Вавилон легендарный и Вавилон исторический - Виталий Белявский

Финиковая пальма любит простор и свет. Между деревьями оставляли большие пространства. Обилие солнца позволяло сажать на них фруктовые деревья и ягодные кусты, разбивать огороды и даже сеять ячмень, полбу и пшеницу. При садово — огородной культуре земля использовалась более производительно, чем при зерновой. Это была наиболее интенсивная форма земледелия в Вавилонии.

Широкий и повсеместный переход к садово — огородной культуре в Северной Вавилонии стал возможен и необходим только в VII–VI вв. до н. э., после реконструкции ирригационной системы и особенно после сооружения канала Паллукат. До этого времени низкие поля, ежегодно затоплявшиеся, не могли использоваться под многолетние посадки, а на высоких полях для них не хватало влаги. Однако переход к садово — огородной культуре требовал значительных затрат, которые окупались лишь через несколько лет, когда финиковые пальмы и фруктовые деревья начинали плодоносить. Для многих мелких хозяйчиков, едва сводивших концы с концами от жатвы до жатвы на своих карликовых парцеллах, такие затраты были не по плечу. Старые же методы ведения зернового хозяйства стали невозможными. В итоге в стране усилилось разорение мелкого землевладения, которое сопровождалось сосредоточением земельной собственности в руках зажиточных хозяев.

Важную роль в экономике Вавилонии играло животноводство. В стране разводили разнообразные породы коров, лошадей, ослов, мулов, овец, верблюдов, коз, свиней. Сильно развито было птицеводство — разведение уток, гусей, кур, голубей. Немалое значение сохраняло рыболовство. Вавилонские рыбаки не ограничивались ловлей рыбы в реках, каналах и море. Они разводили рыбу в многочисленных искусственных водоемах и специально устроенных рыбных садках.

В центральных районах страны, особенно в долине Евфрата, не было достаточного количества естественных пастбищ. Таковые имелись главным образом в Стране Моря, долине Тигра и в степях, прилегающих к Вавилонии. Поэтому в центральных густонаселенных районах преобладало стойловое содержание скота. Здесь разводили преимущественно крупный рогатый скот, ослов и птицу. Выгоном служили земли, находившиеся под паром, и болотные угодья. Но основной корм для скота давало земледелие — ячмень, полбу, отходы фиников, фруктов, овощей. Коровы и волы служили в первую очередь как тягловый скот и лишь во вторую — как мясо — молочный. Мясо, молоко, животное масло, сыр, сливки и прочие мясо — молочные продукты были сравнительно дорогими и малодоступными для широких слоев населения.

Овцы и козы разводились для получения шерсти и пуха, мяса и брынзы. Громадные отары мелкого скота паслись в степных районах Северной Месопотамии. Так, стада сиппарского храма Эбаббарры в VI в. до н. э. откармливались в провинции Руцапу в самом центре Северной Месопотамии, а овцы и козы, принадлежавшие Нергал — шарру — уцуру, будущему царю Вавилона, — в районе Такритаина на среднем течении Тигра. Мелкие частные хозяйства центральных районов скота почти не имели. Основная масса скота принадлежала храмам. Самым распространенным домашним животным в мелких хозяйствах был осел. Лошади и мулы употреблялись преимущественно для военных целей.

В VII–VI в. до н. э. в Вавилонии существовало два вида земельной собственности, тесно связанных друг с другом, — храмовая и частная. Царское землевладение в эту эпоху не играло сколько — нибудь заметной роли. По сути дела, царских земель, как таковых, вообще не существовало. Царь был таким же гражданином, как и любой свободный вавилонянин. Царские каналы, дороги и некоторые земельные угодья, например болота и пастбища, являлись общегосударственной, а не личной собственностью царя. И если цари владели землями, то таковые принадлежали им как частным лицам, а отнюдь не как носителям царского титула.

В результате аграрного переворота в середине VII в. до н. э. в Вавилонии почти не осталось частных латифундий. Их место заняло мелкое и среднее частное землевладение. Оно дополнялось храмовым землевладением, в характере которого тоже произошли крупные изменения. Храмовое хозяйство в собственном смысле исчезло. Храмы располагали огромными латифундиями, но сами непосредственно на земле хозяйства не вели. Храмовые земли и храмовый скот находились в руках частных лиц. Храмовые доходы также в значительной мере распределялись между последними.

Наиболее древней формой получения храмовых доходов была пребенда (isqu). Она вела свое происхождение от родовых профессий, сложившихся еще при племенном строе. В ту отдаленную эпоху в связи с усложнением общественного производства и общественных функций возникло своеобразное разделение труда между родами, составлявшими племя, народ. За каждым родом были закреплены определенные хозяйственные и общественные обязанности, которые превратились в его монопольные права, в его освященное религией «предопределение» (по — шумерийски mе, по — аккадски parsu) [у древних греков родовые профессии назывались «мойра» (судьба, рок, предопределение), что точно соответствует шумерийскому «ме». Пережитком родовых профессий были также «цехи», введенные у римлян царем Нумой Помпилием в начале VII в. до н. э.]. К описываемому времени этот порядок давно канул в вечность, но пережитки его в виде права на определенные храмовые должности и функции и соответственно на получение за это известной доли храмовых доходов, пребенды, не только сохранились, но и получили дальнейшее развитие.

Пребенды стали частной собственностью, своего рода акциями, дававшими право их владельцам на долю храмовых доходов либо натурой (ячменем, финиками, мясом, шерстью и т. п.), либо деньгами, либо, наконец, в виде земельного держания. Пребенды покупались и продавались, сдавались в аренду и отдавались в залог целиком и по частям. Их мог приобрести любой гражданин, располагавший достаточными средствами. Среди владельцев пребенд известны обладатели должностей пивоваров, маслоделов, мясников, привратников, «входящих в храм», измерителей, устроителей трапезы для богов, виночерпиев и пр. Владельцы пребенд были обычно людьми состоятельными и лично не несли обязанностей, связанных с пребендами. Они перекладывали их на плечи арендаторов, батраков и рабов, но зато доходы в виде «месячины» (massartu) получали сами. И вавилонских богов нисколько не оскорбляло то, что вместо полноправных вавилонских граждан им служили наймиты и рабы.

Другой, тоже древней, формой получения храмовых земель и доходов была служба в храме — исполнение обязанностей жрецов и прочих магистратов. Магистраты пользовались правом занятия определенных храмовых имений и получения от храма «кормления» (kurummatu) натурой или деньгами. Эти держатели, крупнейшим среди которых был царь, платили за храмовые земли десятину. Царь владел землями и получал доходы, если не во всех, то, по крайней мере, в крупнейших храмах страны. В храмах имелись специальные царские склады, куда поступали причитавшиеся царю доходы. О размерах держаний, которыми пользовался царь, можно судить по следующим примерам.

Вавилонское крупное имение на храмовой земле. Имение пересечено арыками, засажено финиковыми пальмами и фруктовыми деревьями. В нем находятся капелла с истуканом бога, алтарь и сад на искусственной террасе («висячий сад»).

27 апреля 555 г. два вавилонских дельца Шум — укин, сын Бэлзери, потомка Басни, и Кальба, сын Ики — ши, потомка Басии, арендовали в районе города Ларсы у царя Набонида латифундию в 6000 курру (7980 га) земли с 400 пахарями, 400 волами и 100 коровами. Кроме того, Набонид (точнее, его управляющий) обязался на первый год аренды дать им 3000 курру (454 680 л) ячменя на семена, прокорм пахарей и скота, а также 10 талантов (303 кг) железа на изготовление земледельческого инвентаря. Эти земля, люди, скот, ячмень и железо являлись собственностью урукского храма Эанны и находились в держании у царя Набонида. Арендаторы, со своей стороны, должны были ежегодно платить царю в виде ренты 25 000 курру (3 789 000 л) ячменя и 10 000 курру (1 515 600 л) фиников, а также сдавать всех телят, чтобы царский управляющий ставил на них клеймо богини Бэлит Урукской.

На землях того же храма Эанны в местности Сумандар было другое царское держание. В 545 г. царевич Валтасар, соправитель Набонида, сдал его в аренду Ибни — Иннине, сыну Балату, храмовому рабу — ширку богини Бэлит Урукской, который, кроме того, арендовал 2081 курру (2758 га) храмовой пашни. Царское же имение включало 625 курру (832,6 га) пашни, 100 пахарей, 100 волов и 50 коров. На первый год арендатор получил 625 курру (94 725 л) ячменя на семена, 120 курру (18 187 л) ячменя на прокорм пахарей и скота и 5 талантов 20 мин (161,6 кг) железа на инвентарь. Его рента определялась в 5000 курру (757 800 л) ячменя и 3000 возов соломы в год: телят он должен был через царского управляющего сдавать властям храма Эанны.