Лед тронулся - Михаил Барщевский

— Хорошо. И что ты за это хочешь?

Леша мгновенно скис. Прямо сдулся. Повисла пауза. Леша не осмеливался озвучить свои пожелания, а Вадим удивлялся его нерешительности. Наверняка ведь заранее продумал, что с Вадима слупить.

— Понимаешь, — еле выдавливая из себя слова, наконец начал Кашлииский, — я думал, что там будут сидеть Саша, Юля и я. Но Сашка переговорил с Марленом. Тот против. Говорит, сидеть в магазине адвокатской фирме не комильфо. Сашка, естественно, взял под козырек. Даже наехал на меня, как я могу такое предлагать. Юлька против отца тоже, разумеется, не пойдет. А мне одному на выселки не хочется. Поэтому, может, ты со своими — туда, а мы здесь, в подвальчике? — Леша будто исподтишка посмотрел на Вадима.

— А ты про планы насчет совместного с американцами офиса слышал? — как бы походя спросил Осипов.

— Вроде да. Что-то Марлен Сашке говорил. Он, мол, выбил.

— И кто там сидеть будет?

— Ну это вы с Марленом и американцами решайте, — Леша опять мельком кинул на Осипова испытующий взгляд.

Теперь Вадим увидел картинку целиком. План Марлена был прост до примитива. Сейчас срочно отодвинуть Вадима от Аксельбанта. Потом, когда будет готово новое помещение, перевести туда своих «чад и домочадцев», освободиться от опеки Олега и под крылом американцев тихо делать деньги. На их клиентуре. По их ставкам гонорара. И главное, Вадим ничего не успеет сделать. Ему через три недели отбывать в Вашингтон. Контроль над фирмой он так и так теряет. Вадим тут же вспомнил, что года три назад Марлен защищал по транспортному делу директора ЦУМа. Так что, скорее всего, Кашлииский вообще всю историю с ОБХСС сочинил. Скорее всего, да нет — точно, Марлен обо всем и договорился с ЦУМом. Леша — только гонец.

Тогда что же делать? Отказаться от приношения Кашлинского? Это конфликт с Марленом. Причем открытый. И с Сашкой, с Юлей. Мало того, пока он будет в Штатах, его людей Кашлинский под крылом Марлена съест. Аксельбант — не защита. И отцу работать на фирме не дадут. Просто тихо отстранят от дел. Самостоятельно Михаил Леонидович, к тому же не будучи адвокатом, клиентов добывать не сможет.

Выходит, надо соглашаться. Причем, не показывая вида, что все понял. Пусть дураком считают. «Вернемся — разберемся». Хорошо, что его люди будут располагаться отдельно. Пусть и в магазине, но сами по себе.

— Отлично! Класс! Я согласен. Когда можно переезжать?

— Да хоть завтра! Там все уже готово! — Кашлинский не смог скрыть вздоха облегчения.

«Не тот хитрый, кого хитрым считают», — вспомнил Вадим любимую присказку тестя.

Глава 8

Всю следующую неделю Вадим бегал, звонил, обсуждал, — словом, делал все что угодно, только не работал. Михаил Леонидович, наблюдавший за сыном на фирме, а об остальном знавший из разговоров с Леной, не выдержал, поймал его в коридоре полуподвала и попытался образумить.

— Вадик, так нельзя! Ты же…

— Батя, оставь! Мне надо… столько успеть…

— Знаешь, есть такое выражение: дел столько, что работать некогда!

— Вот-вот! Мой случай. Но надо.

— Знаешь, я где-то прочел, кажется, у Ремарка. Не помню. Что-то типа: «Он всю жизнь обустраивал свою жизнь, и в итоге выяснилось, что пожить так и не успел».

— Вряд ли у Ремарка, — со смехом отозвался Вадим.

— Почему?

— Он хорошо писал, а три однокоренных слова в одном предложении — перебор!

— Да не в том дело, — обиделся Михаил Леонидович. — Ты о сути подумай.

— Вот обустрою и подумаю. Думать-то никогда не поздно, верно? — Вадим явно решил отшутиться. — Ладно, отец, я побежал. Маме привет.

Михаил Леонидович растерянно смотрел в спину сына, мчавшегося к лестнице на улицу.

Дел и вправду было много. За неделю Вадим успел подготовить свою часть фирмы к переезду. Он не просто собрал нужные папки с документами. Он говорил с сотрудниками, объясняя и успокаивая, все нормально, так и задумывалось. Фирма не распадается, два офиса — более солидно, чем один. Сложнее всего оказалось убедить ассоциаторов, что располагаться в магазине даже выгодно: большой поток потенциальных клиентов.

Игорь Стольник съязвил: «Стоило создавать фирму, первое в Советском Союзе частное адвокатское бюро, чтобы опять начинать работать с „улицей“». Вадим окрысился и ответил, что настоящие «свои» клиенты к хорошему адвокату и на рынок приедут. Игорь предпочел дискуссию не продолжать…

Среди важных дел значился звонок Стэну. Менять очередность приезда — вначале он, потом Саша, было невозможно, но вот попробовать сдвинуть сроки стоило попытаться. Могло получиться вполне «складненъко». Он, как и просили «америкосы», едет первым, Саша вторым, но он с февраля, а Саша, скажем, с сентября. Раньше московский офис «Брайан» все равно открыть не успеет.

Разговор со Стэном Вадим начал с того, что подтвердил, что принимает предложение американцев, но попросил отложить свое прибытие до 1 февраля.

Стэн рассмеялся:

— Да, я помню, ты не любишь переезжать с места на место в январе. Особенно под Новый год.

— Не в этом дело. С визами трудно — в вашем посольстве ведь Рождественские каникулы. Да и Новый год хочется дома встретить! Да, и еще. Наши строители раньше Нового года ремонт вашего офиса не закончат. Увы! — Вадим не собирался посвящать Стэна в проблемы на фирме.

— Ну с посольством-то мы договоримся. Но, впрочем, нас первое февраля устроит. А кто с тобой едет?

— Валерия Скорник. Я за нее ручаюсь!

— Твой вопрос. Мы партнеры, и должны друг другу доверять. Я прав?

— Прав!

Вадим предложил Лере поехать на стажировку в США два дня назад. Первая реакция ее была непосредственной и нецензурной. «Ты что, охренел?!» — так бы звучала ее фраза в литературном переводе и с пространными купюрами. Но вечером Лера перезвонила Вадиму домой и сообщила, что муж, Володя, дал ей «просраться» по полной программе. Как женщина Востока, она не вправе ослушаться и готова ехать. Разумеется, с повелителем.

Вадим видел мужа Леры всего дважды, когда тот заезжал за ней на фирму. Володя производил приятное впечатление — легкий, остроумный, при этом мужик явно с характером и немалым жизненным опытом. Ему перевалило за пятьдесят. Лера была его третьей женой. Вадима сразу подкупило в нем какое-то мальчишество, даже шпанистость. Хотя профессия у человека серьезная, — архитектор.

Встретившись на следующий день на фирме, Лера рассказала Вадиму, почему Володя так завелся. Он считал, что в Союзе скоро начнется строительный бум. Кооператоры станут вкладывать деньги в загородные дома, спасая тем самым от инфляции «честно заработанное непосильным трудом на ниве строительства капитализма». А школы «малоэтажного строительства» — этого термина Осипов раньше даже не слышал — в Союзе нет. Поэтому, если Володя и потеряет полгода, в смысле работы, то узнает в США, как такие дома строить. И вернувшись уже в качестве уникального специалиста, свое быстро наверстает.

Доводы Лериного мужа были настолько логичны и разумны, что в глазах Вадима тот из разряда приятных собеседников перешел в категорию людей, с которыми при случае можно посоветоваться.

Еще после первого знакомства Вадима с Володей Лера рассказала забавную историю его сватовства.

Как человек порядочный и хорошо воспитанный, Володя, получив согласие Леры на предложение руки и сердца, поехал с визитом к ее отцу. Так сказать, за официальным благословением. Диалог, в пересказе Леры, состоялся такой:

— А где жить будете?

— У меня есть квартира. Двухкомнатная, — с готовностью доложил Володя.

— Кто там прописан?

— Я один. Она кооперативная. Пай на меня. И весь выплачен.

Скорник помолчал с минуту. Глотнул чаю, откусил кусочек печенья и снова отпил из стакана в серебряном подстаканнике.

— Понятно. А машина у тебя есть? — Скорник испытующе смотрел на Володю.

— Есть. «Шестерка».

— Понятно, — Скорник помолчал. — А гараж?

— И гараж есть. Тоже кооперативный. Пай выплачен.

Скорник замолчал надолго. Допил чай, удивленно взглянул на пустой стакан. Потом перевел взгляд на Володю.

— Ну и на хрена она тогда тебе нужна?

Володя растерялся. Но ненадолго. По искоркам в глазах будущего тестя он понял, что сейчас проходит тест по самому важному предмету, — на наличие чувства юмора. Ответ будущего зятя более чем удовлетворил старика Скорника:

— А чтобы всего этого лишиться. Обременительно, знаете ли!

Скорник рассмеялся и протянул Володе руку.

— Я не сомневаюсь, что изменение планов американцев — твоих рук дело, — наконец перешел к делу после долгого трепа Саша. — Я не против. Но почему ты прямо не сказал? Это, по-твоему, дружба?

— По-моему, дружба — это когда друзьям верят, — сразу ощетинился Вадим. — Я тебе объясняю: мне выгоднее сейчас остаться в Москве.