«Приключения, Фантастика» 1991 № 06 - Журнал «Приключения, фантастика»

Он сам, а точнее, его невидимая голова, висела над стоящими в огромной комнате людьми, висела эдакой люстрой. А люди стояли вокруг гроба. В гробу лежал он сам, Сашка, убранный цветами, лентами, прочей мишурой, лежал бледный, но отнюдь не безголовый – наоборот с самой настоящей головой, напомаженным лицом, подкрашенными губами… Смотреть было и впрямь тошно. Но Сашка смотрел.

Над гробом рыдала мать, стоял хмурый отец, чуть дальше друзья, товарищи, сослуживцы, родственники, знакомые и вовсе не знакомые люди.

Но больше всего поразила Сашку стоящая у изголовья Светка. Она была в подвенечном платье, фате. Она плакала, но как-то очень уж красиво и изящно, словно напоказ. Плакала, прикладывая к подведенным глазкам кружевной батистовый платочек, еле слышно всхлипывая, шмыгая носом. Никогда еще Светка не была такой красивой и привлекательной как сейчас, с нее можно было просто картину писать под названием «Добродетель у гроба» или «С любимыми не растаются». Сашка чуть было сам не зарыдал во второй раз.

Но его внимание привлек странный тип, стоящий рядом со Светкой и дергающий ее то за локоть, то за край фаты, то за платье. Тип этот был неказист и жидок. На нем поверх накрахмаленной белой сорочки была надета замызганная телогрейка, из кармана которой торчал разводной ключ. Тип был небрит, сизонос, мутноглаз, но зато он был при бабочке и в лаковых штиблетах. В руках он держал шляпу с зеленым перышком. Он шептал Светке на ухо. Но Сашка все слышал!

– Да пошли уже! – говорил тип Светке. – Горячее стынет!

Она молчала, хлюпала.

– Какого хрена с ним возиться, не понимаю, оживет, что ли?! Пошли, тебе говорю! У нас с тобой седни бракосочетание или что?!

– Щас! – нервно ответила Светка, выдергивая кончик фаты из грязной и отекшей руки. – Успеется!

– Ну, ты как хочешь, – заявил тип напыщенно и важно, – а у меня там шампаньское киснет!

Светка склонилась над телом, уронила на мраморный лоб слезинку. И прошептала типу:

– Передай, пусть без меня горячее на стол не ставят.

Тип дернулся было. Но потом опять припал к ней, шепнул:

– Ладно, я тогда, чтоб добро не пропало, посижу с полчасика на поминках у него… – он повел глазами на Сашку. Стакашек пропущу за упокой души!

Светка зашипела. И тип смолк. Ушли они вместе. Еще и минуты не прошло.

Сашку трясло и колотило, если вообще только может трясти и колотить голову без тела. Он готов был взорваться словно бочка, начиненная динамитом. Но не успел – его вдруг швырнуло обратно, в темноту.

– Ну как? – поинтересовалось существо.

– Нет, – ответил Сашка, – меня такое будущее не устраивает! Я туда не хочу!

– А куда ж ты хочешь?

– Надо еще поглядеть, может, в других-то направлениях получше будет, – с дрожью в голосе продекларировал Сашка.

– Ну нет! – отрезало существо. – Мне с тобой возиться недосуг! У меня обед скоро, прием, стало быть, пищи! А ты или тут лежи тихо, или давай назад вертайся! Там и сам выберешь направление! Лады?

– Лады? – машинально ответил Сашка. Перед его взором все еще стоял изукрашенный гроб.

– Ну, а лады, так и дело с концом!

Существо подкинуло на ладони голову раз, другой, а потом размахнулось и бросило ее в противоположную стену. Все произошло мгновенно. Сашка вдруг почувствовал, что лежит у батареи, что в руках и ногах покалывает, а голова разламывается от боли. Он жив? Жив! Да, он был жив! И это главное, все остальное приложится. Он приподнял голову. Но неожиданно накатила тьма, все пропало.

Сашка уже подумал было, что умирает, но темнота отступила. Пошатываясь, он встал сначала на четвереньки, а потом и в полный рост.

От дверей, так же ошалело, как и Светка, на него смотрел мужичонка-доходяга в ватнике и сапогах. На голове у него была зеленая шляпа с перышком, в руках обшарпанный чемоданчик, из-под ватника выглядывала чистейшая белая рубаха, стянутая в вороте цветастым галстуком. Вместе с тем как Сашка приходил в себя и постепенно выпрямлялся, мужик отходил к двери шаг по шагу, наконец и вовсе скрылся за нею. С лестницы еще долго неслось: «Вы у меня… я вас… мать вашу!..»

Голова болела жутко, заглушая даже ушибленное плечо и ободранные в падении руки. Сашка плюхнулся на диван, мрачно наблюдая, как суетится Светка. Та уже прикладывала к его лбу и затылку мокрое полотенце, ощупывала, бубнила без передышки.

– Да помолчи немного, – устало выдохнул Сашка. – И вообще, я сейчас пойду, не старайся.

Светка, оставив полотенце на голове, отступила на два шага, всплеснула руками.

– Ах, какие мы нежные, ах, какие чувствительные! С потолка свалился, да?! Ты чего взъелся, что за причина?! Дурак ты и неврастеник!

Светка отвернулась, затопталась на месте, не зная, то ли уйти из комнаты, то ли снова приняться за роль терпеливой медсестры. А Сашка как-то резко порастерял весь пыл. Мужичонка в ватнике, плюгавый и малосимпатичный, не вязался в его представлениях с образом коварного соперника, Светкиного тайного возлюбленного – это стало постепенно доходить до Сашки. И он раскис. Голова заболела еще сильнее, задергало остро и обжигающе. Он боялся поднять руку и пощупать затылок – а вдруг там дырка величиною с блюдце?

Но разве в дыре дело?! Он вспоминал этого мужичонку и ему казалось, что совсем недавно он его видал гдето. У подъезда? Нет. По дороге? Да нет, вроде. Скорее всего, у магазина, в толчее винной очереди? Нет! Не было там такого! Да и какая разница, где он видал этого мозгляка, какое это имело значение!

В Сашкиной голове вдруг прозвучали непонятные слова: «Ты и сам выберешь направление!» Какое направление? Куда? У него сейчас не об направлениях каких-то дурацких башка должна болеть! Его дело, ежели он настоящий мужик, придушить сейчас этого хмыря собственными руками, прямо здесь и придушить! Злость нарастала в Сашкиной груди. И он уже вскочил было на ноги. Он бы еще мог догнать этого прохиндея, запросто мог! Ведь тот все еще вопил с лестницы, все еще перекатывало эхом: «мать-перемать! мать-перемать!»

Уже вскочил почти… Но что-то в голове дернулось. И опять прозвучало про какие-то направления… И хватило мгновения, всего лишь мгновения, чтобы от сердца отлегло. И не то, чтоб совсем отлегло, а лишь чуточку, на малость малую. Но этой малой малости и хватило.

Сашка не встал.

Он лишь уперся руками в виски, принялся раскачиваться из стороны в сторону. Винные пары еще гуляли в головушке, туманили мозг. Но ни блажи,