Новый век начался с понедельника - Александр Омельянюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вскоре ещё два события привели его на край пропасти.
Один раз ему пришлось вести автомобиль, в котором его подельники увезли в лес, убили и закопали одного из своих проштрафившихся сообщников, своего же бывшего товарища.
Другой раз, при неудачной попытке угона, один из бандитов вынужден был стрелять в сторожа, к счастью лишь только ранив его.
Последняя ходка банды была сорвана системой спутниковой навигации и обнаружения, установленной на одной из дорогих угнанных иномарок.
Милиция устроила засаду на шоссе в ближнем пригороде Москвы и спокойно взяла так ничего и не понявших угонщиков.
Завели уголовное дело. Всем участникам грозили приличные сроки. Но они откупились от следователей.
Сначала, после передачи первых взяток друзьями и родственниками, для сбора дальнейших откупных, подследственные получили подписки о невыезде.
Кое-что для начала набрали.
Даниилу пришлось срочно продать только что купленную дачу и две иномарки, чтобы отдать следователю и его коллегам.
Всем оставшимся членам банды, после гибели их главаря, оставалось внести ещё по 30 – 50 тысяч $ для выплаты компенсаций пострадавшим и полного прекращения уголовно дела.
Поэтому, для сбора оставшейся относительно уже небольшой суммы, он обратился к родственникам, в том числе давно им забытым. Очередь дошла и до отца.
К тому времени Данила уже серьёзно рассорился со своей матерью и больше не посвящал её в свои дела.
Платон, конечно, помог сыну, чем мог. Также помогли старший брат Владимир и другие ближайшие родственники, оказавшие Даниилу в его тяжёлую минуту свою посильную помощь.
Для психологического воздействия на отца Даниил даже озвучил ему свою позицию:
– «Я в тюрьме сидеть не буду! Лучше смерть!».
Зная твёрдый и волевой характер сына, учитывая его возрастные особенности, его импульсивность, и критичность создавшейся ситуации, Платон решил не искушать судьбу и, пока не поздно, решительно вмешаться в ход дела, взяв ещё дополнительно в долг суммы у своих друзей, знакомых и коллег. Но при этом отец оговорил с сыном обязательное и непременное условие этих кредитов. Даниил навсегда порывает с уголовщиной, независимо от каких-либо последствий, условий и обстоятельств.
До самого конца года вопрос о привлечении Даниила к уголовной ответственности всё ещё висел дамокловым мечом над всей семьёй.
Это постоянно вызывало у его родственников тревогу и переживания.
Однако перед самым Новым годом вопрос решился положительно.
После этого Данила полностью окунулся в учёбу в платном институте, по иронии судьбы изучая экономику и право. Для этого он использовал часть набранных им средств, оплатив учёбу за несколько лет вперёд.
Первые курсы, пытавшийся себя реабилитировать, Даниил учился просто отлично. Парень явно брался за ум. По учёбе он даже получил временную отсрочку от призыва в армию.
Поздней осенью, после окончания дачного сезона и переживаний, связанных с судьбой Даниила, Платону пришлось как-то раз в выходной день немного помастерить на окончательно им доделанной лоджии.
Поначалу он полюбовался блеском её стен, особенно остановив свой взгляд на блестящих под лаком поверхностях подоконников.
С чувством удовлетворения, и даже самодовольства, он открыл створки торцевого шкафа на лоджии, присев на специальный табурет около него, как за стол, и включив внутренний локальный свет, принялся слесарить на плоскости стола, периодически вставая и обтачивая напильником деталь в небольших тисочках, закреплённых рядом на нижней полке.
Рядом, справа от него, на том же столе, размещалась изящная, узкая, небольшая, деревянная тумбочка с оригинальной раздвижной дверкой, по типу гаражной ракушки.
Там Платон держал свой столярный и слесарный инструмент.
А расходуемые материалы, в основном различные железяки, он разместил ниже, под шкафом, в тумбе этого же стола.
Под этой же тумбой он оборудовал и один из тайников. Выше получившегося верстачка, на полках, размещались разно размерные коробки со всякой всячиной и временным барахлом.
Получилось весьма уютное и оригинально скомпонованное рабочее место, за которым можно было осуществлять мелкие домашние ремонты и различные поделки. Однако пользоваться этим Платону приходилось редко.
Вскоре подкатил и конец года. Невольно подводя итоги прошедшего периода, Платон вновь не удержался от стихосложения:
Назад невольно взгляд бросаю:Всех дел, событий череда.Людей, почивших, вспоминаю.Всё остальное – не беда.
В труде и творчестве прошёл весь год.Он тем помог забыться от невзгод,Которые обрушил год прошедший,Почти, как год, от нас давно ушедший.
Так постоянно голову и руки нагружая,Вертеться можно в жизни бесконечно,О лучшей доле для себя мечтая,Прожить так можно долго и беспечно.
А впереди другие цели.Другие дали и дела.И новые стихи оселиУже на кончике пера.
В этот год никто из родственников, друзей и знакомых Платона больше не умирал.
Невольно повзрослевший за годину лихолетья Иннокентий серьёзнее стал относиться к учёбе и своим обязанностям.
Видимо чёрная полоса, затронувшая семью Платона, всё же миновала. И он не мог этого не заметить, радуясь и надеясь на лучшее:
Мне не хватает междометья,И затрудняюсь в этом я.Прошла година лихолетья.Прошла, надеюсь, навсегда!
Година лихолетья, растянувшаяся почти на два первых года столетия, завершалась. Для Платона заканчивался и первый год его работы в ООО «Дека», первый год зарабатывания авторитета на новом месте.
Он продолжал, в основном, работать на складе, занимаясь приёмом товара, его сортировкой, подготовкой и отправкой.
Иногда ему приходилось фасовать и закатывать банки, реже ездить с товаром и за деньгами, ещё реже общаться с клиентами по телефону.
Однако у Платона продолжали болеть руки, особенно кисти, но и не только они. Его ревматоидный полиартрит не давал покоя.
Платон уже длительное время принимал Сульфасалазин, и самочувствие его потому давно стабилизировалось.
Однако его всё чаще и чаще стал одолевать непонятный кашель, возможно аллергического характера.
Теперь предстояло через Московский городской артрологический центр заменить лекарство на другое.
Но жизнь его всё-таки стала стабильней и спокойней.
На очередном дне рождения, теперь уже Алексея, в первой половине декабря, коллектив собрался, как обычно, в полном составе.
Годовой план был выполнен. В преддверие Нового года настроение у всех было особенно приподнятое.
Как всегда празднование началось с вручения подарка.
Алексей получил красивую коробку с каким-то электроприбором.
Довольный, он раскрыл её, мельком взглянул вовнутрь, и поблагодарил Надежду Сергеевну. Все подарки и большая часть трат на застолье в их коллективе осуществлялась из общих средств их ООО, которыми распоряжалась только она.
Стоявший рядом с Алексеем Гудин, бесцеремонно попытался залезть в его коробку и разглядеть подарок.
Ивана Гавриловича больше интересовал не сам прибор, а чек с его стоимостью. А более всего, не подарили ли Алексею более дорогой подарок, нежели ему самому четырьмя месяцами ранее? Платону чужда была эта мышиная возня своего коллеги вокруг плёвого вопроса.
Единственное, что имело в данный момент смысл и ценность, так это, пожалуй, только гарантийный талон. Иначе, зачем тогда дарить, надеюсь, надолго?
Во многом, скорее из-за зависти, не удовлетворив своё бабское любопытство, возмутившаяся простотой и назойливостью Гудина, справедливая Марфа Ивановна не удержалась от вывода:
– «Гаврилыч! Ты любопытный, как навозный жук!».
Смутившись и пытаясь хоть как-то оправдаться и скрасить ситуацию, Иван Гаврилович тут же приступил к рассказу о своих «крутых» домашних электроприборах. Он очень любил рассказывать сослуживцам о своих успехах, достижениях и богатствах, часто надоедая всем излишними подробностями.
На этот раз, первым не выдержал очередного такого излияния потерявший терпение Платон, невольно одёрнувший зарвавшегося коллегу:
– «Ну, что ты всё время бисер мечешь! Биссектриса ты наша!».
– «Давайте за стол!» – твёрдо распорядилась начальница, пытаясь сразу, ещё в зародыше, погасить намечающийся конфликт.
За первым поздравительным тостом последовали другие.
Алексею, как обычно, желали здоровья, успехов в работе и в его многочисленных занятиях и хобби, семейного счастья и достатка.
Компания коллег пила, закусывала, шутила и медленно пьянела. Постепенно перешли к сладкому.
Обычно покупали низкокалорийный фруктовый торт, который практически сразу же и съедали. Самым большим сладкоежкой в их компании был самый молодой Алексей.
