" позволять впредь считаться родителями.

Бред? Да. Но сегодня он становится страшной явью. В июне уже нынешнего года в Госдуму и в Совет Федерации было внесено сразу девять законодательных инициатив, нацеленных на разрушение семьи и уничтожение родительства. В фарватере удара два ключевых законопроекта: "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам осуществления социального патроната и деятельности органов опеки и попечительства" и "Об общественном контроле за обеспечением прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей".

Согласие на разлуку

Закон о социальном патронате отменяет конституционные понятия: неприкосновенность жилища, сохранность личной и семейной тайны и презумпцию невиновности. Он позволяет работнику опеки прийти в любую семью не по просьбе её членов, к примеру, о помощи, а просто профилактически. Так сказать, заглянуть на любой выбранный под настроение "огонёк". И рассмотреть под лупой субъективного взгляда и саму семью, и место её обитания.