Сочинитель, жантийом и франт. Что он делал. Кем хотел быть. Каким он был среди друзей - Мариан Ткачёв

Изображения на барабанах таят в себе еще один весьма примечательный смысл. В центре верхней их плоскости часто выбита многоконечная звезда, скорее всего, это символ солнца, которому поклонялись вьеты. Фигуры, вписанные в расходящиеся от центра концентрические круги, как бы движутся вокруг солнца против часовой стрелки. Но ведь для наблюдателя, находящегося в Северном полушарии, именно в этом направлении перемещаются звезды по небосводу вокруг Полярной звезды, на которую устремлена земная ось. И Солнце, двигаясь с запада на восток, как бы идет против стрелки часов. Значит, здесь зафиксированы космогонические воззрения вьетов. Некоторые исследователи чередование символических линий, знаков природных начал, различных фигур и их поз отождествляют с календарем (солнечным и лунным). Вьеты, как утверждает легенда, считали землю квадратной, а небо – круглым…

Они поклонялись духам стихий. Чтили животных: жабу (провозвестницу дождя), оленя (он был связан с наступлением суши; на барабане есть изображение пляшущего человека, наряженного оленем), курицу, черепаху… Почитали вьеты имевшие женское обличье божества – Шелковицу, Фасоль, Хижину (позднее они вошли в местный буддийский пантеон). Они поклонялись духам предков, верили в загробную жизнь и клали в могилу вместе с покойником вещи, утварь, оружие, иногда усопших предавали сожжению. Некоторые предметы из захоронений (дерево, лак) позволяют предположить, что у вьетов была живопись.

Как же выглядели вьеты? Они стригли волосы до плеч (вспомним легенды!), но также – мужчины и женщины – закручивали сзади волосы узлом, женщины заплетали их в косицу; часто волосы схватывались повязкой. Ходили вьеты босиком (вспомним снова легенды). Одежду они изготовляли из тканей. Ткачество, судя по отпечаткам полотна на керамике и бронзе и глиняным пряслицам, появилось очень давно. Издревле вьеты разводили шелкопрядов, выращивали хлопок, джут, рами. Мужчины большей частью носили набедренные повязки; женщины – короткие юбки (цельные или из обернутого вокруг бедер полотнища). Знатные женщины (а именно таковыми являются героини романа То Хоая – Нанг Хоа и Гай, к тому же еще наряжающиеся для царского пира) носили нагрудник, поверх него – застегивавшуюся спереди блузу, юбку до пят и широкий пояс с длинными свободными концами; на голове был завязан наподобие тюрбана платок. Военачальники и вельможи (а таковым являлся главный герой романа Ан Тием) носили – очевидно, при случае – пластинчатый бронзовый нагрудник, спину их прикрывал широкий обруч с бронзовыми застежками и бубенцами. Богатые наряды украшались вышивкой и бисером.

Вьеты, возможно, чернили зубы. Они очень любили украшения. Чаще всего археологи находят серьги и браслеты. Их носили и мужчины, и женщины. Немало найдено также колец и бус. Сперва украшения делали из камня, затем все чаще – из бронзы. Даже в захоронениях знати не обнаружено украшений из золота и серебра.

Процесс социального расслоения шел у вьетов довольно явственно. Если во времена культуры Фунгнгуен различие вещей в захоронениях еще невелико, то в эпоху развитой бронзы погребения отличаются друг от друга не только количеством, но и ценностью вещей; в богатых могилах попадаются предметы роскоши, в том числе и привозные – из Китая. Любопытная деталь – могилы попроще располагались у самых жилищ, а близ богатых могил никаких следов поселений не обнаружено… Вероятно, у вьетов была тогда общинная собственность на землю. Однако выделившаяся племенная знать, составлявшая правящую верхушку Ванланга, присваивала (в форме податей, повинностей) часть продукта, произведенного свободными общинниками. У вьетов, очевидно, были рабы, хотя вряд ли многочисленные. К этому времени у них утвердился патриархат, но женщины играли видную роль в семье и общественных делах. Семья у вьетов была моногамной. До сих пор ведутся дискуссии о том, каким, собственно, было общество Ванланга. Сложилось ли уже тогда государство или это был тип общественных отношений, близкий к так называемой военной демократии? Кем являлись в таком случае, Хунган – государями или вождями племенного союза? Что, наконец, стало решающим в сплочении лаквьетов – необходимость защиты от врагов? Потребность в совместном ведении хозяйства, в котором все большую роль играло орошение приречных земель? На все эти вопросы пока невозможно дать однозначного ответа.

Но как развивались культура и общество Ванланга? Не были ли лаквьеты, вроде бы отгороженные от мира горами и морем, в какой-то мере изолированы от соседних народов, от тех пускай еще только нарождавшихся связей, которые приводили к образованию региональных культурных общностей и в конечном итоге – к формированию мировой культуры? Косвенный ответ на это мы можем найти в романе То Хоая. Один из его персонажей, Ма Ли, выброшенный после кораблекрушения на остров, где жил Ан Тием с семьей, рассказывает о себе, что родился и вырос на благодатных островах, где множество искусных мореходов, плавающих меж островами и в соседние страны. Острова посреди теплого моря – но ведь это же Индонезия! Я спросил для верности у То Хоая, и он ответил: да, Ма Ли из Индонезии. Что же это просто авторская прихоть, столкнувшая на необитаемом острове разноплеменных людей? Нет. Если, как считается, для донг-шонской культуры характерны бронзовые барабаны (большинство их обнаружено во Вьетнаме), то, видимо, о многом все-таки говорят находки похожих и относящихся к тому же времени барабанов в Южном Китае (где, как вы помните, жили вьетские племена), в речных долинах Лаоса, Кампучии, Таиланда, Малайзии и – на островах Индонезии. А ведь прослеживается несомненное сходство и в других атрибутах материальных и духовных культур народов, населяющих эти страны. Культур древних самобытных, дающих все основания пересмотреть «традиционный» взгляд на большинство их лишь как на провинциальные ответвления «великого древа китайской цивилизации». И появление в романе То Хоая такого героя, как Ма Ли, и дальнейшая судьба его поистине символичны…

Наш экскурс в области истории и фольклора вьетов следует, вероятно, завершить кратким пересказом четырех легенд, к которым часто обращаются персонажи романа и без которых трудно было бы понять ход их мыслей и мотивацию некоторых поступков (все они имеются в «Дивных повествованиях земли Линь-нам», откуда взят, как вы помните, и «Рассказ об арбузе», послуживший сюжетной основой романа То Хоая).

Во-первых, это легенда о Духе-повелителе горы Танвиен. Вьеты чтили эту гору как святыню. Дух ее считался одним из пятидесяти сыновей Повелителя драконов, ушедших вместе с отцом в море. Затем он, прельстившись красотою горы Танвиен, вернулся на сушу и поселился на этой горе. Он подружился с людьми, научил их выращивать рис и ткать белое полотно. У государя Хунта была красавица дочь Ми Ныонг, к которой однажды явились свататься Дух гор (Повелитель Танвиена) и Дух вод. Испытав их волшебную мощь, государь не знал, кому отдать предпочтение, и обещал дочь в жены тому, кто первым доставит свадебные дары. Дух гор опередил соперника, и тот в ярости двинул против горы Танвиен полчища водяных чудищ. На помощь Повелителю Танвиена пришли люди, они били в ступы и барабаны, поражали водяных тварей меткими стрелами. Чем выше поднималась вода, тем выше возносил каменную твердь горы Повелитель Танвиена. Он перегораживал русла рек, по которым прибывала вода. Пришлось Духу вод отступить. Но с тех пор каждый год в седьмом и восьмом месяцах[16] налетают бури с дождем, вздуваются и выходят из берегов реки, смывая посевы и причиняя людям страшные беды. Это Дух вод снова и снова пытается отнять у Повелителя Танвиена прекрасную Ми Ныонг и вымещает на людях свой гнев. Дух-повелитель Танвиена считался учителем, помощником и заступником вьетов.

Во-вторых. легенда о Святом воителе Бамбуке (То Хоай пользуется здесь именем героя, бытующим в народных преданиях, ибо в «Дивных повествованиях» он зовется Благородным князем духов из Фудонга). Государь Хунг, узнав о предстоящем нападении на Ванланг династии Инь[17], воззвал о помощи к Повелителю драконов, Лак Лаунг Куану. Тот обещал, что объявится небесный воитель и поможет государю отразить захватчиков. Через три года иньское воинство вторглось в пределы Ванланга. Тут в деревне Фудонг государев гонец нашел мальчика, родившегося у дряхлых уже родителей три года назад и все это время пролежавшем неподвижно, не вымолвив ни слова. Узнав о приезде гонца мальчик заговорил. Он призвал гонца и попросил, чтобы государь прислал ему железного коня, железный нон[18], железный меч и бич из железа. Потом он начал расти не по дням, а по часам и превратился в великана; люди кормили и одевали его всем миром. Получив железного коня и оружие, богатырь помчался на врага, следом за ним двинулась государева рать. Долго бился он с неприятелем, железный меч его сломался, рассыпался железный бич; тогда он вырвал из земли огромный ствол бамбука и стал разить им врагов наповал. Разгромив захватчиков, он въехал на своем коне на гору и улетел в небеса.