Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания - Вадим Бурлак

Впрочем, это уже пошла мистика, а мы ведь с вами — серьезные люди науки…

Клады любят молчание

Трежер завершил рассказ о незадачливом кладоискателе и вопрошающе взглянул на нас, будто проверяя, взволновала ли нас история о его знакомом.

Стефан усмехнулся в ответ:

— Конечно, это неопровержимое доказательство того, что клады умеют зло шутить. Но нам бы хотелось побольше узнать о финикийских медных или золотых всадниках. Ведь вы предполагаете, что они зарыты где-то здесь, на Кейп-Коде или в Нью-Йорке…

Стефан указал пальцем вниз, как будто сокровище находилось под домом Трежера. Профессор кивнул:

— Я просто уверен в том, что одно древнефиникийское изваяние хранится в земле этого полуострова, другое — в Нью-Йорке. Возможно, в северной части Манхэттена…

Внезапно Трежер умолк и озабоченно взглянул на Стефана.

— Что-то в последнее время многие интересуются финикийскими всадниками…

В глазах кладоведа появилась тревога.

— А позавчера даже угрожали… Звонили из Нью-Йорка, требовали, чтобы я продал карту города и полуострова Кейп-Код со своими пометками. Эти люди думают, что мне удалось вычислить место, где зарыты финикийские сокровища.

— Они ошибаются? — спросил я. — Или вы не хотите раскрывать свои тайны?

Трежер загадочно потупил взгляд и неопределенно ответил:

— Клады любят молчание…

— А что же за люди вам угрожали и требовали карту? — поинтересовался Стефан.

Профессор пожал плечами.

— Кто их знает? Мафия, спецслужбы, просто компания охотников за кладами? Не все ли равно? От меня они ничего не получат. Не для них я трудился столько лет…

«Видно, и нам ничего нового уже не услышать от Трежера о финикийских, золотых или медных, всадниках, — подумал я. — Может, кладовед надеется сам когда-нибудь отыскать древние изваяния, без посторонней помощи?»

О том же, кажется, подумал и Стефан. Он едва заметно кивнул Соломону и Педро, и мы стали прощаться с профессором кладологии.

Педро напоследок особенно заинтересовался петухом.

— А он в самом деле натаскан на поиски сокровищ? Неужели он чувствует золото, серебро, драгоценные камни в глубине земли?

— Он один из лучших моих экземпляров, — поспешно заверил профессор. — Хотите приобрести?

— Нет-нет, я пока не готов стать хозяином такой замечательной птицы, — так же поспешно ответил Педро.

Петух при этом презрительно взглянул на нашего приятеля, словно бросил вызов: «Еще неизвестно, кто у кого стал бы хозяином!»

Пожимая на прощание мне руку, Трежер доверительно произнес:

— Так вы не забудьте. Нам необходимо поговорить о моей возможной поездке в Россию…

Слово «Россия» он произнес так мечтательно, что у меня язык не повернулся ответить профессору отрицательно.

Время еще не настало

Когда наша машина отъехала от дома кладоведа, упорно молчавший до сих пор Соломон вдруг недовольно пробурчал:

— И зачем приезжали? Столько миль проделали от Нью-Йорка! А бензина-то сожгли! И ведь ничего нового не выяснили…

— Не волнуйся, еще узнаем от профессора много интересного! — бодро и загадочно заверил Стефан. — Хоть клады и любят молчание, но когда-нибудь разговорим доброго старикана…

Приятель помедлил и добавил:

— Мне кажется, он понял, что с нами наверняка можно иметь дело, и в ближайшие дни сам позвонит.

— М-да, время нашего клада еще не настало, — задумчиво произнес Педро.

— Может, и так, — согласился Соломон, но по лицу его было видно, что он продолжает подсчитывать, сколько израсходовано бензина по дороге из Нью-Йорка на Кейп-Код и обратно.

«Разговорить» Трежера и выяснить какие-то новые подробности о финикийских сокровищах на полуострове Кейп-Код и в Нью-Йорке нам так и не удалось.

Через несколько дней Стефан сообщил, что дом, который три месяца арендовал в штате Массачусетс профессор-кладовед, пуст. Трежер, или как там его настоящая фамилия, отбыл в неизвестном направлении. То ли вернулся в родной Нью-Йорк, то ли подался в неведомую даль… Ни телефонного звонка нам, ни письма, ни записки.

Мелькнул и исчез охотник-теоретик, как мечта о ценных кладах. Вместе с ним, естественно, исчезли и его бумаги, книги, карты и, конечно же, неизданный учебник по кладоисканию.

Стефан связался с нью-йоркскими друзьями Трежера, но те тоже ничего не знали о его судьбе или не хотели говорить.

Куда понесла нелегкая судьбинушка профессора?

Ищет ли он сокровища в Южной Америке или отсиживается в Нью-Йорке? Продолжает ли читать лекции и работать над своим учебником? Не попал ли в страшные руки неких криминальных таинственных организаций или спецслужб?

И не перекапывают ли всю мою Россию в поисках кладов ученики и последователи Трежера?

На эти вопросы ни я, ни мои приятели ответа не нашли. И лишь слабая вера еще теплилась в сердцах рыцарей мадам Авантюры: все та же неистребимая надежда отыскать на Кейп-Коде и на Манхэттене финикийские сокровища… Если, конечно, они там есть.

Когда?

Разумеется, когда подадут эти сокровища свой таинственный сигнал… Ведь не человек находит клад, а клад — человека, как утверждал профессор Трежер.

Я снова взглянул на афишу у входа в клуб. Время поджимало. Так что почтенного Дж. Нортона мне уже не удастся расспросить о его учителе — профессоре Трежере, и тем более — насладиться лекцией «Поиск всевозможных кладов, во всех концах света».

Что ж, дерзайте, славные последователи неутомимого охотника-теоретика за сокровищами!

Ищите… Ищите… Ищите…

И, возможно, когда-нибудь — «обрящете».

Земля пляшущих ветров

Войны, пожары, потопы уничтожают народы, а с ними все их памятники, открытия и достижения, бывшие предметами их тщеславия. Факел знания не раз угасал и вновь зажигался; немногие, случайно уцелевшие люди, восстанавливают связь поколений.

Для развития и сохранения культуры особое значение имеют приключения.

Очередной визит Стефана

Мой нью-йоркский друг явился грозным и жизнерадостным. Казалось, ему по силам сейчас все сокрушить на своем пути. Даже мое недовольство столь поздним визитом.

Этот «ночничок» Нью-Йорка, по-видимому, всегда испытывал наслаждение матерого садиста, поднимая друзей с постели в поздний час. Даже если они только что совершили перелет из Москвы в Нью-Йорк.

— Какое свинство! — завопил с порога Стефан. — Заявился в Америку и даже не позвонил!

Тут он перевел дыхание и продолжил свою гневную речь.

— Не соизволил подать сигнал другу! А если бы не моя порядочность и интуиция?! Ты чуть не остался за бортом уникальнейшей научной экспедиции!

«Ну и горе!» — мысленно и с ехидцей ужаснулся я. Но вслух ничего не произнес. Попробуй вымолвить хоть слово, когда Стефан излагает свою новую идею, раскрывает планы будущей экспедиции!

— Мы стоим на пороге научного открытия! — не обращая внимания на мой понурый вид, продолжал приятель. — Быть может, величайшего открытия, от которого содрогнется не только Нью-Йорк, но и весь просвещенный мир! Ты хоть это понимаешь?!

— Пока нет… — позевывая, буркнул я.

Стефан взглянул на меня, как на самого бестолкового человека на земле. В его руке вдруг как бы сама собой появилась потрепанная книга темно-желтого цвета.

Откуда он ее выхватил, с ловкостью фокусника, я даже не успел заметить. Ведь, кажется, у Стефана с собой ничего не было, когда он ввалился в мой номер.

Иллюзионистом, что ли, стал мой приятель за время нашей разлуки?..

«Один из первых»

Стефан сунул мне под нос букинистический трофей и нетерпеливо приказал:

— Смотри, смотри!

— «Сообщение канадских архивов. Оттава, 1889 — 1890 гг.», — перевел я вслух надпись на титульном листе книги и пожал плечами. — Ну и что?

— А главное! Ты самое важное не прочел! — возмутился Стефан.

От негодования у него даже задергались кончики усов.

— Это… Это же дневник самого де Ла Верандри! Приятель печально взглянул на меня. Так смотрит добрый, уставший доктор на безнадежного больного.

— Конечно, ты можешь ехидничать, отпускать идиотские шуточки по поводу нашей будущей экспедиции, как делаешь всегда… Можешь скептически относиться к научным поискам славных рыцарей мадам Авантюры, к нашим боевым соратникам и лично ко мне…

Стефан от негодования даже на мгновение умолк, но тут же взял себя в руки. Он вытянул вверх указательный палец и продолжил: