Юрий Андропов: реформатор или разрушитель? - Олег Хлобустов

И какие же меры последовали в ответ на эту стратегию информационно-психологической войны? Как подчеркивали публикаторы этого документа, «в ЦК КПСС к справке отнеслись достаточно равнодушно, не принималось по нему и какого-либо решения ЦК… Со справкой были ознакомлены лишь некоторые работники международного и пропаганды отделов ЦК».

Приведем еще один поразительный пример подчас холодно-бюрократического отношения партийного руководства к им же самими публично провозглашаемым принципам.

В преддверии 30-летия победы в Великой Отечественной войне большая группа ветеранов разведки обратилась в Генеральную прокуратуру, КГБ СССР и Комитет партийного контроля с просьбой пересмотреть дела ранее осужденных руководителей зафронтового 4 управления НКВД П. А. Судоплатова и Н. И. Эйтингона и рассмотреть вопрос об их реабилитации.

В заключении Ю. В. Андропова, Генерального прокурора СССР А. М. Рекункова и председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС А. Я. Пельше было отмечено, что никаких доказательств причастности указанных лиц к преступлениям «группы Берии» не имеется, вопрос докладывался на Политбюро ЦК. И последовал отказ, лоббированный М. А. Сусловым. (П. А. Судоплатов, Н. И. Эйтингон (посмертно) были реабилитированы в январе 1992 г.).

А еще для Ю. В. Андропова были святы мало знакомые нынешним поколениям наших сограждан понятия партийной дисциплины и долга. Что абсолютно непонятно, да и незнакомо очень многим, писавшим об Андропове, и абсолютно упускается ими из вида.

По вопросам «андроповской» линии к заседаниям Политбюро заключения, замечания, справки и предложения готовились по вопросам разведки и информации из-за рубежа, контрразведки, охраны государственной тайны и государственной границы СССР, борьбы с идеологическими диверсиями иностранных государств и многим другим вопросам и проблемам, причем подчас в условиях крайнего дефицита времени, в течение двух-трех дней.

Нередко для предварительной «углубленной проработки» тех или иных вопросов к заседаниям Политбюро создавались специальные комиссии, в которые входил, а иногда и возглавлял Ю. В. Андропов.

Именно с работы в такой комиссии и началась деятельность Андропова в Политбюро ЦК: в день избрания его кандидатом в члены Политбюро во главе комиссии в составе Генерального прокурора СССР Р. А. Руденко и министра внутренних дел Н. А. Щелокова Юрий Владимирович встретился с делегацией крымских татар, требовавших рассмотреть их обращения в ЦК КПСС.

По докладу Андропова этот вопрос, требования представителей крымских татар рассматривались 17 августа на заседании Политбюро ЦК КПСС, и в соответствии с его постановлением 5 сентября Президиум Верховного Совета СССР принял Указ об отмене решений 1944 г., содержащих огульные обвинения в адрес крымско-татарского населения.

Данный указ позволил снизить остроту обстановки в среде крымских татар, хотя он, по понятным объективным причинам, и не мог полностью восстановить историческую и социальную справедливость в отношении представителей этой группы депортированных народов.

Проблемы межнациональных отношений, реабилитации репрессированных народов (немцев, турок-месхетинцев и других) требовали немалого внимания председателя КГБ СССР.

На Пленуме ЦК КПСС 27 апреля 1973 г. Ю. В. Андропов был избран полноправным членом Политбюро ЦК КПСС. Что однозначно свидетельствует о признании его авторитета, компетентности, а также росте его влияния в вопросах выработки и реализации политики Советского Союза.

Генеральный секретарь Л. И. Брежнев, представляя кандидатуру Андропова участникам Пленума ЦК, заметил:

— Мне хотелось бы особо сказать два слова о Комитете госбезопасности, чтобы положить конец представлениям, я имею в виду не членов ЦК, а отдельных товарищей вне этого зала, будто Комитет государственной безопасности только и занимается тем, что «хватает и сажает людей». Ничего подобного. КГБ под руководством Юрия Владимировича оказывает огромную помощь Политбюро во внешней политике. КГБ — это прежде всего огромная и опасная загранработа. И надо обладать способностями и характером. Не каждый может не продать, не предать, устоять перед соблазнами. Это вам не так, чтобы… с чистенькими ручками. Тут надо большое мужество и большая преданность. На комитете госбезопасности лежат большие задачи. От имени Политбюро скажу, что он нам очень помогает.

Как известно, при «стареющем» Брежневе — в декабре 1976 г. он переступил семидесятилетний рубеж, являющийся возрастом весьма почтенным не только для политиков — в Политбюро и ЦК КПСС распространение получили «кумовство» и «групповщина», «круговая порука» и беспринципность, «двоемыслие», безынициативность и склонность к себаритству, элементарные непорядочность, нечестность.

А еще — забвение официально и публично провозглашаемых идеалов, целей и принципов общественного развития, пренебрежение к законным правам, интересам и нуждам наших сограждан, то самое «комчванство», за которое в свое время В. И. Ленин предлагал коммунистов «вешать на вонючих веревках».

И хотя, понятно, есть определенный полемический перехлест в следующих словах журналиста Л. М. Млечина: «Наступил момент, когда вся советская элита практически перестала работать и занялась устройством своей жизни»; «Брежнев сам наслаждался жизнью и не возражал, чтобы другие следовали его примеру», в некоторой степени они, увы, соответствуют действительности. Особенно это касается отдельных представителей партийно-государственной «элиты» советского общества. Об этом же свидетельствовал и очень не любивший Андропова, для чего у него имелись веские личные причины, С. Н. Семанов.

Но в целом они отражают удручающую тенденцию на верхнем и среднем «этажах» партийно-советской номенклатуры.

Отметим также, что подобные явления перерождения коснулись далеко не всей подлинной «элиты» страны — научной, технической, культурной, — а только «номенклатурщиков», чей высокий социальный статус определялся и гарантировался исключительно умением и способностью приспосабливаться к «властям предержащим».

По мере старения и возникновения постоянных проблем со здоровьем Брежнев объективно стал проявлять гораздо меньше интереса, тем более активности, в реальном управлении государственной жизнью и выработке государственной политики.

В этой связи именно в Политбюро ЦК КПСС в 1977 г. закономерно сложился некий неофициальный «триумвират» наиболее активных его членов — Ю. В. Андропов, министры иностранных дел А. А. Громыко и обороны Д. Ф. Устинов, — пытавшихся целенаправленно влиять на формирование и реализацию государственной политики страны. Прежде всего — в области внешней политики и обеспечения безопасности.

Впрочем, и сам Брежнев, вполне осведомленный об инициативе этих коллег по Политбюро, не возражал против подобного распределения ролей и принятия ими на себя и «черновой работы», и ответственности прежде всего за выработку и реализацию внешнеполитических инициатив СССР.

В то же время активная и напряженная работа Андропова в области внешней и внутренней политики не давала поводов для беспокойства Брежневу, поскольку он был в полном объеме информирован о ней как заместителями председателя КГБ СССР С. К. Цвигуном и Г. К. Циневым, так и заведующим Общим отделом ЦК КПСС К. У. Черненко.

Другое дело, что по мере прогрессирования болезней генерального секретаря, роста стремления его приближенных оградить «дорогого Леонида Ильича» от негативной информации и вызываемых ею отрицательных эмоций со временем информация для него стала принимать все более «приглаженный», выхолощенный характер.

По свидетельствам непосредственных участников тех событий, ушли в прошлое дискуссии и споры на заседаниях Политбюро, когда некоторые вопросы стали прорабатываться, согласовываться и приниматься «в рабочем порядке» (путем заочного голосования) заинтересованными участниками без рассмотрения по существу аргументов как «за», так и «против» тех или иных решений.

Добавив к этому нерешительность партийно-государственного руководства, объективную ограниченность материальных ресурсов страны, изменение с 1977 г. содержания и акцентов в советско-американских отношениях в связи с избранием в США президента-демократа Джеймса (Джимми) Картера, следует сказать, что все эти факторы и стали предпосылками возникновения того, что впоследствии получило наименование «периода застоя».

И не вина, а беда Андропова в том, что он являлся современником и не только свидетелем, но и соучастником стагнации Великой Державы, ибо его личные политические возможности были отнюдь не безграничны.

Отметим и тот факт, что его позициям по целому ряду вопросов имелись весьма влиятельные оппоненты в том же Политбюро ЦК КПСС. И это были столь значимые политические фигуры, как председатель Совета министров СССР А. Н. Косыгин, секретари ЦК М. А. Суслов и К. У. Черненко, Первый секретарь ЦК компартии Украины В. В. Щербицкий, первый секретарь Московского городского комитета КПСС В. В. Гришин, а также близкий к Л. И. Брежневу министр внутренних дел СССР Н. А. Щелоков, хотя последний и являлся только «рядовым» членом ЦК КПСС.