Назло (СИ) - Сурмина Ольга

«Не думал, что будет так…» — вертелось у него в голове. Эмоции застилали ему реальность, свет, звук, все на свете. Он лежал и медленно приходил в себя. Повернув голову, Хоффман увидел ее лицо, лежавшее в лужице слюны и прикрытое волосами. Рукой он смахнул их прядь: глаза были открыты, красные губы, окружающие рот, тоже, а красный носик естественно смялся, и немного торчал влево, потому как его прижала голова.

Райт поймал себя на мысли, что так или иначе хотел бы, чтоб она потеряла память после этого инцидента. Всем, что было и жило у него внутри он не хотел, чтобы она об этом помнила. Нет, ему не было стыдно, ему было больно. Просто больно. Теперь он думал, что у него на самом деле серьезные проблемы с самоконтролем, и что этим стоит заняться. Возможно, с психикой. Что это было? Состояние аффекта? Нервный срыв? А раз Иона хотела стать психологом… Может она сможет что-нибудь посоветовать.

Хоффман вытянул руку, и начал гладить волосы девушки, такие белесые, пачкая их кровью. Лицо его было отстраненным, и с каждой секундой наливалось страхом все больше и больше. Что он сделал? Насколько нужно было обезумить? Что ему теперь делать? Мысли мешались, их поток бесконтрольно носился по его разуму, мешая сосредоточится и взять себя в руки. Что делать теперь?

Руки дрожали. Глаза бегали, быстро осматривая помещение. Его трясло. Он медленно и аккуратно поднял соседку с пола и отнес к себе в комнату. Нужно было осмотреть, обработать раны, а в идеале дать девушке обезболивающее. Изнасиловал и выпорол ремнем.

Дрожащими руками он извлек из докторской сумки странные препараты, перетяжки, бинт. «Я врач. Я должен лечить людей, а не калечить» — эта мысль стояла у него колом в горле и, судя по состоянию, не покинет его в ближайшее время.

Райт стянул ей руку над локтем, и что-то ввел в вену. Лицо его стало сосредоточенным, озабоченным. Обидно за нее, но себя он тоже понимал, и отчаянно пытался найти себе оправдание. Самое сильное обезболивающее в его домашней аптечке, которое только было он вколол ей, потому что не знал, насколько ей больно. Потом, с грустным лицом стал обрабатывать ей спину и бедра каким-то составом.

За окном начинало смеркаться. Мужчина почувствовал, как она слегка вздрогнула под его ладонями. Легкое, едва ощутимое шевеление.

— Слышу, ты пришла в себя. — спокойно и тихо сказал доктор, хотя руки его были напряжены.

Она молчала. Лежала на животе, держа в зубах подушку и тихо плакала, совсем тихо, можно сказать беззвучно.

— Понимаю, я переборщил. Сильно. И не знаю, как теперь это поправить. Прозвучит глупо, но… прости меня. Все еще больно, да? — Он стремился сделать свое лицо максимально нейтральным, но его то и дело перекашивала какая-либо эмоция: грусть, сожаление, сочувствие… удовольствие.

— Я реву не от боли. От обиды. — Слова она прохрипела, будто выдавливая их из себя. В следующий миг девушка почувствовала, как он придвигается к ней и гладит ее по голове.

— Как мне загладить свою вину?

— Ты же не отпустишь меня, да?

— Нет. Извини, нет. Не могу.

— Тогда никак. Просто оставь меня.

— А я думаю, я могу попробовать. — Он медленно наклонился и поцеловал ее в одно из немногих мест, где осталась здоровая нетронутая кожа. — Понимаешь… тебе будет хорошо со мной. Я буду тебя содержать. Покупать всякое, что одна ты себе позволить просто не смогла бы. Лечить тебя если заболеешь, будем вместе проводить время. У нас все будет хорошо, если ты не будешь пытаться вывести меня из себя.

— Ты больной. Запущенный психбольной, ты хоть понимаешь это? — Хелен стиснула зубы. Я все могу понять. В жизни я встречалась с разными людьми, и не такое переживала, но меня никто никогда не держал в плену. И я сейчас не пытаюсь тебя оскорбить, ты на самом деле болен.

— Я знаю, это не совсем нормально…

— Это вообще не нормально.

— Но я пытаюсь тебя уберечь.

— От чего уберечь, скажи? — Девушка закашлялась. — Все эти годы я жила без тебя, никто меня не от чего не берег, и все со мной было в норме.

— Тебе просто везло. Спускаться с третьего этажа вниз по дереву наверно тоже норма…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты меня заставил.

— О, нет, я как раз заставлял тебя не делать глупостей.

— Ты и вправду болен…

— Может быть. Называй это как хочешь, я всего лишь стремлюсь заботиться о тебе. Можешь перевернуться на спину? — Хоффман отвел глаза.

— Попробую. Терять мне уже все равно нечего. — Очень тяжело и осторожно она сменила позу, но тут же сконфузилась от жжения внизу. — Я сильнее чем ты думаешь. Сильнее, чем ты можешь себе представить.

— Я вижу. — Ласково сказал Райт и склонил голову на бок. — Знаешь, чего я хочу сейчас больше всего?

— Надеюсь, выкинуться в окно. Тогда я поддерживаю твое желание. — Хелен вздохнула, а Хоффман грустно засмеялся и покачал головой.

— Я хочу, чтоб ты кончала со мной. Хочу смотреть на это. Часто. Постоянно.

— Что? — лицо девушки сделалось сконфуженно-шокированным. «Я надеюсь, тебя разорвут собаки, когда ты пойдешь на работу в следующий раз» — хотела сказать она, но передумала. Несмотря на все, что было, стало стыдно и даже больно. Отчасти из-за неловкости, а отчасти из-за неконтролируемого страха, который она испытывала к своему соседу. Она могла его ненавидеть тихо. Или громко. Но смерти она ему не желала. А могла еще… не ненавидеть вообще. Где-то в другой жизни… в другой день и час.

— Не дрожи, я буду хорошим, правда. Самым нежным и внимательным любовником на земле, и отныне буду полностью себя контролировать, что бы не случилось. Обещаю.

Хелен была подавлена. Она держалась, но это было не просто, у нее на глазах человек сходил с ума, и было не понятно, маньяк он больше, или все-таки псих. Ей не ясно, что сейчас говорить, как себя вести. Больше всего хотелось закрыться в комнате и залезть под одеяло, но такой возможности сейчас не представлялось.

— Слушай… я никогда не делал этого, так что, если будет больно или неприятно, сказу скажи. — Мужчина развел ей ноги в стороны и стал изучать взглядом половые губы. Девушка была сконфужена, но предпринять что-либо боялась. Его дыхание было холодным, но при этом довольно приятным, он был смущен, но его сердце билось, а тело вновь напряглось, в предвкушении чего-то сладкого.

— Ты реально псих. — на последней фразе женский голос дрогнул. — Не смотри туда…

— Может чуть-чуть. — было сказано тихо, почти шепотом. Хоффман медленно придвинул лицо, Хелен его уже не видела, но чувствовала, как его губы касаются ее промежности, чувствовала горячий, влажный язык. Это было похоже на поцелуй, но более уверенный. Горячие пальцы скользнули неглубоко внутрь, и начали медленно там двигаться. Девушка схватила его за голову и запустила пальцы ему в волосы, она не видела, как он улыбается, но чувствовала это:

— М, пожалуйста, продолжай… — Хел прикусила язык, затем услышала короткий смешок, и давление в промежности усилилось. Через боль. Через унижение и страх. Казалось что это — на самом деле то, что ей сейчас было нужно. Разрядка, некоторое облегчение и расслабление. Возможно, как бы не жгло сейчас ее тело, она бы все равно хотела, чтобы это продолжалось. Как глубоко несчастный человек, когда чувствует неконтролируемое секундное блаженство. Даже после того, как ее растоптали. Особенно после того, как ее морально и физически растоптали. Через пару минут она выгнулась и шумно, громко выдохнула. Глаза подкатывались сами по себе, а тело, неподвижное и мягкое, рухнуло на кровать.

— Ты умница. Люблю, когда ты ведешь себя хорошо. — мужчина погладил ей внутреннюю сторону бедер и немного приподнялся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— У тебя стоит… — немного потерянно произнесла Идл, и тут же осеклась.

— Что, хочешь продолжения? Ладно, забудь, — он явно был доволен сложившейся ситуацией. — Ты думала, я буду спокойно это делать?

— Ты починишь мне полку в комнате? Она просто слетела…

— Полка? Слетела? Ты что, висела на ней? — Райт засмеялся.

— Нет… Просто хваталась за нее, когда вставала…