Славянский «базар» - Сергей Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бунин почувствовал, что с Карлом Клара позволяет себе быть непосредственной, не рисуется, не манерничает.
«Развязная, но неглупая и наблюдательная, невредная сучка. Попала бы в другую жизнь, могла бы стать неплохой журналисткой. Там тоже развязность и наглость в цене. Талант, он погибнуть не может. Он только трансформируется под влиянием обстоятельств».
– Соблазнил ты меня пивом, Карл. У меня дурной характер, если до обеда хоть каплю алкоголя попробую, то потом организм требует добавлять, к вечеру непременно напьюсь. Мне только после обеда пить можно. Тогда все спокойно проходит. Вот как.
– Ты это знала, когда бутылку в руки взяла.
– Я женщина слабая, – вздохнула Клара, – ты от меня, не могу понять, чего хочешь, а отказать не могу.
– Что-нибудь в номере странное видела?
Клара задумалась:
– Странного, считай, ничего. Хотя, ты знаешь… для мужика у него идеальный порядок в номере. Будто и не живет там никто. Грязные носки на полу не валяются, трусы в ванной на змеевике не висят, даже брюк на спинке стула, и тех не видела. Он меня как в халате встретил, так в халате и выпроводил, даже помыться толком не успела. Я для него, наверное, тоже что-то вроде мусора, скомканной бумажки на полу. Выбросил за дверь и – порядок.
– Мусор – не тот, что на полу валяется, мусор, он форму носит, – машинально уточнил Карл, а сам припомнил, что и в шушарке у Мальтинского всегда царил идеальный порядок.
– Клара, мне надо знать, кто живет в 343-м номере.
– Я тебе его, как могла, описала.
– Я его и без тебя видел. Мне имя нужно знать.
– С твоими-то возможностями ты к бедной проститутке обращаешься? – изумилась женщина. – Кто я такая, а кто ты?
– Ты одна из моих возможностей. И не болтливая.
– Я не болтливая? Трещу без умолку, даже с клиентами. Мужики любят, когда им лапшу на уши вешают.
– Я не хочу, чтобы знали, что я им интересовался. Что касается чужих тайн…
– Тут я – могила, – Клара прижала изящный пальчик к губам.
– Сделай для меня.
Женщина вновь принялась чертить ногтем на крышке стола замысловатые фигуры.
– Странный он. Боюсь.
– Я знаю, что мутный. Потому мне и надо.
– Расходы за твой счет.
Сказав это, Клара быстрым шагом направилась к гостинице. И хоть шла она быстро, но не забывала о походке. Ноги ставила, как модель на подиуме, спину держала прямо, распущенные волнистые волосы переливались, сверкали. Мужики головы себе сворачивали.
В гостинице женщина подошла к кабинке администратора и, перегнувшись через стойку, зашептала:
– Мужик из 343-го скоро съезжать собирается?
Администратор полистала записи на мониторе гостиничного компьютера.
– Номер у него на десять дней вперед проплачен. Но это не факт. Что-то не в порядке у тебя с ним? Заразой наградил?
– Я не дура – без резинки работать. Другое. Его зеленый полтинник мне знакомый приемщик в обменнике вернул. Сказал, что похож на фальшивый. Неохота деньги терять. Он друга попросил, тот на солидной аппаратуре проверит. Если фальшивый, пусть меняет. Я всегда номера переписываю.
– Да уж, – вздохнула администратор, – такое лучше полюбовно решить. Нам скандал и менты ни к чему. Но и наезжать на него нельзя. Может, и ни при чем мужик. Мало ли, где ему деньги сунули.
– Ты бы посмотрела, кто он такой, а то свалит, пока я разберусь.
Администратор принялась листать записи на экране компьютера. Если у россиян и граждан СНГ паспорта изымались при вселении, то «полноценным» иностранцам делали скидку. Как-никак паспорт – собственность государства, его выдавшего, а гражданин просто носит паспорт в кармане. Ради таких постояльцев в гостинице прикупили к компьютеру еще и сканер. Теперь администратор с милой улыбкой сканировала документ и возвращала его владельцу, а точная копия оставалась в недрах компьютера, в случае чего всегда можно было проверить данные, установить личность.
Заселялся «араб» не в ее смену. Администратор ожидала увидеть хитросплетение арабской вязи и какой-нибудь аляповатый герб с полумесяцем. Но на нее смотрела строгая страница американского загранпаспорта, с абсолютно читаемым, если, конечно, знать язык, текстом. Чисто машинально женщина прочитала: «Миир Харапп», а струйный принтер уже шипел и щелкал, толчками извергая из утробы лист бумаги.
Клара вернулась к стойке, в обмен на распечатку отдала администратору пять долларов. Бумажка была сложена в несколько раз, так что больше походила на фантик от конфеты, чем на купюру. Клара возвратилась быстро. Карл и Бунин даже не успели заскучать. Распечатка тут же оказалась в руках законного, он, глядя на листок бумаги, жестом указал на бутылку с пивом, для девушки.
– Сама говорила, что будешь пить до вечера не переставая.
– Пивом душу не обманешь, – Клара прижала к запотевшим бокам холодной бутылки ладони и зажмурилась от удовольствия, – в такую погоду все, что прохладное – прелесть. И водка должна быть холодной. Во всяком случае первая рюмка, а потом мне уже станет все равно. Я быстро пьянею, если захочу.
– Говори, сколько я тебе должен? – не отрывая взгляда от листка, спросил Карл.
– Ерунда. Можно забыть. Я другим себе на хлеб с икрой зарабатываю. Из уважения к твоим годам, Карл, сделала это бесплатно.
– Американец. Ну да, американец, – сам к себе обращался Карл, – конечно, американец с арабским именем. Лучший способ для еврея замаскироваться – притвориться арабом. И… наоборот.
Проститутке явно льстило, что Карл, вор с положением, снизошел до ее общества. Такое случалось редко. Девушек для развлечений братва и за людей не считает. Они блатным нужны лишь для одного – «использовать по назначению», как любила выражаться сама Клара. Карл же делил людей не только на правильных и остальной мир, он еще уважал людей умных, к какой бы социальной группе они ни относились, какого бы пола ни были. Именно поэтому Клара и могла себе позволить говорить с законным в подобном тоне, умным с его стороны прощалось многое. Девушка, помогая Карлу, конечно же, не была бескорыстна, знала, в любой момент сможет напомнить об услуге.
– Дался тебе этот арабоеврей, – лениво проговорила Клара. – Ни хрена в нем интересного нет. Нудный и мутный.
– Не скажи, – законный еще раз впился взглядом в портрет на распечатке, как сфотографировал. – Ты сможешь забраться в его номер?
– Красть там я ничего не стану, – испуганно сообщила Клара, – даже для тебя. Мне тут еще работать и работать. Ты же мне пенсию не назначишь. Я как балерина, должна за юные годы, пока тело гибкое и суставы солью не обросли, обеспечить свою старость. Подбросить ему что-нибудь безобидное – это еще куда ни шло.
– Воровка из тебя никудышная. Пошерудишь немного, незаметно. Там точно что-нибудь интересное найдется.
– Интересное: для тебя или для меня?
– И твой интерес соблюдем.
Клара задумалась, от вора в законе многое могло зависеть в ее дальнейшей судьбе. Карл, как всякий правильный, далеко держался от сутенеров и их бизнеса. Настоящему блатному жить с «мохнатого сейфа» западло, другое дело – казино или ресторан, но именно поэтому сутенеры и боялись Карла. Если случалась какая непонятка или мутка, договориться с ним было невозможно, карал он беспощадно. Наконец проститутка решилась.
– Идет. Что я должна найти?
– Документы. Посмотришь, от кого и кому. Могут оказаться драгоценности – камни. Деньги. Дурь. Не мне тебя учить. Стандартный набор командированного ты знаешь. Все, что выходит за его рамки, просмотри и аккуратно верни на место.
– Он американец, а не командированный.
– Он командированный американец. Деньги возьми, – Карл сунул в ладонь Кларе полтинник баксов.
Клара терла лоб, пытаясь придумать, под каким соусом ей лучше всего залезть в номер к иностранцу.
– А сам ты почему не хочешь? – спросила она.
Карл отшутился:
– Я не домушник, я щипач.
– Хорошо, уговорил. Только мне твой слепой пацан понадобится, – проститутка качнулась и задела Бунина плечом.
– Бери, но вернешь назад.
– На хрен он мне сдался? Попользуюсь, положу на место.
Николай терпеливо сносил подколки, решив, что не стоит дергаться. Лишь бы девка дело сделала. К тому же Клара понравилась ему своей бесшабашностью и необидным нахальством.
– Пошли, если араб не вернулся, быстро управимся, – подхватив Бунина под локоть, Клара, будучи уверенной, что ее спутник слепой, повела его к гостинице. – Я тебя вспомнила. Ты в переходе на клавишах играешь. Народу нравится.
– А тебе?
– Я в музыке не разбираюсь. Даже когда пою, обязательно сфальшивлю. Значит, так, – она сменила тон, – мы с тобой в гостиницу идем трахаться. Усек? Поэтому сострой подходящую рожу. Ухмылку дурацкую напусти. Иначе мне тебя не протащить в номер.
– Думаешь, будет выглядеть убедительно?
– Чем более дурацкий у тебя будет вид, тем лучше. Ты слепой мальчишка, который на родительские деньги первый раз в жизни снял проститутку.