Сэр Найджел Лоринг - Артур Дойл

– Говорят, лучник, в здешних местах погуливает разбойник?

– Да, добрый сэр. Это крепостной сэра Питера Мэндевила, он взбунтовался и бежал в лес. Его прозвали Патнемским волком.

– А почему его до сих пор не изловили? Если человек грабит и разбойничает, то избавить округу от такого зла – поистине дело чести.

– Королевские сержанты уже дважды наезжали из Гилдфорда, чтобы его поймать, но у этой лисицы много нор, и вытравить его оттуда не так-то просто.

– Клянусь святым Павлом, если бы не спешное дело, я свернул бы с дороги и поискал его. Так где, говоришь, он живет?

– За Патнемом есть большое болото, а дальше – пещеры. Там он и прячется со своими людьми.

– С людьми? У него что, целая шайка?

– Несколько человек.

– Похоже, это достойное дело. После того как король приедет и снова уедет, мы посвятим денек Патнемскому разбойнику. Не думаю, чтобы нам довелось встретить его сегодня на этом пути.

– Они грабят паломников на Уинчестерском тракте, а здешних не трогают, тем же, кто им помогает, щедро платят. Их тут очень уважают.

– Легко быть щедрым, если деньги краденые, – возразил Найджел. – Думаю, они не станут нападать на людей вооруженных, как мы с тобой, и нам от них не будет проку.

Они проехали пустынное болото и вышли на главный тракт, по которому паломники из Западной Англии направлялись к национальной святыне – Кентербери. Из Уинчестера дорога поднималась по живописной Иченской долине до Фарнема. Тут она разделялась на две: одна тянулась вдоль Хогзбекского гребня, другая вьющейся лентой убегала на юг, к холму св. Катарины, на котором некогда стояла церковь паломников, многолюдная, богатая, сиявшая великолепием; теперь же на этом месте виднелась лишь груда серых развалин. По этой дороге и поехали Найджел с Эйлвардом, направляясь в Гилдфорд.

Попутчиков у них не оказалось, зато навстречу попалась толпа паломников, возвращавшихся с богомолья. На шляпах у них были изображения св. Фомы и свинцовые сосудики или раковины улиток с миром, а за плечами – котомки с покупками. Мужчины шли пешком, женщины ехали на ослах. Толпа была грязная, оборванная, покрытая дорожной пылью. И люди, и животные брели, еле переставляя ноги, словно уже потеряли надежду снова увидеть родной дом. До деревни Патнем они так и не встретили никого, кроме этой толпы да нескольких нищих и менестрелей, сидевших в вереске по обочинам дороги в надежде на случайный фартинг прохожего. Солнце стояло уже высоко, легкий ветер гнал по дороге пыль, и, въехав в деревню, они с наслаждением промочили горло кружкой эля на постоялом дворе. Когда они уезжали, трактирщица простилась с Найджелом очень холодно, потому что он не оказал ей должного внимания, зато Эйлварду отвесила пощечину – за слишком усердное внимание.

По ту сторону Патнема дорога шла густым смешанным дубовым и буковым лесом, под пологом которого буйно разрослись папоротники и терновник. Здесь им встретился дозор – несколько сержантов, высоких малых на хороших лошадях, в кожаных куртках и шапках, с копьями и мечами. Они медленно ехали по теневой стороне дороги. Когда путники приблизились, дозорные спросили, не было ли у них на дороге каких неприятностей.

– Будьте осторожны, – добавил один из них, – разбойник и его жена вышли на промысел. Только вчера они убили одного купца с запада из-за сотни крон.

– Вы говорите, его жена?

– Да, сэр. Она всегда с ним и не раз его спасала, потому что он хоть и силен, а мозгами-то раскидывает она. Надеюсь, на днях мы увидим их головы на зеленой траве.

Дозор направился в сторону Фарнема, и, как оказалось, прочь от разбойников, которые, по всей видимости, следили за ним из гущи кустарника, росшего по обе стороны дороги. Найджел и Эйлвард поехали дальше и вдруг за поворотом увидели высокую миловидную женщину, которая сидела у дороги, заламывая руки и горько плача. Увидя рыдающую красавицу, Найджел пришпорил коня и в три скачка оказался возле несчастной дамы.

– Почему вы плачете, прекрасная дама? – спросил он. – Могу ли я вам хоть чем-нибудь помочь как добрый друг? Неужели нашелся такой жестокосердный человек, что мог вас обидеть?

Она встала, с надеждой и мольбой обратив к нему лицо.

– Ox, спасите моего отца! – воскликнула она. – Вы, случайно, не встретили дорожный дозор? Они уже прошли здесь, и я боюсь, что теперь их не догнать.

– Да, они поехали дальше. Но мы тоже можем вам помочь.

– Тогда умоляю, скорее! Ведь они, может быть, убивают его! Они потащили его вон в тот лес, и я слышала, как голос его замер вдали. Скорее, умоляю, скорее!

Найджел спрыгнул с лошади и бросил поводья Эйлварду.

– Э, нет, сэр. Мы пойдем вместе. Сколько там было разбойников?

– Два здоровенных детины.

– Тогда я тоже иду.

– Нет, Эйлвард, ни в коем случае, – сказал Найджел. – По такому кустарнику лошади не пройдут, а бросать их тут, на дороге, нельзя.

– Я постерегу их, – вмешалась дама.

– Нет, Поммерса вам не удержать. Оставайся здесь, Эйлвард, пока я не позову. Ни с места! Это – приказ.

Говоря так, Найджел, с глазами, горящими от радости . в ожидании приключений, выхватил меч и бросился в лес.

Он бежал быстро и долго; пересек одну поляну, другую, продрался сквозь густой кустарник, с легкостью оленя перемахнул через заросли терна, вглядываясь то в одну, то в другую сторону, изо всех сил напрягая слух; но до него доносилось лишь воркованье диких голубей. Однако он упорно продвигался вперед, в мыслях видя перед собой то рыдающую женщину, то ждущего спасения мужчину. И только когда заныли ноги, он, задыхаясь, остановился и вспомнил, что ему еще нужно уладить собственные дела и что пора вернуться на Гилдфордскую дорогу.

Между тем Эйлвард по-своему старался утешить женщину, которая рыдала, уткнувшись лицом в седло Поммерса.

– Ну-ну, не плачьте, красавица, – говорил он, – а то, глядя на вас, я и сам заплачу.

– Увы, добрый лучник, он был лучший из отцов, такой нежный и ласковый. Если бы вы знали его. Он бы и вам полюбился.

– Ну-ну, полно! С ним ничего не случится. Сквайр Найджел приведет его обратно.

– Ах нет, я больше никогда его не увижу! Держите меня, лучник, не то я сейчас упаду.

Эйлвард крепко обхватил ее гибкую талию. Теряющая сознание женщина прильнула к нему, закинув руку ему на плечо и обратив бледное лицо назад.

Вдруг Эйлвард увидел, что выражение ее глаз изменилось: в них мелькнула надежда, потом неистовая радость и торжество победы, – и понял, что надвигается какая-то опасность. Он живо оттолкнул ее от себя и отпрыгнул в сторону – и как раз вовремя: на него едва не обрушился удар дубины, которую держал в руках человек еще более высокого роста, чем он сам. Он успел увидеть сжатые в бешеной ярости страшные белые зубы, взметнувшуюся всклокоченную голову и сверкающие звериные глаза. В следующий миг он, резко уклонившись от нового сокрушительного удара дубины, бросился на противника.