ЭТНОС. Часть вторая — ’Догма’ (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

— Но почему вы уверены, что весной они не начнут новую кампанию? — спрашивает Перидор. — Мой брат открыто призывает к интервенции.

— К весне, Ваше Величество, им будет не до того! — улыбается Мейсер.

В неофициальном порядке, между нами, Мейсер признаёт, что ситуация в Меровии развивалась до сих пор неоптимально, но это связано с тем, что большая часть работы бустер-команды была сфокусирована на колонии. Именно там сейчас закладывается основа будущего доминирования.

Новая южная провинция империи носит название Пригирот. Граф Морикарский, её генерал-губернатор, как-то забыл уточнить, почему. Это территория с неопределёнными, теряющимися в южных джунглях границами, по площади уже превосходящая основную, северную часть Меровии.

Багратия с Киндуром колонизируют южную часть материка с моря, поэтому оперируют в прибрежных регионах. Там жаркий влажный климат, заболоченные почвы, агрессивная фауна, рассадник эндемичных тропических болезней, вроде малярии и лихорадки Денге, а также довольно злые от такой жизни туземцы. Разумеется, все трудности сторицей окупаются вывозом ресурсов и рабов, но жизнь в колониях не мёдом намазана.

В отличие от них, Меровия захапала себе центральную часть Юга, где климат прохладнее и суше, а местность, скорее, саваннового типа. При этом горный массив, разделяющий континент пополам чуть севернее экватора, является водоразделом и зоной конденсации атмосферной влаги, поэтому саванна хорошо увлажняется дождями, а несколько больших равнинных рек служат идеальными транспортными артериями. Речные перевозки при круглогодичной навигации — идеально экономичный вариант. Самая дешёвая и эффективная логистика, которую можно придумать. Небольшие колёсные пароходики, таскающие баржи по свежепоименованным Нилу, Евфрату и Амазонке — туземцы называли каждую из них просто «река», не подозревая о существовании остальных, — весьма способствуют грузовому трафику. Так что я теперь в полной мере «владелец заводов, газет, пароходов» — все компоненты в наличии.

Кстати, Фред мне объяснил, почему пароходы колёсные. Казалось бы, что мешает нам поставить подводный ходовой винт? Оказалось, что я, как всегда, забегаю вперёд — колёса менее эффективны как движитель, зато не так уязвимы на мелководье, а также в заросших травой дельтах и на плохо изученных фарватерах. Стащить пароход с мели проще, чем раздобыть убитый об отмель винт. Кроме того, сборные деревянные колёса легко ремонтируются подручными средствами и доступными материалами, а повреждённый винт только везти с завода и менять целиком. В общем, наши предки были не дураки, а технология должна соответствовать инфраструктуре эпохи.

Умеренно влажная саванна идеальна как для земледелия, так и для животноводства, а горные районы богаты полезными ископаемыми, как наш Урал. В истоках рек моют золото, в предгорьях копают уголь, на перспективу размечены нефтяные поля — там уже идёт кустарная добыча, обеспечивающая нужды промышленности смазками и химией, но для жидкотопливного рывка, как говорит Фред, время ещё не пришло. Надо сначала потенциал угля как следует отработать.

В общем, Меровия приросла Пригиротом, как Британская Империя Северной Америкой. А точнее, как Россия Сибирью, получив разом житницу и сокровищницу, причём с уже с населением. Поэтому здесь нет никаких оспенных одеял, огненной воды и скальпов: империи нужны рабочие руки.

Туземцы центрального Юга, жившие в основном охотой и собирательством, не сразу восприняли концепцию земледелия и животноводства. То, что земля может быть чьей-то, — совершенно чуждая их менталитету идея. Это и к лучшему, потому что земли у них теперь нет. Пригирот — коронные земли, лендлордом тут Перидор, управляющим от его имени — генерал-губернатор граф Морикарский. Ещё сложнее было донести до здешних охотников мысль, что чьей-то собственностью могут быть животные. Тысячи лет охотясь на местных крупных копытных, весьма смахивающих на бизонов, они никак не могли усвоить, что теперь это мои бизоны. «Маркиза, маркиза, маркиза Карабаса». Агрокомплекс Юга — конгломерат личных предприятий графа Морикарского, арендующего коронные земли на льготных условиях. Частный бизнес мы сюда не то чтобы не пускаем… Пускаем. Однако пока Север с Югом связывает единственный тоннель, то мимо нас и банана не провезёшь. Разве что контрабандой, в жопу засунув. Так что никаких колониальных сверхприбылей для частника. И значит, никакого существенного частного капитала и никакого рыночного капитализма. Джулиана Ерзе не особо высоко его котирует.

Десять локальных лет — срок небольшой. Но колониальная политика, направленная не на геноцид, а на ассимиляцию коренного населения даёт первые робкие плоды. Вожди бывших племён постепенно привыкают быть дворянами Империи, а молодые «индейцы» — так называем их между собой мы, то есть Фред, я и Джулиана — охотно идут на службу графу Морикарскому. Благодаря тщательно соблюдаемой изоляции Юга от Севера, у буст-команды развязаны руки — сюда свезли большую часть иммигрантов, здесь ставятся самые технологичные — на вырост — производства, здесь строится новое, менее сословное общество с работающими социальными лифтами. Здесь нет сдерживающей исторической инерции, этнос формируется путём сплавления новых элементов с максимально разнородным бэкграундом: переселенцев с севера, представляющих собой самую пассионарную часть меровийцев, иммигрантов-беженцев из другого мира, полных решимости не повторить на новом месте старые ошибки, и «индейцев», только-только выглянувших за околицу родоплеменного строя.

Если в моём изложении процесс выглядит мирным и безоблачным, то это лишь потому, что я его не вижу, оценивая конечные результаты по докладам. Взаимной резни за эти десять лет было предостаточно как со стороны «индейцев», считающих, что пришельцы позволяют себе в их охотничьих угодьях слишком много, так и со стороны колонистов, отнюдь не считающих своих коров и овец «добычей того, чья стрела в тушке». «Парамилитарные формирования вертикально интегрированной корпорации», как это называет Джулиана, или, попросту, «графское войско», тут не скучали. Но на фоне отношений в колониях Багратии и Киндура, которые встали на тактически выгодный, но стратегически бесперспективный путь рабовладения, у нас действительно неплохо. Вот, видите, я уже говорю «у нас», как будто я и впрямь граф Морикарский, а не виртуальное чучелко оного. Засиделись тут, прав Мейсер. Пора проветриться.

А чтобы геополитические конкуренты в наше отсутствие не расслаблялись, мы им оставим отличный тлеющий фитиль под хвостом. Что может быть лучше для сдерживания амбиций метрополии, чем война в колониях?

Специалистов по партизанской войне в джунглях притащил Слон, который сам тот ещё герильеро в анамнезе. Это наёмники из бывших наших, Че Гевара против них — очкастый ботан с первой парты. От обычных головорезов за мелкий прайс отличаются тем, что умеют не только палить из кустов, но и выстроить системный «контрас-проект». Начиная с разработки идеологии сопротивления, организации первичных ячеек, устройства лагерей подготовки, выстраивания логистики поставок оружия и кончая тактикой индивидуального террора против чиновников колониальных администраций.

Сами себя называют «Кооператив «ВИРУС» — Военные И Революционные УСлуги1. Для нашего обычного бизнеса эти ребята слишком токсичны, но нанять на контракт за чужие денежки — почему бы и нет? Их прямая специализация — создавать и натаскивать антиколониальные движения, которые готовы освободить попираемую иноземным сапогом Родину от диктата постылой метрополии. Для того, чтобы туда вошёл бизнес их нанимателей, — но это уже мелким шрифтом на обратной стороне, кто его читает? Эта группа половину стран Африки перевернула к джунглям передом, к очередному нанимателю задом, наклонила, зафиксировала в этой позе да ещё и заставила оплатить вазелин. А когда Африка кончилась, Слон вывел их на новый большой рынок Мультиверсума. Старые, в общем, знакомые. Всем хороши, кроме одного: даже весьма гибкий в этическом плане Слон на их фоне святее Папы Римского. Ухорезы. Полотно «Апофеоз войны» Верещагина в сравнении с результатами их работы — девочка с персиками.