Соблазни меня в сумерках - Клейпас Лиза

 – Откуда вы знаете? У меня есть замечательные качества, которые вы еще не разглядели.

Поппи издала нетвердый смешок.

 –Думаю, вы способны уговорить любого, – сказала она. – Но все же я... – Она осеклась и ахнула, когда он склонил голову и запечатлел на ее губах быстрый поцелуй, словно хотел попробовать ее на вкус. Она ощущала прикосновение его губ даже тогда, когда он отстранился.

 – Проведите со мной завтрашний день, – настойчиво попросил он.

 – Нет, мистер Ратледж. Я... – Гарри.

 – Гарри, я не могу...

 – Хотя бы один час? – прошептал он, снова склонившись к ней.

Поппи в смятении отвернулась, и его губы прошлись по ее шее.

Никто никогда не делал с ней ничего подобного, даже Майкл. Кто бы мог подумать, что это вызывает такие восхитительные ощущения? Ошеломленная Поппи запрокинула голову, замерев в его объятиях, пока его губы скользили по ее горлу, лаская нежную кожу с сокрушительной нежностью. Ее охватила такая слабость, что она обхватила его за шею, чтобы устоять на ногах. Ее губы приоткрылись, коснувшись его гладко выбритой челюсти. Его дыхание перехватило.

 – Вам не следует плакать из-за мужчины, – произнес он тягучим, как мед, голосом, почти касаясь губами ее щеки. – Ни один из них не стоит ваших слез. – И, прежде чем она успела ответить, приник к ее губам в поцелуе, таком глубоком и медленном, что Поппи таяла в его объятиях.

А когда кончик его языка игриво вторгся в ее полуоткрытый рот, ее охватило столь странное и возбуждающее ощущение, что она содрогнулась всем телом.

Он сразу поднял голову.

 – Простите. Я испугал вас.

Поппи не знала, что ответить. Он не только не испугал ее, но дал представление об огромной неизведанной территории чувственных удовольствий, с которой она никогда раньше не сталкивалась. Даже с ее неопытностью она понимала, что во власти этого мужчины вывернуть ее наизнанку от наслаждения. Это было нечто, о чем она никогда не задумывалась и на что не рассчитывала.

Она попыталась взять себя в руки. Сердце ее бешено колотилось, припухшие губы саднили, тело пульсировало в самых неожиданных местах.

Гарри обхватил ее лицо ладонями, поглаживая большими пальцами разрумянившиеся щеки.

 – Вальс закончился. Ваша компаньонка набросится на меня, как терьер на кролика, если я не приведу вас назад.

 – Она старается защитить меня, – сумела вымолвить Поппи.

 – Это ее обязанность. – Он опустил руки и отступил на шаг.

Поппи покачнулась на ослабевших ногах, и он подхватил ее, прижав к себе.

 – Осторожно. – Он тихо рассмеялся. – Это моя вина. Мне не следовало целовать вас так.

 – Вы правы, – отозвалась она, постепенно приходя в себя и обретая привычное чувство юмора. – Мне следовало дать вам отпор... влепить пощечину или что-то в этом роде. Как дамы обычно реагируют на подобные вольности?

 – Вообще-то поощряют меня к продолжению, – сообщил он с такой готовностью, что Поппи не могла не улыбнуться.

 – Я не собираюсь поощрять вас, – сказала она.

Они смотрели друг на друга в темноте, освещенные только светом, лившимся из окон верхних этажей. Как причудлива жизнь, подумала Поппи. Сегодня ей следовало бы танцевать с Майклом. А теперь, отвергнутая Майклом, она стоит на балконе с незнакомцем.

Как можно, будучи влюбленной в одного мужчину, находить другого столь привлекательным? Но Гарри Ратледж был одним из самых обворожительных мужчин из всех, кого она встречала, с таким обаянием, энергией и целеустремленностью, что она не знала, что и думать о нем. Интересно, как он ведет себя в личной жизни?

Жаль, что она никогда этого не узнает.

 – Назначьте мне наказание, – предложил он. – Я сделаю все, что вы пожелаете.

Их взгляды скрестились, пока Поппи размышляла над его предложением.

 – Какое?

Гарри склонил голову набок, пристально глядя на нее:

 – Какое пожелаете.

 – А если я пожелаю замок?

 – Вы его получите, – ответил он без заминки.

 – Вообще-то мне не нужен замок. Там слишком много сквозняков. А как насчет бриллиантовой тиары?

 – Нет вопросов. Скромную для дневной носки или что-нибудь более роскошное?

Поппи улыбнулась, а ведь несколько минут назад она думала, что никогда больше не будет улыбаться. Ее захлестнул порыв симпатии и благодарности. Вряд ли кто-нибудь другой смог бы утешить ее в подобных обстоятельствах. Но когда она подняла на него глаза, в них блеснула горечь.

 – Спасибо, – сказала она. – Но, боюсь, вы не можете дать мне одну вещь, которую я действительно хочу.

Приподнявшись на цыпочки, она прижалась губами к его щеке. Это был дружеский поцелуй.

Прощальный поцелуй.

Гарри молчал, глядя на нее. Затем его взгляд метнулся за ее спину, и его губы накрыли ее рот с обжигающей требовательностью. Ошеломленная этой неожиданной агрессией, Поппи чуть не потеряла равновесие и инстинктивно ухватилась за него для поддержки. Это была неудачная реакция, в неудачном месте... неправильно было чувствовать такой прилив наслаждения, когда их губы слились... но, как она обнаружила, некоторым соблазнам невозможно противиться. Ее нервы трепетали, вокруг вспыхивали звезды, искорки света рассыпались в воздухе, ударяясь о плиты террасы с хрустальным звоном.

Пытаясь отрешиться от надоедливого шума, Поппи крепче прильнула к нему. Но Гарри отстранился и прижал ее голову к своей груди, словно хотел защитить ее.

Подняв ресницы, Поппи похолодела, обнаружив, что они не одни на балконе. Несколько пар вышло подышать воздухом: леди Норбери, уронившая от изумления бокал шампанского, лорд Норбери и еще одна немолодая чета.

И Майкл с блондинкой под руку.

Все они в безмолвном шоке взирали на Поппи и Гарри.

Появись в этот момент ангел смерти, с черными крыльями и сверкающей косой, Поппи бросилась бы к нему с распростертыми объятиями. Быть застигнутой целующейся на балконе с Гарри Ратледжом – не просто скандал... это начало легенды. Ее репутация погибла. Ее жизнь пропала. Ее семья обесчещена. К утру эта новость распространится по всему Лондону.

Онемев от ужаса, она перевела беспомощный взгляд на Гарри. На короткий миг ей показалось, что в его глазах мелькнуло хищное удовлетворение. Но затем их выражение изменилось.

 – Боюсь, это будет непросто объяснить, – сказал он.

Глава 10

Пробираясь в толпе гостей, Лео тайно забавлялся при виде некоторых из его приятелей, безупречно одетых, с накрахмаленными галстуками и безукоризненными манерами, молодых аристократов, которые своими дебошами могли посрамить даже его выходки. Не в первый раз ему пришла в голову мысль, что мужчинам многое позволяется, намного больше, чем женщинам.

Взять хотя бы манеры. Он видел, как его сестры стараются вызубрить множество безумных правил этикета, принятых в светском обществе. Тогда как интерес Лео к этим правилам сводился преимущественно к тому, как их нарушить. И его, как обладателя титула, неизменно оправдывали и прощали. На светских ужинах женщин критиковали за их спиной, если они использовали не ту вилку для рыбного блюда, а мужчина мог напиться до чёртиков или ляпнуть что-нибудь непотребное, и все делали вид, что ничего не заметили.

Войдя в бальный зал, Лео остановился неподалеку от входа и огляделся по сторонам. Какая скука! Все те же девицы на выданье с опекающими их пожилыми матронами и стайки сплетничающих женщин, всегда напоминавших ему о курятнике.

Его внимание привлекла Кэтрин Маркс, которая стояла в углу, наблюдая за Беатрикс и ее партнером, кружившимися в вальсе.

Кэтрин выглядела, как всегда, напряженной, одетая в темное платье и прямая, как шомпол. Она никогда не упускала случая продемонстрировать ему свое презрение и обращалась с ним так, словно он обладал интеллектом устрицы. К тому же она была невосприимчива к любым попыткам очаровать ее или развеселить. Как любой разумный мужчина, Лео старался избегать ее, насколько это было возможно.