В последний раз - Гильермо Мартинес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Моргана просигналила Мертону, приглашая на выход, и ему пришлось прервать чтение. Но теперь, в машине, что-то в последних прочитанных строках смутило его, и когда Моргана остановилась перед светофором, Мертон решился заговорить:
– Можно задать тебе один личный вопрос?
– Конечно, – протянула она с насмешкой: то ли, бросая вызов, хотела выяснить, до какого предела он дойдет, то ли давно ожидала, когда же первый такой вопрос прозвучит.
– Как далеко зашла его болезнь? Я заметил, когда мы общались, что он не вполне владеет телом, ему вроде трудно двигать руками, и мне стало любопытно, как обстоят дела ниже пояса, ведь, может, когда он захотел отдалиться от тебя, у него уже…
Мертон сделал красноречивый жест, не окончив фразы, а Моргана растянула губы в усмешке.
– Да уж, вопрос личный. Вообще, я точно не знаю, потому что он очень давно… не пытался. Задолго до того, как решил поменять комнату. И выяснять как-то не хочется, подобной информацией я предпочитаю не обладать. А почему ты спрашиваешь? Неужели роман поднимает настолько интимные вопросы? Надеюсь, я там не выведена в качестве персонажа?
Моргана бросила на него внимательный взгляд, будто ища подтверждения, потом снова стала смотреть на дорогу, но Мертон предпочел сменить тему, задав новый вопрос:
– Мысли о самоубийстве, посещавшие его, могли быть связаны с этим? Когда они появились – до или после того, как вы наняли эту сиделку, Донку?
– Они появились… после. На что ты намекаешь? Думаешь, она внушила ему такие мысли? В этом мало смысла, ведь место у нас для нее – золотое дно.
Мертон подумал, что бесполезно и довольно гнусно пересказывать ей все остальное. К счастью для себя, в свое время Моргана приняла мудрое решение перестать читать романы мужа. И все-таки чувствовал, что обязан задать ей еще один вопрос:
– Главный герой – профессор философии, у него прогрессирующий паралич, почти то же самое, что с ним самим. И в главе, которую я как раз дочитывал, встретилась одна деталь, она меня обеспокоила. У него самого есть оружие, пистолет, издавна хранившийся в доме?
– Оружие было, да, но только револьвер, из этих, с барабаном и шестью патронами. По-моему, он остался от отца. Когда я поняла, что его преследует мысль о самоубийстве, стала искать револьвер по всему дому, но безуспешно. Потом, к счастью, у него это прошло, когда что-то стало получаться с последним романом.
Пистолет вместо револьвера, подумал Мертон, и Хельга вместо Донки. А. подвергал суровому испытанию его глубокое убеждение, что критик должен неукоснительно отделять художественный вымысел от возможных биографических следов. Неужели эти следы, эти параллели с его собственной жизнью могут навести на ключ, который Мертон призван отыскать? И А. допустил его так близко к себе, поселил в собственном доме, чтобы дать наводку, позволить разглядеть сходные черты?
Эту возможность Мертон отверг, едва ее сформулировав. Роман, который он прочитал в самолете, ему показался от первой до последней строчки откровенным вымыслом, даже на грани фантастики. И, судя по тому, что он увидел, перебрав стопку книг, оставленных Морганой, и бросив беглый взгляд на клапаны и задние стороны суперобложек, другие произведения А. являлись удивительным собранием самых разных миров и жанров: от романа воспитания до университетского романа, вплоть до романа шпионского. Один даже анонсировался как «экзистенциальная дистопия», будто А. хотел показать, что во всяком случае не на жанр нужно обращать внимание. Романы его совпадали лишь в том, что каждый из них, по крайней мере на первый взгляд, сильно отличался от всех прочих. И все же… Мертон размышлял, не выбрал ли А. для своего «последнего раза» завуалированный переход в автобиографию только затем, чтобы можно было догадаться о чем-то таком, что просверлило бы насквозь, вывело на поверхность вымышленный мир. Так администратор подземной гостиницы, уставший ждать первого постояльца, мечтает выбросить наружу мастер-ключ.
Погруженный в разветвления альтернатив, Мертон не заметил, как Моргана свернула на одну из боковых улиц и, сделав несколько коротких зигзагов, стала парковаться.
– Видишь ту большую дверь, деревянную, со стеклянными вставками? – спросила она. – Нурия, вероятно, уже ждет нас внутри. Она сказала, что, возможно, пригласит к десерту одного издателя, нашего друга, который тоже хочет с тобой познакомиться. И хватит на сегодня о самоубийствах, тебе предстоит отведать лучшие в мире морепродукты.
Одиннадцать
– Но по твоим словам получается, что роман о сексе?
Нурия Монклус произнесла это с недоверием, разочарованно, будто все ее планы рушились на глазах, и Мертон, который всячески изворачивался, чтобы как можно точнее передать основное содержание романа А., не уязвив Моргану, понял, что потерпел поражение на двух фронтах, если не на трех, поскольку вынужден был себя спросить, как бы чувствовал себя А., услышав, что первая часть его романа сводится к сексу.
Момент, которого он так боялся, когда Нурия попросила что-то предварительно рассказать – и не было иного выхода, как только выдать в присутствии Морганы первый грубый набросок, – наступил, когда явилось меню десертов и каждый заказывал себе какой-нибудь по вкусу. Войдя в ресторан и оглядев столики, они не увидели Нурию, и Моргана предположила, что та наверняка попросила отдельный кабинет на верхнем этаже. Когда идешь ужинать с Нурией, добавила она, единственная проблема заключается в том, что в итоге приходится вкушать яства взаперти, среди четырех стен, чуть ли не тайком, поскольку она обожала игры в шпионов и в заговоры.
Метрдотель действительно провел их по широкой деревянной лестнице, потом через дверь по коридору в глухой, без окон, угол, похожий на барочную инкрустацию, с высокими, обитыми бархатом креслами, картинами в золоченых рамах на оклеенных обоями стенах и массивной люстрой с подвесками над огромным столом на двенадцать человек, и Нурия – разряженная, как римский папа, и увешанная драгоценностями, – сидела во главе его. Женщины очень скоро решили между собой, что́ Мертон должен непременно попробовать, и заказали морепродукты на гриле: омары, креветки, мидии, осьминоги, кальмары, лангусты, гребешки, филе трески и крабы из Кантабрии. Также сошлись на том, что, кроме шампанского, которое Нурия уже заказала для себя,
