Некомандный игрок (СИ) - Чиркунов Игорь

— Подходите, кому интересно, хоть узнаете в каком мире живете, — Кнуд, поплотнее запахнулся в плащ из козлиной шкуры, окинул нас насмешливым взглядом, — вы ж теперь не крысы сухопутные, а почти что морские походники.

Как же лень вставать! Так бы и валялся. Но любопытство заставило подняться на ноги, и стараясь удержаться на раскачивающейся палубе, то взлетающей вверх, то уходящей из-под ног, я, цепляясь за все подворачивающиеся под руку веревки перебрался поближе. Как раз Снор поднялся со своего места:

— Иди, Асгейр, тебе полезно послушать.

И ушел в нос.

Я разместился поближе к кормчему. Рядом тут же пристроился Си́ндри.

— Бьярни, подгребай к нам, — махнул он рукой нашему приятелю.

— Да зачем мне это? Я что, кормчий что ль? — начал было отнекиваться Бьярни, но шустрик оказался настойчивей, и вскоре крестьянский парень тоже разместился поближе к Кнуду.

Тот восседал на своем рундучке выпрямившись, положив правую руку на румпель — толстенную палку, отходящую от рулевого весла под прямым углом. Взгляд кормчего периодически обегал парус, многочисленные веревки, отходящие от него и от мачты, цеплял небо, волны вокруг, одним словом, будто жил своей жизнью.

— Подходи, молодежь, никогда не знаешь, когда тебе какие знания пригодятся.

— Слушай, Кнуд, — поинтересовался я, — а как ты выдерживаешь направление?

Действительно, только сейчас я сообразил, что не вижу никаких навигационных приборов.

Кормчий усмехнулся, мельком глянул на меня.

— Сейчас это просто, вон видишь? — он кивнул на левый борт, — Это берег нашей земли. Идем вдоль него, и если ветер не стихнет, через два дня достигнем Ярланда.

— А если стихнет? — буркнул Бьярни.

— Тогда через три дня. Только вы, все это время не будете брюхами к верху прохлаждаться, а будете грести. — Кнуд выдал улыбку на все свои щербатые зубы.

— Лучше бы не стих…

— Не переживай! В это время года ветер в наших краях почти всегда дует вдоль берега.

— А как же возвращаться? — вопрос прилетел от другого борта, где сгрудились Торольв, Берси, Рерик, и новички среди дренгов: Скегги, и Хельги.

— Осенью, когда домой пойдем, ветер развернется, и опять попутным будет, — успокоил Кнуд.

— А если сейчас вернуться захотим?

— Тогда вы узнаете, что такое грести против ветра и волны, — ухмыльнулся кормчий.

Некоторое время плыли в молчании, только свист ветра в снастях, поскрипывания корпуса, шум волн да брызги. Устали все.

— Ладно, коль вопросов у вас ко мне нет, тогда я вас попытаю… Вон видите, — кривой палец кормчего вытянулся в сторону берега, — большой фьорд. Кто знает, чья там земля?

Признаться, я даже верхушки скал с трудом различал на горизонте. Но все же, кажется, углядел, что в одном месте береговая линия прерывается на значительном расстоянии. Это как раз могло быть входом во фьорд.

Мы переглянулись. Да хрен его знает! Я еще вчера кроме Борга, и «родного» бюгда Ург не знал ничего. Ну может то, что Борг является, так сказать, столицей фюлька Трёндальг, состоящего из некоторого количества бюгдов. Нашим фюльком правит ярл Рагнар. А, ну еще: Борг — единственный город нашего фюлька. Все, доклад окончил, знания по географии исчерпаны.

— Это Тромме-фьорд, бюгд херсира Свейна, — проявил эрудицию один из близнецов.

Оба только что присоединились к нашей компании.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул головой Кнуд.

— Это же у него убили дренга, осенью? На приеме у ярла, — припомнил я.

— Было дело, — солидно кивнул Кнуд, — я, правда не видел, но сказывают целое представление случилось.

— А я видел, — хмыкнул я.

Как выяснилось — не единственный. Близнецы и Торольв тоже видели, как гордый парень словил метательный топорик в грудину.

— Бешеный кабан Свен хочет, чтоб с ним считались как с ярлом, — с видом знатока изрек Кнуд, — не хочет он ни под чью руку. Но только кто ж его равным ярлу считать станет? У него и есть лишь маленький бюгд, да три корабля. Не примут его ярлы в свой круг как равного.

— А что ж его бюгд к какому-нибудь фюльку не присоединят? — задал я вполне логичный вопрос.

— Слишком обособленная у него земля, — сказал Си́ндри, — мне отец рассказывал, что туда по суше не пройти: болота да холмы, и так на пять дней пути. И фьорд в случае чего легко перегородить. Вот и не хочет никто связываться.

— А еще, это очень бедный бюгд, — проявил эрудицию близнец, — полей под хлеб очень мало, да и скотину пасти негде. Поговаривают, что временами Свен даже налоги не собирает, чтоб народу было что есть.

В общем, решил я, не позавидуешь. Если что — за помощью только по морю.

— Та-ак, — удовлетворенно кивнул кормчий, — а кто скажет, чьи земли дальше?

— Я знаю, — опять блеснул эрудицией близнец, — дальше лежит Со́гланд, фюльк ярла Аскеля. Теперь он зять нашего ярла.

— Точно, — опять кивнул Кнуд, — а дальше?

Похоже о том, что лежит дальше не знал никто.

— Эх вы, — хмыкнул кормчий, — дальше лежит Хёрланд, там мы скорее всего заночуем.

— А мы не будем идти всю ночь?

На меня уставились, как на идиота. Все! Даже Си́ндри. Близнюки захихикали, снисходительно усмехнулся Рерик.

— Асгейр, — насмешливо взглянул на меня кормчий, — по ночам никто не плавает.

— Почему? — удивился я, — Ведь под парусом не нужно грести. Значит можно оставить одного на руле, и, например одного впередсмотрящего.

— Мне тоже нужно спать, — недовольно проворчал Кнуд.

— Значит просто нужен сменный кормщик, — пожал плечами я.

— Ха! Ишь чего захотел, второго кормчего! — то ли зло, то ли весело осклабился Кнуд. — Ты парень фантазируй, да не заговаривайся! Да и кроме того, — уже спокойнее сказал он, — ты же сам спрашивал, как держать направление.

— Ну…

— А как ты его будешь держать, не видя берега или солнца?

На этот вопрос ответа у меня не было.

Ближе к вечеру, как и обещал Кнуд мы свернули к берегу. Начался маневр с вопля кормчего, ворвавшегося мне в сознание сквозь дрёму:

— Приготовиться к повороту!

Я аж подскочил! Хольды тут же бросились к снастям, ослабили узлы, замерли в ожидании. И когда кормчий плавно повел румпель от себя, из-за чего нос корабля довернул к берегу, одни снасти отпустили, другие, наоборот, подтянули, и парус вместе с реем одновременно с поворотом судна, развернули так, чтоб он по-прежнему полностью улавливал ветер. Да уж, хитрая наука! Лично я в хитросплетении веревок… прошу прощения, снастей, уже запутался.

Береговые скалы стали быстро вырастать из моря, мы шли к берегу.

— Приготовьтесь грести!

Народ тут же загремел рундуками, ставя их в положение гребных скамеек. Разбирали весла, открывали весельные порты… Сидели теперь спиной к берегу, так что мне пришлось вывернуть шею, чтоб смотреть, как корабль несется в распахнутый зев коридора в высоченных скалах.

— Убрать парус!

Те же, кто и ставил подорвались со своих мест. Мне, сидящему почти в корме видно было плохо, как разворачивали и опускали рей, как подбирали парус, чтоб он не попал в воду и не намок когда рей опускался. Наконец всю конструкцию закрепили в нижнем положении, парус подобрали и увязали.

— Весла!

Просунул весло в отверстие порта. Корабль пока что шел по инерции. Только сейчас заметил, что волнение почти улеглось. Вдоль бортов потянулись высоченные, отвесные каменные стены.

— Весла в воду! И-раз!

Стараясь поймать ритм с Бьярни, наклонился вперед, отдавая весло почти на вытянутые руки, затем опустил лопасть в воду и на выдохе потянул к себе.

— И-раз!

Пристали мы у какого-то небольшого пляжика, в одном из коротких рукавов фьорда. Хольды было заворчали, что могли бы зайти в местный порт, поесть нормальной еды, но Фритьеф оборвал всё претензии.

— Привыкайте, вы теперь в походе.

— Фритьеф, поверь, нам привыкать не к чему, чай не в первый раз!

— А я и не про вас говорю, — качнул жбаном Сигмундовский «ближник», — а вот дренгам полезно. Пусть привыкают, пока мы еще в своих водах.