Плохая учительница, хороший снайпер - Юлия Стешенко

и прикусил губу. Несправедливо… Господи, ну какой же бред! Как можно быть таким идиотом? Если бы отец услышал жалобы на несправедливость — увеличил бы наказание в два раза. Потому что огонь горячий, вода мокрая, а жизнь несправедлива.

— Что именно несправедливо? — неожиданно заинтересовалась Деверли. — То, что Ароййо не сможет создавать качественные щиты?

— Нет. То, что… — Алекс замялся, подыскивая слова, которые не прозвучали бы, как детская жалоба. — То, что людям недоступны те цели, к которым они действительно стремятся.

— По независящим от них обстоятельствам… Понимаю, — Деверли снова уселась на обломок стены и приглашающе похлопала ладонью. Поколебавшись, Алекс все-таки достал платок, обмахнул камень и осторожно опустился на краешек. Деверли, запрокинув голову, посмотрела в небо прищуренным взглядом. От уголков глаз к вискам пролегли тонкие лучики, а чуть вздернутый нос сморщился, словно она собиралась чихнуть. — А почему вы думаете, что стремитесь к правильным целям? — неожиданно развернулась к Алексу Деверли. Ее лицо оказалось совсем близко, так близко, что он видел бледную россыпь веснушек на загорелых щеках.

— Вы хотите сказать, что щитовиком быть так же почетно, как снайпером?

— Нет. Я хочу сказать, что защита и нападение — стратегии принципиально разные. Бывают ситуации, когда от проблемы можно отгородиться, но уничтожить ее нельзя. Может быть, это ваш случай?

— Может быть… — Алекс сцепил руки в замок, зажав их между коленями. Вульгарная, недопустимая поза, недостойная благородного человека — но сейчас ему было все равно. — Может быть, и нельзя.

— Я не знаю, чего вы на самом деле хотите. Быть самым заметным на поле боя? Попасть на первые полосы газет? Выполнить детскую мечту? — кажется, Деверли совершенно не обращала на Алекса внимания. Продолжала говорить, запрокинув голову в тусклое зимнее небо, по которому медленно ползли низкие облака. — Если вы очень хотите, я помогу вам переучиться. Но прежде чем сделать выбор, подумайте. Кем вы хотите быть — отличным щитовиком или посредственным снайпером?

Алекс мог согласиться на что угодно. На бесконечную зубрежку, на ежедневные тренировки, на боль и усталость. На все. Кроме одного. Он никогда не станет посредственным.

— Нет. Спасибо. Я буду щитовиком, — Алекс поднялся, платком обмахивая штаны от рыжей кирпичной крошки. — Но у меня есть еще вопрос.

— Какой? — наконец-то перевела на него взгляд Деверли. Глаза у нее были темные, с хищными рыжими искорками у зрачков.

— Зачем вы взяли в группу Сэнди? Он же бесполезный, как мешок картошки.

— По-вашему, мешок картошки бесполезен? Видимо, вы никогда не голодали, господин Каррингтон, — по губам Деверли скользнула неприятная улыбка. — Господин Уиллер не бесполезен. Он знает лекарское дело, к тому же установил прочную связь с фамильяром.

— И что? У меня тоже есть фамильяр.

— Попробую угадать… Реагирует он только на прямые приказы. И то не всегда.

Раздраженно дернув щекой, Алекс отвел взгляд.

— У любой группы имеется штатное медицинское обслуживание. Будем считать, что господин Уиллер — учебный вариант такого обслуживания. И запасной наполнитель для ваших кристаллов.

— Вы пожалели его, — покачал головой Алекс. — Вы просто его пожалели.

— Вас так огорчает эта мысль, господин Каррингтон?

Алекс задумался. Сэнди Уиллер был бесхребетным, никчемным хлюпиком. Он медленно соображал и безнадежно терялся во время опросов, собирая букетами тройки. Он не умел отвечать на шутки и только беспомощно улыбался, когда Алекс, Падди или Рамджи устраивали очередной розыгрыш. Он вечно таскал в кармане карамельки и угощал ими всех, кто оказывался рядом. Как будто дешевыми карамельками можно купить уважение.

Сэнди Уиллер был вечным слабым звеном. А слабые звенья следует удалять из цепи. Так лучше для всех. Генерал Каррингтон позаботился о том, чтобы Алекс усвоил этот очевидный факт.

Но если выбросить из цепи все звенья с изъяном — кто в ней останется? Один генерал? Коротковатая получается цепь.

— Нет. Совершенно не огорчает, — покачал головой Алекс. — Пусть развлекается. Лишь бы под ноги не лез.

Глава 11. Недостаточно тайный заговор

Кабинет учителя гимнастики располагался на третьем этаже главного корпуса — между кабинетами магомеханики и целительства. Объяснения этому удивительному факту Хизер придумать не смогла, поэтому просто решила смириться.

— Господин Стэндиш? — громко постучав, она подождала ответа, постучала снова и приоткрыла дверь. — Господин Стэндиш?

Кабинет был пуст. Хизер растерянно оглянулась, прислушалась и насторожилась. Откуда-то явственно доносилось звяканье металла о стекло.

— Господин Стэндиш! — снова позвала она. Звяканье стихло, за стеной что-то грохнуло, проскрежетали по полу ножки стула.

— Иду! — сиплым баритоном отозвался Стэндиш. Скрипнула скрытая ширмой крохотная дверца. Из подсобки, распространяя аромат йоркширского пирога и свежего лука, появился тренер. Чтобы протиснуться в низкий проем, ему пришлось пригнуть голову — и, кажется, втянуть живот.

— Что вы хотели, дорогая? — широко улыбаясь, Стэндиш подкрутил нафарбленный кончики усов. Его полные губы масляно блестели, а в треугольной бородке застряли крошки.

— Я по поводу студентов старшего курса, — Хизер оглянулась в поисках стула. — Разрешите присесть?

— Да-да, конечно! — схватив в охапку ворох форменных ветровок, Стэндиш поднял их, обнажив крохотную узкую козетку на гнутых изящных ножках. — Вот, пожалуйста.

— Спасибо. Итак — я хочу поговорить с вами о студентах-выпускниках, — Хизер опустилась на козетку, предусмотрительно не оставляя места для еще одного человека. Огорченно вздохнув, Стэндиш отошел за стол и выдвинул кресло. — Насколько я знаю, вы проводите тренировки трижды в неделю.

— Да. Плюс дополнительные занятия по крикету, боксу и легкой атлетике. В прошлом году был еще бег, но сейчас его отменили.

— Почему? Бег развивает выносливость и тренирует дыхание.

— Вы это знаете. Я это знаю. Но попробуйте объяснить это студентам, — развел руками Стэндиш. — На занятие являлось всего три человека. Ректор решил, что нет смысла тратить учебный час всего класса на бег для трех человек.

— Разумно, — одобрила Хизер. — Но я попробую возродить это начинание. Вы не могли бы поговорить с ректором?

— Поговорить?.. — Стэндиш почесал в коротком седом ежике волос. — Можно и поговорить… А сколько человек будет бегать?

— Семь.

— Кто именно?

— Каррингтон, Маклир, Кольмиц, Ароййо, Гулабрай, Войт и Уиллер.

— В Каррингтона я поверю. В Ароййо тоже. С некоторой натяжкой поверю в Гулабрая. Но остальные — врядли. А про Уиллера