Лекарь - Алексей Федосов

Ибрагим смотрел на меня и молчал, а я стал покрываться холодным потом, осознавая во что мы с ним влипли по моей вине. Я ОШИБСЯ!!! Это действительно не чума, это запущенный свищ который эта глупая женщина лечила, она просто убила больного не правильным лечением. Остался один только вопрос.

— Ибрагим, а ты не спрашивал у неё, кем он работал?

— Он красильщик.

«Грязная вода, нечистоты, краски, постоянная сырость, малейшая царапина и она начинает гноиться. А у него это было на шее, место не удобное самому не разглядеть, он наверно давил, занес грязь. Обратился к знахарке, и она его добила»

— Она еще рассказывала или нет?

— этот феллах пришел к ней три недели назад, а по его словам этим он заболел еще раньше. Ты мне скажи, как ты мог ошибиться в определении болезни? Если бы так лечил своих правоверных, на полуострове жили бы одни козы да верблюды.

— Как, как, молча, испугался, торопился, вот осел! Давай собираемся и уходим.

Ибрагим кивнул и мы пошли к выходу, зашли на конюшню где были сложены вещи, которые он привез, забрали и пользуясь неразберихой во дворе дошли до ворот. Ибрагим протянул руку открыть калитку, как она сотряслась от громкого и требовательного стука с той стороны, — Именем Эмира откройте!

Мы переглянулись, позади нас, со двора спешил привратник. Я обреченно махнул рукой — чему быть — того не миновать. Ибрагим откинул засов, створка распахнулась, и в неё вошел стражник. Оглядев нас, он спросил, — Мне нужен лекарь Мухаммад — ад — Дин — абу-л — Фатх ибн Ибрахим. Я ответил, что это я.

Тогда он склонился в традиционном приветствии и когда выпрямился торжественно начал, — Господин Мухаммад — ад — Дин — абу-л — Фатх ибн Ибрахим,

Мой повелитель и господин, блистательный Эмир Гияс — ад- Дин Абу-л — Хикмет ибн — Алим ибн — Хамидулла аль — Химс, повелитель славного города Химса, да святиться имя его и пусть Аллах дарует ему много дней счастья и благополучия, желает видеть, господина лекаря.

Ибрагим толкнул меня в бок и прошептал на ухо, — Идем, раз приглашают, а не хватают то не всё так плохо.

— Господин лекарь! — Услышал я за спиной голос, а когда повернулся еще и разглядел встревоженное лицо Юсуфа спешившего к воротам, за ним немного позади шла, Латифа. Из глубины двора стали появляется первые верблюды каравана, ведомые своими погонщиками.

Окинув взглядом стоявшего стражника и признав в нем слугу эмира, Юсуф склонился в легком поклоне,

— Я искренне рад, что вы почтили своим присутствием мое скромное жилище, осмелюсь спросить высокочтимого и уважаемого эфенди. Для чего вам понадобился господина Мухаммад?

Надувшийся от своей значимости и от порученного дела, стражник даже не взглянул на него. Небрежно процедив сквозь зубы — господина Мухаммада ждут во дворце.

Еще раз, склонив голову, отступил в сторону, пропуская меня и Ибрагима. Мы вышли на улицу. Там был десяток стражи и два оседланных коня без наездников. Сопровождающий указал на них, подождал, когда усядемся в седла, прозвучала команда, и мы понеслись, по улицам Химса.

Дворец встретил нас тишиной и прохладой, нас отвели в малую залу. Когда мы туда вошли, там было всего пять человек, сам эмир и его советники.

Эмир восседал на троне, стоящем на небольшом возвышении, так что бы человек бывший перед ним смотрел снизу вверх тем самым, подчеркивая свое положение. А если его еще ставили на колени …. К счастью мы стояли в полный рост и когда нас представили, эмир заговорил.

— Господин Мухаммад, до нас дошли слухи о вашем непревзойденном искусстве врачевания, ведь вы учились Медине? Прекрасный город, хорошие, почтенные люди, достойные своего правителя. Мы с ним были знакомы. Он мудро правил. Пока эти подлые хашишийа не убили его. — Он замолчал, вспоминая.

«Я помнил это, учитель примчался из города, сам не свой, приказал всем собраться и ни куда ходить, следить за дорогой и соседними улочками и если будет, хоть что-то похожее на опасность, звать его. Мы приготовились, и прожили так три дня, пока все не успокоилось.

У меня тогда зародились первые сомнения, о своей школе»

— Знавал я вашего учителя. Он лечил меня, после того как однажды на охоте, мой конь сломал ногу, а я сильно разбился, это было за два дня, до того как убили правителя. Он смог быстро вылечить мои раны. Мы с ним повели долгие часы в беседах, рассуждая об Аллахе. Да святиться имя его. Он выказал не однозначные взгляды, и последняя наша встреча закончилась спором. Вы не знаете, что с ним стало? — Спокойный голос, взгляд, никаких признаков волнения, только заинтересованность и дружеское сочувствие.

«Врешь, не лечил тебя учитель, не лечил, а если бы это было так, я бы знал об этом, как ни как лучший ученик»

— Он умер восемь лет назад, долго болел. — Ответил я с поклоном.

— Очень жаль, мне бы хотелось продолжить наш неоконченный спор, ну да ладно Аллах ему судья. Но вы стали достойны своего учителя и также непревзойденно, как и он, лечите тела и врачуете души.

— Люди не жалуются, а кто может, жалуются Аллаху. — Со смирением в голосе проговорил я.

Он сначала в недоумении посмотрел на меня, потом улыбнулся, — Вы лекари, странные люди.

Смерть стоит у вас за спиной, и вы всегда готовы с ней сразиться, а иногда кажется, что вы обручены с ней. В городе пошли разговоры о черной смерти, но стража мной разосланная, не нашла ни каких умерших от болезни. Даже те, кто принес такую весть, не могут ничего сказать. Господин Мухаммад я хочу, чтоб вы и ваш спутник взяли на себя судьбу нижнего города, умершего, якобы от болезни видели там, но стража, посланная туда, никого не нашла, мы желаем выяснить, от чего он умер. Даже если это правоверный, и он похоронен, я возьму на себя грех, перед ликом Аллаха, отвечу за поступки и деяния свои. С вами будет полусотня дворцовой стражи, ступайте, да пусть Аллах благословит труд ваш. — Он махнул рукой. отпуская нас.

Мы склонились в поклоне и, пятясь задом, дошли до самых дверей. В соседнем зале нас встретил воин среднего роста с черной густой бородой, заросший ей по самые глаза, остроконечный шлем, одетый на чалму, сверкающая кольчуга с зерцалами на груди, небольшой щит, перекинутый за спину и сабля на правом боку. Но больше всего меня изумил его голос, настолько низкий, что казалось от него подвески на великолепных люстрах с множеством светильников, начнут колебаться, издавая мелодичное позвякивание.

Он представился, — Меня зовут Маариф! А вы будете, Лекарь и его слуга.

Он поочередно взглядом указал на меня и Ибрагима. — Мне приказано сопровождать тебя и выполнять, что ты скажешь, охранять.-

Пристально посмотрел на Ибрагима, — Воевал? Когда?

Ибрагим, при слове слуга, вскинулся, было, но я удержал его за рукав. Он вроде бы спокойно стал отвечать, — Да воевал, недавно.

— И с кем ты мог воевать, раб, только с крысами в амбаре! Вы неверные не знаете, с какой стороны саблю, держать, а все туда же. — Шагнул вперед, чуть склонился и прошептал Ибрагиму в лицу, — Тварь христианская, резать вас надо чтоб землю освященную Аллахом не топтали.

Только зря он это сделал, ну имею ввиду, что так близко подошел к голодному тигру.

Ибрагим сделал неуловимое движение и наш не состоявшийся охранник, закатил глаза под лоб и свалился Ибрагиму под ноги, звеняще, шелестящей тушей. Ну, мы тут же вдвоем стали оказывать ему помощь, стоящие рядом охранники так ничего и не поняли, что случилось с их грозным командиром, а мы немного переусердствовали, со сломанными ребрами он долго не сможет кричать на своих людей. Так что была небольшая неразбериха и маленькая паника, сначала думали, что он пал от болезни, потом ждали десятника.

Я только и успел перекинуться с Ибрагимом парой слов.

— Зачем ты его так, а если бы убил?

— Я нас спас, эта тварь, в городе прирезала бы нас, а сказал, что беднота напала. Он меня, похоже, не признал, мы служили в вместе лет восемь назад, он тогда только за то, что христианин, убивал пленных без разбора. Как баранам глотки резал. Он тогда десятником был.

Так мы и шли по коридорам и переходам дворца, пока не дошли до казарм, где нас уже ждали лошади и люди. Краткое знакомство и мы отправились.

Нижний город встретил нас настороженной тишиной, на улочках не было видно ни души. Кто смог и успел, уже сбежали, а кто не успел, спрятался. Мы во главе отряда приехали на место, Ибрагим переговорил с десятником, который командовал стражниками, и они разделились, часть людей ушла в начало улицы, меньшая осталась с нами. Ибрагим показал дом около которого разговаривал со знахаркой, стражники пошли по домам, если так можно было назвать эти лачуги. Вскоре улица наполнилась женскими криками и плачем детей, руганью и проклятиями феллахов. Потом прискакал гонец и сказал — что найден дом этого человека. Въехав во двор, я был оглушен, четыре женщины вопили перебивая друг друга так, что им бы позавидовал бы муэдзин призывающий правоверных на молитву. Я нашел взглядом Ибрагима, провел рукой поперек горла и указал на свои уши. Он кивнул, соскочил с коня, потом прошел к этим вдовам и в несколько оплеух утихомирил их.