Саммерленд, или Летомир - Майкл Шейбон

Послышалось какое-то бульканье, а следом мелодичный щебет — точно такие звуки издает свисток в виде птицы на ветке, если налить в него воды. Дирижабль продвинулся на несколько футов вперед и остановился, а из окошка водителя высунулась голова Клевера.

— Ну-ка испробуй, — сказал он. — Я не достаю до педали, когда сижу за рулем, да и не больно мне уютно в этой стальной коробке. Мы, феришеры, металл не очень-то привечаем.

Этан встал на пустую катушку из-под кабеля и залез в машину. Закинув внутрь рюкзак, он вдруг вспомнил о палке. Ему почему-то не хотелось пускаться в путь без нее. Какое-никакое, а все-таки оружие, притом она однажды уже послужила ему. Этан спрыгнул с катушки.

— Ты куда? — спросил Клевер.

Этан прошел к старому «швинну», взял палку, и она снова подействовала на него как-то успокаивающе. Он показал ее Клеверу, и феришер долго разглядывал ее, склонив голову набок.

— Рубцовое дерево однако, — сказал он.

— Рубцовое?

— Так называется древесина, которая нарастает вокруг наплыва. Это от самого Столба щепка, приятель. Редкая штука. Ты держись за нее — такие кому попало в руки не даются. Рубцовое дерево, можно сказать, само выбирает, в чьих руках ему оказаться. — Клевер задумчиво почесал голову. — Может, в тебе все-таки что-то такое есть.

— Не знаю, почему, но с ней мне как-то надежнее, — сказал Этан.

— Из нее хорошая бита может выйти.

— Бита, — Этан повертел палку в руках. Она была корявая и узловатая, но совершенно прямая. Раньше ему как-то не приходило в голову, что бейсбольные биты когда-то тоже росли на деревьях.

— Древо — это ясень, — пояснил Клевер. — Великий Ясень.

— Бейсбольные биты тоже ведь делаются из ясеня, да?

— Всегда. С самого рождения игры до нынешних пор. Как мыслишь, почему это?

— Почему-у… — неуверенно протянул Этан.

— Да, почему? Неужто тебя это никогда не занимало, рувинчик? — Клевер нырнул куда-то в глубину салона и вылез обратно. — Рукавицу смотри тоже не забудь.

— Рукавицу?

— Путь предстоит долгий. Глядишь, и улучишь время, поучишься мячи-то ловить.

Этан сходил за рукавицей. Вместе с ней и будущей битой он снова залез с катушки в машину. Он сел за руль, а Клевер стоял на пассажирском сиденье и держался за приборную доску с нетерпением собаки, которую ведут гулять.

— Жми на педаль, — сказал он.

Этан пошарил ногой внизу и сказал:

— Я не достаю.

— Подвинь сиденье вперед.

Этан подвинул его так, что чуть не уперся грудью в руль, и нащупал кончиками пальцев педаль газа.

С тем же переливчатым бульканьем они проскочили на двадцать футов вперед — чересчур быстро, пожалуй.

— Ты видишь, что у тебя впереди-то? — спросил Клевер.

— Вижу.

— Так гляди — мы сейчас врежемся в твой стеклянный амбар.

Этан нашарил ногой тормоз, надеясь, что и он повинуется заклятью. Передний бампер машины замер в нескольких дюймах от угла мастерской.

— Упс, — сказал Этан. — Прошу прощения.

— Теперь подай ее назад.

Этан нашел рычажок с красной буквой «R» и покачал его туда-сюда — безрезультатно.

— Сцепление, — сказал ему Клевер. — В феришерских машинах таких штуковин не водится. Я думал, ты лучше соображаешь в этом деле.

— Мне всего-то одиннадцать лет.

— Не напоминай мне.

Этан подал машину назад и повернул руль. Скид вильнула вправо, перешла на первую скорость и поплыла к дороге — по-прежнему всего в нескольких футах над землей.

— Надо высоту набрать, — сказал Этан.

— Включи радио.

Этан включил и повернул рукоятку громкости, вопросительно глядя на Клевера. Тот кивнул. Этан поворачивал ручку по часовой стрелке, и Скид, дребезжа и поскрипывая, поднималась в небо.

— Порядок, — сказал Этан.

— Похоже на то.

Этан поднялся вдвое выше верхушек деревьев и повернул к ферме Райдаутов. Феришерский двигатель булькал и пел, как дождевая вода в канаве, в ушах свистел ветер.

— Мы с папой зовем ее «Скидбладнир», — сказал Этан. — Это скандинавское имя.

— И что же оно обозначает? «Безобразная, как серошкур сзади»?

— Так назывался летучий корабль бога Фрейра. В норвежской мифологии. Большой красивый корабль, сделанный так искусно, что складывался и помещался в кармане.

— Стало быть, это шуточное имя. Все равно, что назвать лысого кучерявым.

— Наверно. Куда чаще мы зовем ее просто Скид.

— Если бы меня попросили выбрать этой колымаге имя, то я предложил бы… — и Клевер произнес нечто, изобилующее звуками «к», «г» и «р», что-то вроде «Карргрухрагаккургорок».

— Что это за язык? — спросил Этан.

— Древнепророческий.

— А что означает это слово?

— «Безобразная, как серошкур сзади».

Через десять минут после отлета из дома они зависли над усадьбой Райдаутов. Начинало смеркаться, и Дженнифер Т. с Тором Уигнаттом ждали их рядом с кучкой багажа.

— Это что за жуть такая? — крикнула Этану Дженнифер Т.

— Наш корабль. Я сам его сделал, так что заткнись.

Этан убавил громкость, и машина опустилась на проплешину посреди райдаутовского двора. Прибежали близнецы Даррин и Дирк с кучей своих двоюродных и троюродных братишек и сестренок. Все они глазели на воздушный корабль молча, кроме Дирка, который попытался запустить в него кирпичом. Он промахнулся, и старшая сестра смазала его по затылку, после чего Дирк тоже разинул рот и стал смотреть. Дедушка Мо и бабушка Шамбло вышли на крыльцо — но они смотрели не на подержанный шведский автомобиль, который опускался с небес к ним во двор, а на феришера.

— Они тебя видят? — шепотом спросил Этан у Клевера.

— Стану я на них чары тратить. Райдаутам все одно никто не поверит. Они и сами-то себе не верят.

— Значит, тебя всякий может видеть? Если ты не защитишься чарами?

Клевер досадливо вздохнул.

— Ты что ж, не читаешь ничего? Нынешние дети, я гляжу, вовсе книг не читают?

— Я читаю!

— И все-таки не знаешь, кто нас может видеть, а кто нет?

— Вас видят только те, кто в вас верит.

— Он самый и есть! — воскликнула тут бабушка Шамбло. — Голехонький, как лягушка!

— Голый! Голый! — подхватили ребятишки.

— Ступайте-ка в дом смотреть телевизор, — сказала им бабушка Шамбло, но они и с места не сдвинулись. Тогда она сделала вид, что снимает свои глухие темные очки, и ребятишки с визгом убежали туда, откуда явились. Никто не знал точно, что будет, если бабушка Шамбло снимет наконец очки, но все чувствовали, что ничего хорошего это не обещает.

Этан вылез из машины и сказал Тору и Дженнифер Т.:

— Они, то есть Койот, забрали моего папу. Послали за ним этого Роба Пэдфута. Вот. — Этан расстегнул свой рюкзак, достал футляр и передал очки Дженнифер Т. — Надень их.

Дженнифер Т., сделав это, изумленно мотнула головой и раскрыла рот.

— Вот это да!

— Что там? Что ты видишь?

— Мистера Фельда. Он сидит, и глаза у него завязаны.

— Сидит? — Этану тоже захотелось посмотреть.

— Да. Он говорит. И руками показывает, как будто что-то объясняет.

Что такое может отец объяснять своим тюремщикам? Этан забрал у Дженнифер Т. очки и надел на себя. Она сказала правду: Мягколап, видимо, слушал лекцию мистера Фельда относительно электронов, молекул воздуха или еще чего-то мелкого, практически невидимого. У Этана сердце заныло при виде того, как терпеливо отец втолковывает что-то Мягколапу.

— Зачем Койоту понадобился твой папа? — спросила Дженнифер Т.

— Может, он хочет построить воздушный корабль?

— Койот любит всякие механизмы, — вмешался в разговор Клевер. — Он изобрел самый первый из них.

— Невод, — подсказал Тор. Теперь пришла его очередь, и он снял свои очки в роговой оправе, чтобы примерить темные.

— Верно, — согласился Клевер, хмуро разглядывая его.

— Откуда ты знаешь, Тор? — спросил Этан. — Дженнифер Т. рассказала тебе, в чем дело?

— Я старалась, — сказала она, — но оказалось, я сама не совсем понимаю, что происходит.

— Но насчет шмыгни и прыжков ты все понял, Тор?

— Разумеется, — ответил Тор самым андроидным своим голосом, не снимая очков Мягколапа. — Внутренняя структура Вселенной принимает форму квантового недетерминированного дерева. Существуют, по-видимому, индивидуумы, способные обнаруживать элементы этой структуры и следовать по ним на короткие расстояния. Передвижение внутри одного измерения реальности мы определяем как шмыгню. Переход из одного измерения в другое называется прыжком.

Никто не знал, что на это можно ответить, и поэтому все промолчали. Тор снял темные очки и вернул Этану, который спрятал их в футляр.

— Он говорит о тебе, — сказал Тор.

— Ну да! С чего ты взял?

— Прочел по губам. Он сказал «Этан» и еще «мой сын».