Вниз тормашками - Светлана Алешина

— Сухарики какие-нибудь, — сказал молодой человек, — орешки, чипсы.

Степаныч едва не булькнул от возмущения. Он прекрасно знал нравы и вкусы современной молодежи, порой заходящей в ресторан, но всякий раз одинаково потрясал потом на кухне своими жилистыми красными руками.

— Как они могут так относиться к еде? Это же пиво! И заедать его примитивными промышленными чипсами, в которых картошки ни на грош?..

— Может быть, картофель фри? — с холодной вежливостью осведомился он у Михаила.

— Может быть, — согласился Михаил, — мне все равно!

Степаныч удалился, кипя от досады. Его побагровевшее лицо вступало в цветовой контраст с ослепительно-белым пиджаком.

«Бедняга», — фыркнула Лариса, посмотрев ему вслед. Она не сомневалась, что Михаилу придется все-таки есть картофель, жаренный во фритюре, а не столь любимые им чипсы.

— А вы что о Димке с Ольгой знаете? — без перехода спросил вдруг Михаил.

— Ровно столько, сколько можно узнать из газет, — спокойно сказала Лариса.

Она не собиралась выдавать этому молодому человеку всю информацию, известную ей. Но все же и слишком скрытничать не стоило: если Михаил не дурак — а он не дурак, судя по всему, — то непременно догадается, что Лариса хочет выжать из него что-нибудь, ничего не давая взамен. И замкнется в себе. Так что жадничать не нужно.

— Я даже газет не читаю, — сказал Михаил, смотря на свои руки. — По радио ничего об этом не говорили.

«Конечно, не говорили, — подумала Лариса, — Карташов постарался все замять, чтобы пресса не узнала об участии Котовой в этом деле. А так… Если и упомянут о происшедшем, то лишь в „Криминальном Тарасове“, причем вскользь, как о несчастном случае. Но „Криминальный Тарасов“ — передача сугубо на любителя. Мои друзья, в большинстве своем, ее не смотрят».

— Но что-то вы знаете? — спросила она.

— Нет, — помотал головой Михаил, — я вообще только что из командировки вернулся. Вчера. Сегодня вот к ним решил зайти, поболтать о том о сем. Все-таки три месяца не виделись! А тут вон что… Я все еще в шоке.

«Значит, он ничего не знает о кассете, — подумала Лариса. — Раз они не виделись три месяца, стало быть, Дмитрий ничего ему не мог рассказать. А жаль!»

— М-м, Михаил, а расскажите мне немного о Дмитрии, о его интересах, привычках. Я ведь его совсем не знала.

Михаил только удивленно посмотрел на нее. Она тут же оговорилась:

— Я интересуюсь этим делом в силу… особых причин. Получилось так, что в тот день на студии Дмитрий отравился супом, который приготовила я. Я здесь ни при чем, но, понимаете, пятно на репутации, и все такое прочее…

Парень кивнул.

— К тому же меня об этом попросила Ольга, — сказала Лариса, чувствуя, что этот аргумент будет более убедительным для молодого человека, все еще настороженно смотревшего на нее. Дескать, а что это ты вмешиваешься не в свое дело? И плевать мне на твою репутацию, друзей моих трогать не смей! Но разрешение девушки, которая когда-то была почти что его любимой, хотя потом ушла к другу, все же многого стоит.

— Ага, — снова кивнул Михаил. — И вы что-нибудь выяснили?

— Да.

— И что же? — взгляд Михаила стал напряженным и каким-то… кагэбэшным. Он, видимо, понял это и провел по лицу рукой. — То есть я тоже хочу найти этих ублюдков. Может быть, я вам чем-то смогу помочь, все-таки я близко знал и Димыча, и Ольгу. Но я же должен знать, с чего все началось?

«Так ведь я это тебе еще в самом начале разговора сказала, тормоз ты этакий! — мысленно возмутилась Лариса. — А до тебя, значит, только сейчас дошло?»

— Началось все с того, что Дмитрий приправил суп, который я сварила, чесночным порошком, а вместо порошка там оказался мышьяк, — коротко объяснила она.

— Подождите, — недоуменно помотал головой Михаил, — Димка терпеть не мог чеснока! Он его на дух не переносил. Кто угодно мог бы это подтвердить. И я, и Ольга, и Макс, и Хоббит. Кто угодно!

— Потрясающе! — пробормотала Лариса. — А милиция меня уверяла, что Дмитрий отравился только потому, что очень любил чесночную приправу.

— У него аллергия на него была, — усмехнулся Михаил. — Он после одной головки чеснока мог целую неделю в красных пятнах ходить.

— Сыпь?

— Ага.

Лариса задумалась. Если Дмитрий знал о своей аллергии, то почему же он тогда съел целых две тарелки супа, как ей сказала секретарша? Он ведь прекрасно понимал, что у него появится сыпь, а Лариса по опыту знала, как долго эта гадость держится. Тем более — от чеснока! Это же сильнейший раздражитель! А Ольга говорила, что у них с Димой будет свадьба через три недели. Не мог же молодой человек, так отчаянно желавший сыграть свадьбу, налопаться почти перед самым этим событием чеснока, который он к тому же терпеть не мог?! Почему же он съел две тарелки супа? Так сильно есть хотел? Или у него был насморк и он не почувствовал запаха?

— О чем вы задумались? — закономерный вопрос Михаила застал Ларису врасплох. Она вздрогнула и несколько мгновений непонимающе смотрела на него.

— А, ни о чем конкретном! — ответила она.

— Тогда рассказывайте, что было дальше, — потребовал он.

— Дальше все было просто. Я выяснила, что Дмитрий заснял на кассету какой-то видеосюжет, которым, как я думаю, он кого-то шантажировал. И тот человек убил его.

— Димка и в самом деле снимал за деньги кое-какие события, но это не заходило дальше обычных семейных историй. Жена закажет проследить за мужем, муж — за женой, я даже видел пару видеосюжетов, но Димка никого никогда не шантажировал!

— Вы уверены?

— Конечно! Он вообще был осторожным. Шел только на оправданный риск, — сказал Михаил.

— Как же риск может быть оправданным? — усмехнулась Лариса. — Риск — он и есть риск. Всегда остается момент неуверенности и случайности.

— Ну да. Но Димка старался снизить его до минимума. Он все прощупывал заранее, осматривался, подготавливал почву, так сказать. Продумывал ходы отступления. Он вообще молодец был! — Взгляд Михаила слегка затуманился. — Слушайте, а у вас водка есть? — вдруг спросил он.

— Есть, — кивнула Лариса.

— Пусть принесут! За помин души. Я ведь не был на похоронах. Черт! — он, смущаясь, вытер глаза.

Лариса слегка обеспокоенно оглядела зал, в котором уже набралось достаточное количество посетителей, в том числе и постоянных. Она не хотела бы, чтобы ее видели в обществе напившегося плачущего мужчины, который наверняка полезет обниматься или, того хуже, вдруг громогласно потребует, чтобы все присутствующие выслушали некролог по безвременно ушедшему другу. Все-таки здесь не поминки.

Михаил заметил выражение ее лица и криво усмехнулся:

— Да вы не бойтесь, я не буйный.

Лариса устыдилась. В это время подошел Степаныч, несший на подносе поллитровую прозрачную кружку с янтарным ячменным напитком и тарелку с дымящейся рыбой. В небольшой салатнице аппетитной горкой лежали картофельные соломки, жаренные во фритюре.

— Степаныч, — тихо сказала Лариса, — водки принеси. Для молодого человека, — поспешила добавить она, заметив укоряющий взгляд администратора, полагавшего, что негоже даме напиваться на глазах у почтенной публики. Даже если эта дама здесь и хозяйка!

— Вам какую? — Степаныч перечислил названия водок, из которых Михаил выбрал не слишком дорогую, но приятную — мягкий по вкусу «Родник».

В ожидании водки Михаил в два глотка осушил кружку пива, сгрыз пару картофельных соломинок и серьезно посмотрел на Ларису.

— Знаете, — сказал он, — мы ведь на концерт хотели пойти, на «кишей». Вы в курсе, кто такие «киши»? Это «Король и Шут». Я уже и билеты купил, но, выходит, не судьба. Мы так радовались этому…

— Радовались?

— Радовались бы, — тут же поправился Михаил, — я сказал «бы», вы просто не расслышали.

Лариса сделала вид, что поверила.

— У меня есть одно предположение насчет того, кто мог убить Димку, — вновь утерев глаза, низким шепотом сказал Михаил.

— И кто же это?

Лариса, у которой по одной из версий убийцей мог быть и сам Михаил — из-за ревности, отнеслась к его заявлению спокойно. По крайней мере это могла быть просто попытка оправдаться с его стороны — попытка перевода подозрений на кого-то другого.

— Вы его не знаете, — меланхолично пережевывая картошку, продолжал Михаил. — Это бывший Ольгин парень.

Лариса мысленно похвалила саму себя за догадливость. Ну конечно! Бывший Ольгин парень — на кого же еще такое дело свалить?

Только на него! Даже если и не Михаил убил Дмитрия, да скорее всего это и не он, но хоть немного насолить бывшему сопернику — это вполне в стиле ревнивого человека.

«Но, — возразил Ларисе ее внутренний голос, — это же скорее свойственно женскому полу, нежели мужскому. Так что — поаккуратнее с выводами».

— Его зовут Виталий Глазов, — сказал Михаил, — они раньше встречались с Ольгой.