Рожденный Водой (СИ) - Иванова Светлана

— А вам есть что скрывать? — как-то, прямо над ухом послышался тихий голос. Сердце ушло в пятки со скоростью, которой позавидовали бы даже эльфы.

— Всем есть что скрывать, Гловис. Учитель снова улыбался. Возможно, он и не позволял такой вольности со своими учениками, но я-то таковой не являлась, а значит, можно смело блистать всеми гранями своей профессиональной обходительности, граничащей с маниакальным преследованием. Гловис скривился. Вероятно, заплутал в чужих мыслях. Да я и сама слегка запуталась.

— Много ли в мире телепатов, Гловис? — я старалась дышать как можно ровнее, хотя сердце, похоже, сменило место своей дислокации, отбивая четкий ритм на барабанных перепонках.

— Хм, прирожденных, думаю, не много. А вот способных подчинить себе это умение насильно — чуть больше. Хотите обучиться? Мужчина и без подсказки прекрасно знал, что учиться этой ужасной, на мой взгляд, способности я не собиралась. А вот понять, как можно от нее защититься, очень хотелось. Но Гловис не собирался показывать, что знает все мои мысли, и делал вид, что отчаянно ожидает ответа. Что ж, в эту игру можно играть и вдвоем.

— Хочу узнать, как от этого защититься.

— Не думаю, что в Академии Востара вы скоро научитесь столь искусной магии. Переходите к нам, здесь все гораздо серьезнее! Если бы в моем родном мире учитель позволял себе такие вольные разговоры с учениками и подобное двусмысленное поведение, его бы давно уволили за профнепригодность. Хотя нельзя не поощрить столь рьяное желание набрать в Школу как можно больше студентов, лишив тем самым юных дарований соседнюю страну. А вдруг война — а у них никого нет. Так Востар и защитить-то будет некому, если из Солмении хлынут одни маги.

— Или я могу преподать вам урок отдельно от класса, — не дождавшись ответа, произнес Гловис. Лицо его выглядело немного уставшим. Интересно, он телепат от рождения или по принуждению? И стоит ли ему этот дар каких-то затрат магической энергии?

— Я обдумаю ваше предложение, но, кажется, меня уже ищут. Заметив в другом конце коридора знакомую фигуру, я слегка воспряла духом. Беседа не приносила абсолютно никакой радости.

Предложение о личном уроке смахивало скорее на приглашение на обед к голодным волкам. Я могу не получить ничего, зато моя подноготная будет целиком и полностью прочитана будто бульварная газетенка. Хэл был рад меня видеть не меньше, чем я его. Как оказалось, он находился в поисках уже довольно долго и успел трижды оказаться в какой-то магической ловушке, устроенной визгливыми студентками, позарившимися на мужчину постарше. Вдоволь насмеявшись, вслед за другом, я дошла до кабинета Флориэля, где маг уже нетерпеливо ожидал, постукивая тонкими пальцами по столешнице. Увидев нас, Флориэль выпрямился и неуклюже обошел стол, сметя половину бумаг на пол, но, не обратив на это никакого внимания.

— Я получил известия о том, что уже порядка полугода некий Лаодис является магом на службе у Лорда Мионира. Боюсь, это именно тот мальчик, что вам нужен, — лицо мага было бледнее обычного.

— Ну и прекрасно! Где он обитает, этот лорд? — я радостно хлопнула в ладоши. В нашем деле намечался заметный прогресс.

— В Катарисе, — произнес Хэл, почесывая затылок.

— Отлично, получается, ты знаешь, где это? Хэл кивнул.

— Значит, завтра можем отправляться? Сегодня уже поздно, двинемся с утра. Долго туда добираться?

— Не слишком. Но Элея, вы ведь знаете, что это за город? — почти выкрикнул Флориэль. Я посмотрела на мага более чем непонимающе. Что могло привести его в столь нервозное состояние?

— Катарис. Хэл же сказал.

— Это город вампиров, — поник маг. Мне что-то стало не по себе. На автомате поблагодарив Флориэля, я направилась в комнату в надежде уснуть и… не проснуться на утро вовсе. Ведь путешествие в город вампиров казалось чем-то ужасным и сродни самоубийству.

— Ну что ты переживаешь? Ну вампиры и вампиры, чего их бояться-то? — в который раз заезженной пластинкой проговорил Хэл.

— И ты не боишься? — всхлипнула я.

— Ничуть!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И ты обещаешь, если эти мерзкие кровососы нацелятся на мою шею, защитить меня и подставить свою? Хэл громогласно расхохотался, но все же согласился в описанном мною случае поступить именно так, как я того желаю. По его словам, за те деньги, что обещала ему эльфийка, можно было чуть ли не нанять целую армию для моей защиты. Всю ночь меня преследовали кошмары о летучих мышах, склепах, летающих гробах и клыкастых красавцах с горящими красными глазами, скалящихся на мою шею и попивающих густую красную жидкость из золотых кубков. Я могла поклясться, что это не было видением. Скорее разбушевавшееся воображение. Но неудивительно, что решивший разбудить меня Хэл был оглушен громким криком и с размаху получил по носу. За завтраком мне удалось-таки добиться прощения за свое утреннее поведение, и в прежнем мирном состоянии мы оседлали лошадей. Пять дней в седле обещали быть утомительными, если бы не постоянные тренировки, что я устраивала на каждом привале. Уже на третий день Хэл со смехом глядел, как я молниеносно передвигаюсь по поляне, оставляя после себя вполне различимую колею на траве. Над легкостью шагов нужно еще поработать, но скорость получалось развить поистине невероятную. На четвертый день, ближе к ночи, мы подошли к небольшому селу, скрывающемуся за осиновой рощей. Возможно, и в этот раз мы могли бы обойтись скромной ночевкой на природе, но сгущавшиеся весь день тучи, наконец, разразились дождем, а раскаты грома наводили ужас. Старосты здесь не водилось, а селяне оказались воистину нелюдимы.

Хорошо хоть конюшня на селе была, хоть и, по всей видимости, доживала последние деньки. Нас согласилась приютить одинокая пожилая женщина. Дом ее стоял на самой окраине у леса и представлял собой старую полуразвалившуюся хижину, давно требующую ремонта. Из мебели здесь нашлась лишь печь да покосившийся от времени стол с приставленной скамьей. Кроме старушки обитала в доме только толстая кошка Манька, развалившаяся на подоконнике и явно полакомившаяся недавно свежей сметанкой, о чем свидетельствовали белые усы и довольная морда. Хозяйка сконцентрировала свое внимание на появившемся в доме мужчине, словно не замечая меня вовсе. Тут же Хэла попросили подправить стол, слазать в погреб за банками с соленьями и починить покосившуюся дверь. А уж после, проверив проделанную работу, старушка усадила нас за стол, поставив перед нами две кружки молока и остывшую картошку. Дом был слишком мал, поэтому на ночь нам предложили разместиться на чердаке, указав на приставленную к стене деревянную лестницу. В полный рост на чердаке мог бы выпрямиться разве что пятилетний ребенок. Здесь было пыльно и душно. Все вещи, похоже, давно бросали прямо от лестницы с первого этажа, не заботясь о том, как они будут лежать в дальнейшем, главное, чтобы не мешались в доме. Грызунов слышно не было, но я была почти уверена, что мышиные следы в пыли проглядывались свежие. Как и следовало ожидать, на утро мы были не выспавшимися и еще более уставшими, чем с вечера. В который раз выслушав мои завывания о том, что лучше уж было остаться под звездным небом, даже если бы это грозило скорой неминуемой простудой, Хэл вежливо попросил заткнуться и чуть не сиганул с лестницы, когда предпоследняя ступенька хрустнула под его ногой, трухой осыпаясь на пол.

— Ведьма! — еле слышно пробурчал он под нос, ступая на пол и провожая меня недобрым прищуром. Хозяйка приветствовала нас парным молоком и пирожками, что только подошли в печи. Разговор особо не клеился, но когда завтрак был съеден, а на стол опустилось несколько монеток за предоставленный кров, старушка даже вышла на улицу, проводить гостей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты, дитятко, поаккуратнее с ним, — придержав меня за рукав куртки, проговорила женщина, кивнув на Хэла, который как раз привел лошадей с конюшни и прикурил очередную самокрутку. — С этими упырями глаз да глаз нужен. Авось не уследишь и уже сама упырицей станешь.

Совратит тебя, бедняжку.

— Да что уж вы, бабушка, — отмахнулась я, начав нервно посмеиваться. Пожилая женщина имела необыкновенно буйное воображение. — Какой ж он упырь? Ну насмешили!