3. Бравая Служба - Роман (Крысь) Хаер

— Ну, не совсем, — задумался я, продолжая подбирать слова. — Скорее так — ты собрался стометровку бежать, с низкого старта. Рванулся изо всех сил, а в четырех метрах от стартовой черты — стена бетонная вдруг возникла. Вроде и не особо покалечился — а попытка убиться об стену налицо. И все сопутствующие ощущения.

— Ладно, прости, — еще раз покаялся Рудольф. — Я ж не мог додуматься до того, что Леночка инициативу вздумает проявить, все пломбы сорвет и Гашек-камеру обесточит после того, как Дима откажется тебя возвращать.

— Точно нельзя ее зажарить и съесть? — мечтательно поинтересовался я у шефа.

— Хочешь — уволю ее, если тебе это надо.

— Да ладно, пусть бегает пока, — чуть поостыл я. — Только передай лично, что в следующий раз за такую инициативу я ей нос откушу — и ничто меня не остановит. В качестве секретаря-референта можно и без носа поработать — да и не нужен особо-то ей нос, только задирает его зазря. Сам ей скажи, без посредников и прочих передатчиков.

— Это передам, как очнется. И стоимость Гашек-камеры у нее из зарплаты вычту.

— Да не, не надо, — протянул я. — Неправильно это как-то…

— Хотя да, сам я тоже виноват. Да и ты к порче инвентаря немного руку приложил, — согласился шеф. — Ладно, не бери в голову — придумаем что-нибудь.

— Но сегодня не пойду в прыжок, даже не проси, — отрезал я. — В ноль настрой сбит.

— Не настаиваю. На завтра все отложим, не горит особо.

— Вот и ладушки, — завершил я разговор, мы с Руди хлопнули по рукам и шеф покинул раздевалку.

Выйдя в зал старта, я обнаружил толпу сотрудников «Гном-инста» во главе с бессменным лидером предприятия Рудольфом Ивановичем вокруг покореженной Гашек-камеры. Толпа восхищенно гудела, обсуждая изящные формы получившегося шедевра декоративно-прикладного искусства, и я прошел мимо никем не замеченный.

«Блондинка блондинке рознь», — посетила меня здравая мысль, и я отправился на стадион, в зал к Лере-ягуаре, чтобы привести голову в порядок.

С этой дикой кошкой я провел в тот день в общей сложности боев десять. Фантастическая скорость движений у этой девчонки — при этом ее маленькое тело сделано из гвоздей в лучшем для меня случае. Мягких мест у Леры в организме просто нет — либо кости, либо мышцы по твердости костям не уступающие. А как она держит удары!

Нервы пошаливали, поэтому в первых пяти боях я был каждый раз жестоко избит. На ринге Лера-ягуара снисхождений не делает, но после схваток, когда я приводил организм в порядок под жужжание регенерационных кресел, моя названая сестричка всячески отговаривала меня от следующих попыток. Но я был непреклонен и снова пер на рожон — и был снова бит. На шестой раз мозг со щелчком встал на свое место, я начал двигаться как расчетливый механизм — и как следствие отволок Леру в кресло, которые я пять раз занимал до этого. После чего мы провели еще четыре спарринга уже в нашей стандартной манере.

«Блондинку блондинкой вышибают», — с улыбкой подумал я, покидая зал Леры-ягуары.

После сеанса шоковой терапии я немного отошел от психологической травмы первого в жизни дисконнекта. Остаток дня провел в виртуалах разнообразных игр в компьютерном клубе «Динамо», приводя психику в окончательный порядок. Домой пришел поздно и завалился спать без задних ног.

Следующее утро было абсолютным клоном предыдущего, разве что ванну с краской принимать не стал, так как и так имел тело и физиономию интенсивного зеленоватого оттенка. На работе все тоже выглядело копией вчерашнего дня, разве что рядом с камерой кроме Сани и Димы меня встретил любимый шеф, да и сослуживцев вокруг находилось не скромный вчерашний десяток, а, пожалуй, раза в три больше. Все разглядывали покореженную аппаратуру, уже занявшую самое почетное место в зале, и иногда поощрительно поглядывали на меня, показывая жестами, что являются поклонниками моего таланта скульптора. Секретарши Леночки, что характерно, на горизонте не наблюдалось.

Саня при виде меня заговорчески подмигнул шефу, на что тот как фокусник извлек из воздуха поднос с четырьмя наполненными рюмками.

— То, с чем невозможно бороться — надо сделать доброй традицией, — озвучил Руди свой поступок, после чего принял участие в нашем традиционном предпрыжковом опятидесятиграммливании.

После этого к нам подошел доктор и освидетельствовал мое здоровье. Тут меня затрясло — тело почуяло приближение джипрыжка, и я наконец-то успокоился, как бы странно это и ни прозвучало.

«У меня все получится», — привычно крутанул я в голове настройку на успех и решительно шагнул в Гашек-камеру.

Дима завозился с управляющим компьютером, и через пять секунд я оказался в виртуале старинной интерактивной игры. Встав рядом со схематичным изображением небольшого и почему-то зеленого гоблина (хотя каждый ребенок знает, что гоблины обладают коричневым цветом кожи) я застыл в ожидании. Через тридцать секунд вспышка света ударила прямо в мозг, минуя зрительный нерв, и я переместился в другой мир, на этот раз надолго…

Часть 2. Основная работа

Работа 1. Встречальная

— Где это я?

Что удивительно — перенос снова произошел практически идеально. Оказался над поверхностью земли сантиметрах в двадцати. Очутившись на траве, присел и инстинктивно застыл на месте, ожидая дисконнекта. Потом встряхнулся, пробормотал: «Это, похоже, паранойя», — встал на ноги и огляделся. Утреннее солнышко освещало яркую зеленую травку, пели пташки и стрекотали насекомые. Идиллическую картину изредка нарушал одинокий кошачий ор, раздававшийся неподалеку — какой-то котенок пел.

— Здравствуй Ворк! — выпрямившись во весь рост, радостно крикнул я.

«Здравствуй Тим!» — сказал мне молодой кот и выпрыгнул на поляну.

Через секунду вокруг меня заплясал рыже-белый шерстяной вихрь. Котик радостно взлетал в воздух на метр-полтора, мягко приземлялся на четыре лапы, чтобы сделать следующий быстрый оборот вокруг моих ног и снова взмыть вверх (напоминаю: этот меховой мячик имел вес под четыре пуда, и потому картина выглядела просто феерично), при этом не забывая окатывать меня волнами телепатического веселья. Я стоял в центре этого водоворота и весело смеялся — общаться с котами мира Ворк очень приятно, особенно после достаточно долгого перерыва.

«Сусанин, хватит уже! У меня голова закружилась», — взмолился я под конец, котик сжалился, присел на травку и начал умываться.