Инженер Средневековья - Лео Франковски

— Тогда что она делала в краковской конюшне?

— Она была там, потому что это я ее туда отправил в надежде, что у Конрада хватит ума ее купить, что он и сделал. Видишь ли, ты должен понять некоторые вещи. Слышал про богатого американского родственника, который заплатил за обучение Конрада? Так вот, это я. Конрад Шварц — мой троюродный брат, и хотя я никогда не пытался управлять чьей-то жизнью, мне хотелось бы, чтобы мои родственники достойно начинали жизнь.

Конечно же, мне пришлось действовать, руководствуясь определенными правилами. Кроме физических ограничений по человеческим жертвам, у меня есть еще два партнера в деле путешествий во времени, и мы пришли к согласию по ряду моментов. Например, что не станем вмешиваться в ход истории — мы не играем в Бога. Однако нам позволено помогать кровным родственникам до четвертого поколения и их потомкам.

Не я отправил Конрада в тринадцатый век. Это произошло по вине Исторического Корпуса, который находится под юрисдикцией Яна. Но раз уж Конрад туда попал, я просто не мог не помочь своему кровному родственнику. Оказаться в средних веках без денег и оружия — дело крайне неприятное.

— Ты хочешь сказать, что вовлек его в эти сражения и даже помог ему получить свою долю награбленного?

— Не совсем. Я узнал о сражениях таким же образом, как и ты, — посмотрев документальный материал. Я не беспокоился за Конрада, потому что встретил его десять лет спустя целого и невредимого. Но после второго сражения, когда он бинтовал свою руку, я нажал на кнопку «пауза» и заставил пару торговцев с полным сундуком золота пройти здесь на четыре дня раньше. На них напали разбойники, они и убежали, оставив свой груз. Это обеспечило Конраду безбедное существование в течение десяти лет, которые ему пришлось провести в средневековье.

— А меч? Это тоже твоих рук дело?

— Конечно, алмазное напыление и все такое. Более того, если бы он пошел в польскую оружейную лавку, а не в немецкую, то нашел бы там добротную турецкую кольчугу, как раз его размера, которую он мог бы приобрести по невысокой цене.

— Ха. Полагаю, невозможно предугадать все.

— Конечно, невозможно. Хотя нужно изо всех сил стараться. А теперь давай вновь посмотрим ту метель.

ГЛАВА 9

Первым завалился конь убитого рыцаря. Я почувствовал это, хотя и не мог увидеть. Животное поднялось и прошло еще полчаса. Затем вновь упало и больше не смогло встать. И кричало от боли.

— Оставь его, пан Конрад! Кажется, у него сломана нога. Но если мы слезем на землю, чтобы прикончить его, мы больше не сможем найти наших лошадей.

Я привязался к нашим лошадям, и крики животного ранили мне душу. Однако Борис был прав; пришлось оставить коня умирать.

Мы продолжали идти, пока не увидели впереди крошечный огонек. Вскоре мы наткнулись на огромную бревенчатую стену.

— Эй вы там, в крепости! — крикнул Борис. — Мы — два добрых христианина, умирающих от холода.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы дождались ответа.

— Стойте на свету! Кто здесь?

— Борис Новацек и пан Конрад Старгардский. Это ты, пан Мешко?

— Да, пан Новацек! — Перед нами открылась маленькая калитка. — Идите прямо в замок. Я позабочусь о муле. Эй, в замке! К нам гости!

Сонный конюх увел наших лошадей, а нас провели в большую, теплую кухню. Там сидели четыре молодые женщины. Судя по выражению их лиц, мы выглядели как зомби. Именно так я себя и ощущал.

— Извините, что встречаем вас на кухне, пан рыцарь, но…

— Вначале самое важное, — сказал я и вытащил из-под одежды ребенка. — Кто-нибудь из вас знает, как нужно с ними обращаться?

Это вызвало суету и переполох среди женщин.

— О Боже! Он мертв?

— Нет, нет! Сердце бьется! Когда его в последний раз кормили?

— Самое позднее — этим утром, — ответил я.

— А что случилось с матерью?

— Она мертва.

— Кто же тогда?.. — Женщины переглянулись.

— У пани Малиньской недавно умер ребенок.

— Я сейчас ее позову!

Одна из женщин накинула плащ и выбежала из кухни. Еще одна осторожно положила ребенка рядом с огнем.

— Пеленки! Бедной крошке целый день не меняли пеленки! — Она сердито взглянула на меня.

Третья побежала наверх — очевидно, за пеленками. Две оставшиеся осматривали младенца. Мы, мужчины, были забыты. Я убедился, что теперь ребенок в надежных руках.

Я попытался снять верхнюю одежду, но кольчуга примерзла к ветровке. Заметив, что одному мне с ней никак не справиться, одна из женщин повернулась ко мне.

— О! Вы, наверное, замерзли. Садитесь ближе к огню.

Нам тут же вручили громадные кружки с вином, нагретым при помощи раскаленных в огне кочерег. Мы мгновенно осушили их.

Как только принесли пеленки, нам еще раз наполнили кружки. Вскоре три женщины столпились вокруг кухонного стола, куда положили ребенка. Они принялись растирать и перепеленывать младенца, издавая при этом глупые звуки. Как бы мне самому хотелось стать младенцем, которому всего месяц от роду.

— Даже не думал, что сможем доставить его сюда живым, — сказал я. — Поэтому я на всякий случай окрестил. Нарек его Игнацием.

Разговоры вдруг смолкли. Все три уставились на меня, как на еретика.

— Какой ужас! — воскликнула высокая блондинка.

— Что же тут ужасного? Если бы он умер некрещеным, его душа отправилась бы в чистилище, — сказал я.

— В чистилище? Ты хочешь сказать, в ад?

— Так почему же вы так рассердились? Я же спас его.

— Да нет же, глупый! Дело в имени!

— Я назвал его в честь доброго друга. Святого отца, францисканца. Игнаций — хорошее имя.

— Для девочки? — спросила рыжеволосая женщина. — О…

Выходит, я окрестил бедную малышку именем, которое она будет ненавидеть всю жизнь. Борис хихикал, но не хотел вмешиваться.

— Разве ты не знаешь разницу? — спросила высокая блондинка.

— Черт возьми, женщина, конечно же, я знаю разницу. Что? По-твоему, я должен был раздеть ребенка в такую метель, чтобы выяснить, какого он пола? Ты, наверное, предпочла, чтобы она умерла, но была окрещена правильно?

На мгновение они замолчали, а затем вернулась четвертая женщина, пышногрудая, не иначе как кормилица. Ребенок тотчас же был покормлен.

К этому времени лед на моих доспехах растаял, и я, наконец, смог оторвать кольчугу от ветровки и повесил ее сушиться. Борис сделал то же самое. Затем я разделся до теплого нижнего белья. Если они могли ухаживать за ребенком, я мог просохнуть. Признаюсь, я был раздражен.

Пани Малиньская ушла с ребенком, а четыре молодые женщины начали перешептываться между собой.

Затем к нам подошла высокая блондинка и официально извинилась за то, что нам не уделяли внимания и она была плохой хозяйкой. Мы представились друг другу. Высокую блондинку звали Кристина, остальных — Илона, Янина и Наталья.

Она сказала, что граф спит, будить его не нужно.

Вскоре все уладилось, перебранка с хозяйками утихла. Стол помыли и застелили скатертью. Нам принесли еду и вновь наполнили кружки. Я произнес молитву, и мы принялись за еду.

Я совсем забыл о своей раненой руке. Чтобы не раздеваться во время снежной бури, я перевязал ее через дыру в одежде и доспехах. Но кровь обагрила рукав до самого запястья. Кристина настояла на том, чтобы обработать рану, пока я ел.

Я бы мог отказаться и сделать все самостоятельно с помощью походной аптечки, но еда, вино и женское общество начали действовать на меня.

За обедом они вытянули из Бориса мельчайшие детали его путешествия. Он с радостью поведал им обо всем.

Вскоре нас проводили в отдельные комнаты. Борис не беспокоился о своих вещах, так с какой стати должен беспокоиться я?

Я разделся, оставшись в трусах, футболке и носках, и растянулся под чистыми простынями на широкой кровати. Она была достаточно удобная и накрытая необычайно толстым пуховым одеялом.

Я задул масляную лампу. Был канун Рождества, и кровать явилась отличным подарком.

Я уже засыпал, когда услышал скрип открывающейся двери.

Вошла Кристина.

— Ты поступил благородно, пан Конрад, когда спас эту малышку. — Она сняла платье и забралась ко мне в постель. — Нам нужно будет придумать для нее хорошее прозвище.

ГЛАВА 10

Поздно следующим утром я лежал на спине, а на животе у меня лежала Кристина, упираясь локтями мне в плечи.

Она внимательно изучала мою футболку. Прошлой ночью все произошло так внезапно, и я слишком торопился вначале и был слишком утомлен впоследствии, чтобы снять футболку. На ногах у меня все еще были носки. Утро было тихим и умиротворенным, и мне не хотелось ничего менять.

Честно говоря, Кристину вряд ли можно было назвать красавицей, но все же она была миловидна. Ее красивые светлые волосы сейчас разметались по моим плечам. Они гармонировали со светло-голубыми глазами и белесыми, почти незаметными бровями и ресницами. Нос девушки чуть длинноват, рот широковат, а зубы неровные, но это ничуть ее не портило. Я сказал, что она высока ростом, но только по сравнению с остальными. Сейчас ее голова находилась на уровне моих плеч, а пальцы ног касались моих голеней. У нее было красивое стройное тело. Она выглядела моложе, чем показалось мне прошлым вечером. Наверное, ей было лет шестнадцать.