Новая жизнь 7 - Виталий Хонихоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потому атаки в область моей кисти заканчиваются одинаково — палка со звоном отлетает в сторону от металлической корзины гарды, а я наказываю атакующую легким шлепком по предплечью или уколом в грудь. Тоже легким, без фанатизма. У нее там, на грудине, наверное один большой синяк, так что аккуратнее надо.
Наконец Мендоза останавливается. Опускает палки и смеривает меня взглядом. Я в свою очередь — опускаю рапиру. Чего ожидать от этой непредсказуемой девушки? Сдается? Нет, по выражению лица не скажешь. Она вдруг отбрасывает свое оружие в сторону. Все-таки сдача? Нет, она поднимает руки и делает шаг вперед. Вот же… упертая.
По правилам поединка, то, что она умышленно отбросила свое оружие — это ее проблемы. Я могу просто избить ее стальным клинком, даже не подпустив на дистанцию рукопашного боя. И начну с ног — после двух-трех хороших, хлестких ударов по бедру — она замедлится и не сможет быстро сократить расстояние. А уже после этого — наносить удары куда попало — по предплечьям, которыми она будет закрывать голову, по корпусу, по… эх…
Поворачиваюсь к ней спиной и делаю шаг к краю татами. Передаю рапиру округлившей глаза Марике. Не дело оружие бросать. Это у Мендозы палки в руках были, такие и на улице найти можно, а у меня в руках вершина эволюции дуэльного мастерства и отбрасывать в сторону плод человеческого труда я не намерен. Передать — это да.
Поворачиваюсь назад. Несколько шагов и вот я уже напротив Мендозы. Я понял ее. Она — понимает меня. Сейчас мы разговариваем не словами. Мы не выкрикиваем оскорблений, не общаемся с помощью предложений, оборотов и приемов ораторского мастерства. Я просто поднимаю руки, становясь чуть ниже и глядя ей в глаза. Своим действием она сказала «ладно. Ладно! Хорошо. Но так ли ты хорош без своей металлической штуковины? Что ты можешь, если у тебя в руках нет оружия? Арнис — это многофункциональная боевая система, каждое движение с оружием — палкой, мачете, ножом — может быть наложено на движения боя без оружия. Посмотрим, насколько ты хорош.»
Мои действия в ответ — говорят сами за себя. Если коротко, то — «посмотрим». А если развернуто, с легким наклоном головы и улыбкой, то «ты уже проиграла. Я — хреновый фехтовальщик и смог противостоять тебе только из-за преимущества оружия. Дистанция, длина, защита руки. Но уж если ты зовешь меня на поле боя без оружия, голыми руками и ногами… то ты уже проиграла. С таким же успехом ты можешь просто сдаться.»
Мендоза больше не улыбается. Она устала, у нее болит грудь и предплечья, она тоже хочет, чтобы все закончилось. Но гораздо больше она хочет победить. Потому она — делает шаг вперед. Потом — еще. И атакует! Удар в голову, я видел, как это бывает у мастеров арнис, первый удар — это только затравка, это предтеча серии ударов со всех сторон и направлений, движения такие же, как и с палками и это одновременно и преимущество и недостаток. Преимущество, потому что бойца переучивать не надо, механика движений такая же, упражнения те же и работа с оружием — накладывается на движения без оружия. А недостаток проистекает из достоинств — они предсказуемы. Как и в случае с палками — преступно мало внимания уделяется работе ног, тренировочные сессии вообще два человека стоят напротив друг друга в фронтальной стойке… а ведь испанская школа фехтования наоборот была построена на многовекторных передвижениях.
Потому я не оттягиваюсь назад, не блокирую удар — я снова делаю шаг вперед, ее локоть задевает мне голову, но я уже в клинче. Совсем вблизи, я подхватываю ее под руку, вторая моя рука — у нее на шее, я просто загружаю ее шею своим весом, закручивая нас в сторону и … мы валимся на татами, я — сверху. Некоторое время она пыхтит подо мной, пытаясь высвободится, все же на этот раз она приземлилась достаточно мягко, дыхания из нее не выбило, не было контузии, и она довольно энергична. В свою очередь я просто блокирую и пресекаю ее попытки перехватить инициативу и выбраться из-под меня. У меня нет задачи вытянуть ее на болевой или удушающий, пока нет. Я просто придавливаю ее своим телом, лишая маневра и заставляя тратить в два раза больше энергии.
Она вырывается, я — удерживаю ее. Гибкая, сильная, упругая — она бьется подо мной и отчаянно ругается на каком-то неизвестном мне языке. Я начинаю ловить себя на мысли, что мне это нравится. Да, где-то внутри шевелится Темный… но вяловато. Неуверенно так. Давай, говорит он мне, схвати ее за волосы и ткни лицом в татами, так, чтобы она упиралась вниз своим привлекательным личиком, дай ей почувствовать что ты тут хозяин, что ты — крупный и сильный, что твоя сила подчиняет ее, что она — беспомощна и зависит только от тебя, твоей воли, твоих прихотей и желаний.
Что?! С ужасом понимаю, что обезболивающее Бьянки и его побочный эффект — начинают действовать! У меня стояк! Я лежу на привлекательной молодой девушке, с упругим и сильным телом, которая извивается подо мной как змея и у меня стояк! Как неспортивно.
Черт, черт… я двигаюсь, немного поворачивая таз в сторону, чтобы мое мужское достоинство, превратившееся в кол — не упиралось в Мендозу. С одной стороны не до этого, у нас поединок и вообще, а с другой — вот что с ним делать будешь? Меня не возбуждает борьба в партере, у меня нет фетиша к «тренировочному поединку на татами без одежды», это все армейские медикаменты Бьянки, но! Но разве ж такое людям объяснишь! Конечно, репутация у меня и так ужасная, упавший в реку дождя не боится, но все же… с удивлением понимаю, что есть у меня грани сознания, которые в состоянии ощутить стыд. Или вернее — некую неловкость, стыдом это не назвать.
— У тебя член стоит. — вдруг сообщает мне снизу Мендоза: — я чувствую.
Я вскакиваю с нее и отпрыгиваю назад. Прикусываю губу, пытаясь
