Каббала - Артур Уэйт

Я сознательно опускаю в своем изложении ряд мелких деталей, могущих вызвать сомнение в правдивости рассказа, чтобы не вносить лишнюю путаницу. Дело в том, что он заканчивается торжественным свидетельством в пользу подлинности древнего происхождения Зогара и, судя по тому, что произошло в дальнейшем, рабби Ицхак, очевидно, признал правдивость этого свидетельства. Если считать этот рассказ подлинным, то свидетельство, отвергаемое как несостоятельное личностью, записавшей его, не может быть принято беспристрастной и нелицеприятной критикой, если только она не руководствуется другими соображениями. Итак, говоря о рассказе в Сефер Йохасин, нельзя считать, что в нем есть доказательство того факта, что рабби Моше де Леон писал Зогар «из собственной головы»10. Сам рабби Моше Авраам утверждает, что тот писал его «с помощью Пишущего Имени», то есть по откровению свыше, однако я не считаю, что это тема для обсуждения.

Словом, история весьма путаная, и большинство из участников спора так или иначе сталкивается с противоречиями. Те, кто склонен видеть в рабби Моше де Леона не более чем переписчика, не могут не считаться с встречающимися в Зогаре ссылками на позднейшие события, а их попытки объяснить эти факты совершенно несостоятельны; те же, кто считает переписчика скрытым автором, неизбежно оказываются перед другой невероятно сложной проблемой – как доказать, что такой сложный по своей структуре текст мог быть написан одним человеком – Моше де Леоном. Их аргументы также неубедительны и высосаны из пальца.

Аргументы против древности Зогара на основании самого текста можно свести к следующим пунктам:

1. В нем есть знаки огласовки, которые, как считается, появились в послеталмудическую эпоху11.

2. В нем есть цитаты из трактата «Обязанности сердца», написанного иудеем из Сарагосы12 где-то в середине XI в.

3. В нем упоминаются два вида филактериев, или тфилин; этот факт считается доказальством позднего происхождения всего кодекса13.

4. В нем упоминаются авторитетные учителя, жившие значительно позднее предполагаемого времени написания Зогара.

5. Он написан на арамейском; в эпоху, к которой его относят, то есть период деятельности рабби Шимона, арамейский был разговорным языком, а языком еврейской учености и религиозных писаний был иврит.

Сторонники древнего происхождения Зогара следующим образом опровергают вышеперечисленные факты:

1. Знаки огласовки изобретены не в послеталмудическую эпоху; доказательство этого – встречающиеся случаи огласовки в Талмуде*, а это**, вне всякого сомнения, корпус, появившийся задолго до XIII в., когда жил рабби Моше де Леон. В Талмуде сказано, что знаки огласовки были даны Моисею на горе Синай14. Вопрос о реальном существовании системы обозначения гласных в дохристианскую эру, за исключением малочисленных случаев в Пятикнижии, которые, по существу, не являются собственно знаками огласовки, одно дело и остается на совести тех, кто настаивает на ее существовании; другое дело вопрос об использовании знаков огласовки в самом начале послеталмудической эпохи15, и все это в данном случае требуется для того, чтобы лишить вескости подобное возражение против разумной древности Зогара16.

2. Трактат «Обязанности сердца», несомненно, относится к XI в., однако сторонники древнего происхождения Зогара утверждают, что автор трактата заимствовал из более раннего текста Зогара, следы которого обнаруживаются в Талмуде в мидраше рабби Шимона бар Йохая17. Сказано также, что автор современник рабби Авраама, который написал пользующееся авторитетом толкование на Книгу Творения, но этот персонаж, некоторыми мечтателями отождествляемый с предполагаемым наставником Николаса Фламеля, якобы посвятившим его в секреты алхимии, скончался в конце XII столетия. Из этой альтернативы нам предлагается выбрать что-то одно, но факт остается фактом: в Зогаре есть материал, который зафиксирован в трактате XI в.

3. Наличие двух видов филактериев объясняется различием раввинистических прочтений пассажа в Священном Писании относительно правил их применения. Вопрос здесь в том, возникло ли это расхождение в интерпретации предписания в XI в. или в самом начале эпохи составления Талмуда. Сторонники древнего происхождения Зогара приводят аргументы в пользу последней точки зрения; однако нам неизвестно употребление двух филактериев до X в.

4. Упоминание в Зогаре имен законоучителей школы амораев объясняется ими в расширенном понимании как явление, складывающееся на протяжении нескольких столетий, что верно применительно к более ранней ивритской литературе как канонической, так и неканонической. В этом утверждении есть определенная косвенная сила; однако его защитники сами ослабляют этот аргумент, когда говорят о том, что, если бы Зогар действительно написал рабби Моше де Леон, он избежал бы цитирования более поздних авторитетов. Вся история литературных подделок свидетельствует об обратном; и вывод напрашивается однозначный: Зогар в том виде, в котором он дошел до нас, несомненно, позднее самых поздних из упоминаемых в нем авторитетных имен. Иначе быть не может. Каким образом оказались в него включены эти авторитеты – вопрос другой.

5. Когда рабби Ицхак из Акко предпринял свои поиски изводной рукописи Зогара, он, как свидетельствует документ, якобы сказал: «Что написано на арамейском языке (Иерушалми) – это, верно, слова самого рабби Шимона, а то, что написано на святом языке (древнееврейском), – это не его слова, а речи подделывателя». Это один из главных доводов «от арамейского» в споре о подлинной древности Зогара, столь четко сформулированный иудейским свидетелем XIII в.18 Вот следующие аргументы, выдвигаемые защитниками его древности: а) арамейский – это язык Таргумов*; б) неканонический язык избран для усиления символизма, что, пожалуй, чересчур тонко; в) если исходить из древности Зогара, то упоминаемый в книге писец рабби Шимона бар Йохая – это рабби Абба, родившийся в Вавилоне и посему свободно владеющий арамейским19; г) если Зогар подделка рабби Моше де Леона, то он должен был бы написать его на иврите, на котором написаны другие его книги20*.

Из совокупности этих вопросов и ответов можно сделать вывод, согласно которому свидетельства самого текста Зогара относительно позднего происхождения основного корпуса не имеют силы. Две схемы отнюдь не исчерпывают все сложности или контрдоводы, лучшим и, наверное, самым последовательным выразителем которых во многих положениях на сегодняшний день остается Франк21. Если закрыть глаза на странное отсутствие проблемы христианского влияния, а то и вообще всяких ссылок на христианство, его замечания по поводу отсутствия аристотелевского влияния и анализ языка Зогара остаются столь же серьезными, как и во время их первоначального высказывания в 1843 г. Однако сила аргументации в пользу древности Зогара есть в то же время и сила главного аргумента против его древности. В нем упоминаются авторитетные учителя позднего времени, но из этого можно сделать вывод, что Зогар складывался так же, как и Талмуд и некоторые канонические книги Священного Писания. Вполне резонно предположение, что если он современен Талмуду, то в Талмуде должно встречаться упоминание о нем, и он там действительно упоминается, но не под его привычным названием, а под именем Тайного Учения и под другими именами, приводимыми в этом разделе. Слишком углубляться в эту проблему не входит в мою задачу. Многие аргументы, выдвигаемые спорящими сторонами, очень специфичны, и заострять на них внимание нецелесообразно. Например, мысль о том, что рабби Моше де Леон едва ли та личность, которая могла бы создать труд, подобный Зогару, поскольку-де он и интеллектуально и морально не подходил для такого предприятия22. Я уже говорил о том, что он действительно кажется неподходящей фигурой, но реальные возможности человека порой открывает случай. Многие великие книги написаны людьми, которые до этого не создали ничего достойного внимания, и если говорить серьезно, то рабби Моше де Леона мы знаем только по его другим писаниям и по явно предвзятому свидетельству враждебно настроенного родственника. Зогар, несомненно, стал распространяться в еврейской среде с самого момента его появления и был воспринят далеко не однозначно: так встречают труд достаточно известный и старый по содержанию, но более или менее новый по форме, и этим объясняется молчание предшествующих авторитетов, хотя в формировании этого содержания и придании ему этой формы человек, который якобы всего лишь переписывал рукопись кодекса, безусловно, мог приложить руку23.

Примечания

1 Это свидетельство относительно Зогара, встречающееся в Сефер Йохасин, принимается всеми исследователями, но, на мой взгляд, в нем есть что-то неправдоподобное. Зогар – огромный по объему труд, и, чтобы делать многочисленные копии, Моше де Леону понадобился бы целый штат переписчиков. Никаких сведений, однако, на этот счет нет; если же он переписывал книгу собственноручно, то едва ли он мог получать за свой труд «большую плату» ввиду медленности процесса. Есть другое предположение, а именно что ему якобы покровительствовал богатый еврей, которому он посвящал свои книги; но и этому нет конкретных подтверждений. Это мнение зиждется на том факте, что он несколько своих творений посвятил единоверцам, которые якобы были его покровителями.