Император Крисп - Гарри Тёртлдав

Но если он выступит в поход быстро и с недостаточными силами, то рискует потерпеть новое поражение. В гражданской войне поражение опаснее, чем в войне с чужеземным врагом — у солдат появляется искушение перейти на другую сторону.

Поэтому принятие решения требовало таких точных расчетов, каких ему не приходилось делать уже многие годы.

— Как мне сейчас не хватает Яковизия, — сказал он Барсиму и Заиду, перебирая различные варианты. — И, раз уж на то пошло, как жаль, что умер Маммиан. Когда дело доходило до гражданской войны, он всегда чутьем отыскивал нужное решение.

— Он был далеко не молод даже в первые годы правления вашего величества, сказал Заид, — и всегда был толст как бочка. Такие люди — первые кандидаты на апоплексический удар.

— Так сказал мне и жрец-целитель, когда Маммиан умер в Плискавосе, — подтвердил Крисп. — Я это понимаю, но мне все равно его не хватает. Мне все время кажется, что большинству молодых солдат, с которыми я имею дело, не хватает здравого смысла.

— Это обычные жалобы пожилых на молодых, — заметил Заид. — Кроме того, почти все молодые офицеры вашей армии познали гораздо более долгий период мира, чем во времена предыдущих Автократоров.

— Быть может, вашему величеству стоит больше опираться на помощь младших величеств для подготовки кампании против фанасиотов? — предложил Барсим.

— Хотел бы я знать, как это сделать, — ответил Крисп. — Если бы они больше походили на меня в таком же возрасте, проблем бы не возникло. Но… — Сам он попробовал вкус схватки в семнадцать лет, сражаясь с кубратскими грабителями. В драке он проявил себя неплохо, зато потом едва не вывернул желудок наизнанку.

— Но, — повторил он и тряхнул головой, словно произнес законченную фразу, потом заставил себя договорить:

— Фостий именно сейчас словно опьянел от владыки благого и мудрого и от слов какого-то священника, к которому постоянно бегает.

— Вы осуждаете набожность? — спросил Барсим с неодобрением.

— Ни в коей мере, почитаемый господин. Подобно общему видесскому языку, наша общая ортодоксальная вера склеивает империю в единое целое. И именно это, не считая всего прочего, делает фанасиотов столь смертельно опасными — они стремятся растворить клей, скрепляющий лояльность жителей Видесса. Но я никогда не позволю своему наследнику превратить себя в монаха, и особенно во времена, когда императоры вынуждены заниматься делами совершенно немонашескими.

— Тогда запретите ему встречаться со священником, — предложил Заид.

— Да как я могу? — возразил Крисп. — Фостий уже мужчина по возрасту и по духу, хотя и не совсем такой, каким бы я хотел его видеть. Он не станет мне подчиняться, и это его право. Среди всего прочего я твердо усвоил, что коли хочешь остаться Автократором, то не следует начинать войну, если не надеешься ее выиграть.

— У вас три сына, ваше величество, — сказал Барсим. Вестиарий был вкрадчив даже по видесским стандартам, но в своих заблуждениях мог проявить упрямство, достойное неотесанного, прямолинейного и дубоголового варвара.

— Да, у меня три сына. — Крисп приподнял бровь. — Катаколон, несомненно, охотно отправится со мной в поход, лишь бы пошустрить на халяву среди обозниц, но много ли от него будет толку на поле боя — совсем другой вопрос. А Эврип… Эврип загадка даже для меня. Он не желает походить на своего брата, но завидует его старшинству.

— Если вы прикажете ему сопровождать армию, — задумчиво проговорил Заид, и присвоите ему ранг спафария, предоставив место рядом с собой, то это может заставить Фостия — как бы это лучше сказать? — задуматься, что ли.

— Вернее, встревожиться. — Крисп улыбнулся. В имперской иерархии титул спафария был одним из самых общих; в буквальном смысле он означал «оруженосец», но суть его точнее всего передавало слово «адъютант». А спафарий самого императора, пусть даже не его сын, был весьма заметной фигурой. Улыбка Криспа стала еще шире:

— Заид, пожалуй, я направлю тебя, а не Яковизия с нашим следующим посольством к Царю царей. У тебя инстинкт прирожденного интригана.

— Нисколько не возражаю, ваше величество — если вы считаете, что я сумею услужить вам надлежащим образом, — ответил волшебник. — В Машизе живут многие мудрые чародеи, а их школа магии отличается от нашей. Я уверен, что многое узнаю после такого путешествия. — Судя по интонациям, Заид был готов отправиться в путь немедленно.

— Что ж, когда-нибудь я, возможно, и пошлю тебя, — пообещал Крисп. — Но не торопись собираться в дорогу: в нынешней ситуации ты мне гораздо нужнее рядом.

— Конечно же, все будет так, как пожелает ваше величество, — пробормотал Заид.

— Будет ли? — усомнился Крисп. — В целом я не отрицаю, что моя воля чаще исполнялась, чем нет. Но у меня предчувствие, что, если я начну принимать успех как должное, он сбежит от меня навсегда.

— Возможно, это предчувствие и есть причина того, что вы так долго держитесь на троне, ваше величество, — заметил Барсим. — Автократор, воспринимающий все как должное, очень быстро обнаруживает, что трон из-под него ускользает. Я сам видел, как это произошло с Анфимом.

Крисп взглянул на евнуха с некоторым удивлением: Барсим редко напоминал ему, что служил и его предшественнику. Император задумался о намеке, скрытом в словах вестиария, привыкшего говорит иносказательно, и через некоторое время ответил:

— Пример Анфима научил меня тому, каким не должен быть Автократор.

— Значит, вы правильно усвоили этот урок, — одобрительно проговорил Барсим. — В этом смысле его карьера стала классическим примером, подобный которому будет весьма трудно отыскать.

— Воистину, — сухо подтвердил Крисп. Если бы Анфим уделял правлению хотя бы долю той энергии, которую растрачивал на вино, дорогих шлюх и пирушки, то Крисп, возможно, никогда бы и не попытался выступить против него — а если бы и попытался, то, скорее всего, потерпел бы неудачу. Но теперь над этим пусть размышляют историки. — Почтенный господин, составьте мне черновик приказа о назначении Эврипа моим спафарием на время предстоящей кампании против фанасиотов.

— И такой же о Фостии, ваше величество? — уточнил вестиарий.

— О да. Напишите и на него приказ. Но не отдавайте ему, пока он не узнает, что на должность вестиария назначен его брат. Ведь смысл всей этой идеи в том, чтобы заставить его повариться в собственном соку, верно?

— Как прикажете, — ответил Барсим. — Оба документа будут готовы для подписи завтра днем.

— Превосходно. Полагаюсь на ваше благоразумие, Барсим. Я и не знал, что доверие может быть неверно истолковано.