Именины сердца - Михаил Березин

И постелила подушки и одеяла по диагонали.

Он улегся, а меня еще ожидал вечерний туалет. Вообще-то, вечерний туалет, когда в постели у тебя мужчина, отличается от обычного. В первую очередь – психологически. Ну, и в смысле содержания. Однако я старалась подавить в себе ощущение "дожидающийся в постели мужчина". Какой из него мужчина, в самом деле? И все же с мурашками полностью совладать так и не удалось.

Я вошла в комнату в пеньюаре и громко потребовала, чтобы он закрыл глаза. В тот момент он, кажется, уже засыпал. Непонимающе захлопал ресницами. Я повторила свою просьбу.

– Зачем? – удивился он. Потом спохватился. -??,??!???????????…

– Впрочем, можешь и не отворачиваться, – разозлилась я. – Действительно, с какой стати? Это все равно, что смущаться лунохода. Я, конечно, не эксгибиционистка какая-нибудь, но не до такой же степени!

С этими словами я демонстративно сбросила с себя пеньюар и нырнула под одеяло. ????????????????????????????????.???????????… Интересно, способен ли скафандр испытать эрекцию? Предположительно, да, ну а если нет?

Казалось бы, какая разниц?:?????????????????,??… И что дальше?

Я попыталась внушить себе, что интерес мой носит чисто исследовательский характер. К примеру, неплохо было бы узнать, кто может родиться от женщины и скафандра. Человек или тоже скафандр? Возможно, промежуточный вариант: человек со сгустками болотной жижицы внутри? Потом я попыталась уснуть. И, вроде, мне это удалось, но выяснилось, что интерес мой никуда не делся. Да или нет? Так ?????… да или нет? Фердинанд начал похрапывать, и тут девуня капитулировала. ???????????????????????????…

?????????????????????????.????????????????…ским телом – какая глупость!

Осуждаете? Девоньке и без вас тошно. Ну, трахнулась она с инопланетянином – что с того? Может, у нее особая форма зоофилии, у этой девуни? У этой ??????????,???????????,????????????…

Другое меня сейчас занимает: удастся ли мне его укокошить в себе? Если да, то какой же он вечный?

РАЗДАЛСЯ ЗВОНОК. НА ПОРОГЕ С УЛЫБКОЙ НА ЛИЦЕ ЗАСТЫЛ… МИКЕЛЕ ПЛАЧИДО. Так начался второй этап этой истории. Но произошло это чуть позже, когда выяснилось, что Фердинанд – никакой вовсе не инопланетянин, и его уже не было рядом со мной.

А в то памятное утро из него стала неудержимо извергаться всякая белиберда. Я судорожно принялась вспоминать, какие языки поручила выучить ему накануне.

Вроде, английский, болгарский, испанский, хинди и суахили. И еще – китайский.

Тарабарщина, на которой он говорил, могла сойти за хинди или суахили. За китайский – вряд ли. Я кинулась к приготовленным заранее словарям.

– Ну-ка, повтори, что ты сказал, – потребовала я.

Он расхаживал голым по комнате и вещал на великолепном суахили. Это надо было слышать. Пришелец – он и в Африке пришелец. Потом он перешел на хинди.

Вспомнились столяр Миша и мои порнографические поползновения – пусть и мысленные… Теперь девонька ныряет куда глубже: трахается с белковым ??????????… Причем, наяву.

Взвыв от полноты чувств, я повалила скафандр на тахту.

Чуть позже Фердинанд сказал, что усвоил уже всю информацию, доступную для него в желудке, и что теперь ему не помешало бы сходить в библиотеку в поисках альтернативных ресурсов. Я заставила его еще немного поработать на тахте. А вообще его уход оказался весьма кстати, поскольку мне требовалось немного времени, чтобы разобраться в себе. И заодно подумать о будущем, поскольку моя замечательная работа в профсоюзе, похоже, накрылась медным тазом, а сбережения, которые у меня еще оставались, таяли на глазах. Тем более, в последнее время я оказывала финансовую поддержку мамочке, и мне не хотелось слагать с себя эту обязанность. Пока я тут, по крайней мере. На Земле.

Одним из возможн??????????????????????????????,????????… попы. Если уж у них из-за меня нелады с совестью, пусть выделят девуне отступного, и – так и быть – я постараюсь выбросить их из головы. Они признали, что с совестью у них действительно далеко не благополучно, но с деньгами – и того хуже: свой бизнес сжирает все до конца. "Даже революция так не пожирает своих детей", – скорбно заметил Олег. Бедняжки. Я сочувственно поинтересовалась, как же они собираются нести этот тяжкий груз дальше? Они сокрушенно повздыхали и развели руками.

В результате – это уже становилось традицией – на выручку Фердинанду пришли ребята со станции. Не возьмусь утверждать, что купюры, которыми они нас наделили, были настоящие, но в банке их приняли с соответствующим цвету ассигнаций пиететом. ??????????????????????????????????????????????…

Бывало, она и раньше сваливалась мне как сундук на голову: нас обуревала идея-фикс выдать ее замуж в Москве. Если учесть, что мне и самой-то никак не ??????????????????????????… Однако обеих последний факт почему-то не смущал. Мы активно задействовали структуру знакомств, посещали многочисленные сборища, на которых липли не к ней, а преимущественно ко мне – в основном, всякая мелочь пузатая, – и Нора даже не знала, радоваться ей по этому поводу или огорчаться.

К слову, именно она, согласно традиции, значилась в нашей семье неудачницей: не получила нормального образования, прозябала в Донецке, замуж выскочила рано и бестолково. Бывший муж – хронический алкоголик – только и умел квасить водку и пропадать на стадионе. В прошлом – сам нападающий "Шахтера". Когда Нора его бросила, ухитрился пропить собственную квартиру – уникальнейшая попа.

Ну а мне, исходя из остаточного принципа, достался имидж ребенка благополучного. Должна же в семье быть отдушина. Закончила московский институт, осела в столице, работаю в престижной конторе, получила квартиру. И замужем не была, стало быть, нет повода утверждать, что личная жизнь у меня не сложилась. Просто ее никогда не было – этой личной жизни. А то, что я готова превратиться в сгустки болотной жижицы – это, по-видимому, уже не в счет…

Внешне мы с Норой очень похожи, только я – блондинка, а она – рыжая, и, как следствие, более броская. На таких рыжих игроки донецкого "Шахтера", как правило, и клюют. А на меня клюют одинокие москвичи среднего возраста, которых потом пачками, словно тараканов, приходится уничтожать в себе.

Но ради Норы я была готова продолжать изыскательскую деятельность, культурно развлекаться и в процессе всего этого вести тяжелые оборонительные бои.

Теперь пришлось повсюду таскать с собой и Фердинанда. Для начала, он перекочевал на раскладушку, следовательно, в наших ночных упражнениях наметился продолжительный перерыв.

– Ему что, больше жить негде? – недовольно осведомилась у меня сестренка.

История эта началась в ее отсутствие, я уже успела понемногу обвыкнуть в своей новой реальности, в частичку которой превратилась и моя квартира, и Нора воспринималась теперь мною как инородное тело. Впрочем, ее появление лишь оттенило впечатление, сложившееся уже давно. Я словно находилась в коктейле, состоящем из реальности и вымысла. Очень смахивало на ощущение, возникающее во время солнечного затмения, когда воздух представляет собой смесь дневного света и тьмы. Помните, раньше я называла это снами другого уровня?

– …Ему что, больше жить негде?

– Что-то вроде того, – сказала я.

Мы сидели на кухне и щебетали. Так уж повелось: сколь бы горько ни складывалась наша судьбина, мы щебечем и щебечем себе, словно канарейки. У нас фамильная привычка: говорить друг с другом, вбирая воздух в легкие. В результате и получается что-то вроде щебета.

– Дожила, ты уже бомжей по городу собираешь.

– Ну, дом-то у него, положим, есть, – вырвалось у меня. Еще не хватало, чтобы обо мне сложилось такое мнение. Особенно у сестренки, для которой я всегда стремилась быть примером.

– Где? – тут же заинтересованно встрепенулась Нора.

– Отсюда далеко, а в парсеках я слабо соображаю.

– И все же? – Парсеки сестренка пропустила мимо ушей.

– ??????????????…

– Неужто в Кацапетовке какой-нибудь?

– В некотором роде, в Кацапетовке…

И тут мне в голову пришла одна нехитрая мысль: коль скоро я сделала окончательный выбор, неплохо бы Норе кое-что объяснить. Чтобы потом она соответствующим образом подготовила мамочку.

– Видишь ли, – защебетала я, – пока тебя не было, произошли некоторые события. ????????????????????????????????…??,?????????????…??????????… в общем, он не человек.

– Хорошая фигня, – последовала норина излюбленная фраза. Причем было непонятно, как она восприняла мою новость. У нее все на свете – хорошая фигня.

– Вначале я и сама не поверила, я ведь не настолько ненормальная, – прощебетала я. – Но ему, как это ни странно, удалось меня убедить. И потом, его планета – бррр! – такая неприглядная. Если бы уж ему взбрело в голову разыграть комедию, он бы выдумал что-нибудь попривлекательнее. Наверняка.

Я включила технику Фердинанда, чтобы показать Норе болото и Хаан.

Та с удивлением уставилась на чудо-процессор. Работала она оператором в вычислительном центре и в компьютерах кое-что волокла.