Колдун высшего звена - Анна Велес

Несмотря на скромный дизайн, Володька заметно оживился и даже обрадовался. Видимо, это неуютное и скучное место пришлось ему по нраву больше описываемой роскоши того казино, куда он так регулярно заглядывал в последние дни.

Маги бодренько топали по этому коридору, впереди показался поворот. Елена прекрасно знала, что это и есть вход в лабиринт. В ее варианте этой головоломки не предвиделось кованых ворот или стальных сейфовых дверей. Просто поворот… и ты уже в лабиринте. Володька, не сталкиваясь с какими-то видимыми преградами и обозначениями входа, продолжал наивно радоваться жизни.

Они свернули. И практически ничего не изменилось. Разве что в этом коридоре стены были обшиты шелковыми обоями с весьма забавным рисунком – золотые лилии, похожие на гербовые изображения королевской династии Бурбонов, разбросаны по насыщенно розовому тону. Елена подумала, что приверженцы учения Фрейда, наверное, без колебаний поставили бы ей диагноз «мания величия», расскажи она об этих обойчиках в ее подсознании. Володьку обои не интересовали, он на ходу пытался любоваться произведениями живописного искусства, развешанными через каждые десять шагов. По большей части это были пейзажи – морские, в стиле Айвазовского, или же портреты, лица на которых не поддавались идентификации.

После очередного поворота им стали попадаться какие-то статуэточки, фигурные подставки под растения и прочие ненужные побрякушки. Все было позолоченное. Даже огромные люстры, свисающие с потолка и изредка почему-то позвякивающие множеством хрустальных висюлек. По противоположной стене стали все чаще вырисовываться небольшие арочки, закоулочки, поддернутые тяжелыми бордовыми шторами, и двери. Елена насторожилась. Лабиринт уже начал с ними играть. Значит, скоро жди неприятностей.

Володька пребывал практически в расслабленном состоянии. Ему тут нравилось, несмотря на обилие позолоты и остального роскошного антуража. Однако его радужные надежды скоро оборвались. Как только выяснилось, что этот чудесно-безопасный коридорчик окончился тупиком.

Елена знала, что в лабиринте время на слова лучше не тратить, но ее так и тянуло выдать комментарий по поводу сложившейся ситуации. Как в старой детской шутке, когда ведущий долго предлагает тебе выбирать из трех дверей одну, а когда ты в очередной раз оказываешься на развилке, то на одной из дверей красуется надпись – «Дуракам вход воспрещен». Здесь тоже было две двери. Слава богам, без надписей. Но Елена, как всегда в лабиринте, точно знала, какую открыть. И также знала, что именно за нужной дверью всегда подстерегает опасность. Да если бы и не знала, несложно было бы догадаться. Условия лабиринта к таким размышлениям располагали.

В этих бесконечных коридорах, галереях и на лестницах всегда царила пугающая, или, вернее, настораживающая, тишина. Решившийся на прогулку ненормальный турист не слышал бы здесь даже звука собственных шагов. Хотя иногда в лабиринте появлялись звуки, только это пугало еще сильнее.

Пока все оставалось в норме. За дверью было по-прежнему мертвенно тихо. Елена решительно отстранила Володьку и шагнула вперед. Ничего не произошло. Обычная комната. Правда, весьма богато обставленная. Даже со вкусом. Что-то вроде музыкальной гостиной. Голубоватый шелк на стенах, арфа в углу, ноты, сложенные стопкой на небольшой этажерке. В дальней стене – вторая дверь, рядом – открытое пианино.

Елена схватила Володьку за руку и начала быстро пересекать комнату. Краем глаза она заметила, как с этажерки упала верхняя нотная тетрадь. Раскрывшись на какой-то нужной ей странице. Это было сигналом прибавить шаг. К счастью, Володька понял все без понуканий и первым практически побежал к выходу. Елена старалась от него не отставать. По комнате прошелся чуть заметный, почти приятный холодноватый ветерок. Она решила не выяснять, что это значит, и вслед за парнем вылетела в соседнюю комнату. Дверь плавно закрылась за их спиной, и в застывшей тишине лабиринта поплыли волшебные звуки пианино. Невидимка играл Моцарта. Елена мало что помнила из классики, но тут сомневаться не приходилось – «Реквием». Если лабиринт и является частью самой Елены, отражает ее фантазии и чувство юмора, то не стоило сомневаться – с последним у них плохо.

Володька уже не выглядел таким наивно веселым. Он настороженно и с испугом оглядывал залу, в которую они попали. Это было что-то вроде малой столовой в каком-то замке. Стены завешаны гобеленами с изображением ратных сцен. Вдоль одной из стен высится камин, похоже, мраморный. Посредине – огромный овальный стол, накрытый необыкновенно белой идеальной скатертью. Вокруг стулья с витыми ножками, конечно же, украшенные позолотой. Посреди стола стоит бронзовый подсвечник. К счастью, на столе не было приборов, не было и остатков внезапно завершившегося банкета или еще чего-нибудь такого. Просто комната, просто стол. Дверь справа от камина. Они осторожно стали продвигаться в нужном направлении, озираясь по сторонам. Ничего не происходило. Володька взялся за ручку двери. Но опять все было тихо. Они вышли из комнаты.

И оказались в очередном коридоре. Более узкий, чем предыдущие. Более темный. Весь задрапирован бордовым бархатом. Пол устилает ковер того же совсем несимпатичного вида. А с обеих сторон коридора располагаются двери. Штук по пять с каждой стороны. А входы увешаны все теми же тяжелыми шторами. Все это смахивало на театральные декорации. И, естественно, напрягало. Им нужно было пройти в третью слева дверь, до которой маги добирались короткими перебежками, каждый раз притормаживая у очередного проема и прислушиваясь. Где-то раздавался смех и слышались разговоры. Где-то шло веселье. В лабиринте попасть на банкет-фуршет было крайне опасно. Слишком высока вероятность, что ты и станешь закуской.

У нужной двери они основательно застопорились. Естественно, звуки застолья доносились именно оттуда. Выбор был невелик: рискнуть прорваться в нужную дверь и принять бой, или поспорить с лабиринтом – пройти в другую комнату. Елена прекрасно знала, чем это чревато. Во-первых, не факт, что остальные двери открыты, во-вторых, кто сказал, что и там не сидит какое-нибудь молчаливое чудовище, которое очень и очень голодно. А в-третьих, часто бывало, что отказ следовать верным, пусть и опасным маршрутом заканчивался плачевно. Елене не светило навечно остаться в лабиринте.

И все же она рискнула и сделала шаг вперед – мимо нужной двери. Володька вовремя дернул ее назад. Пол резко ушел вниз, как раз там, куда она только-только хотела ступить. Для Елены это стало неприятной неожиданностью. Такого раньше в ее лабиринте не случалось. Однако по Володькиному лицу нетрудно было догадаться, что для него это обычный поворот событий. Так… Путь теперь один – зайти в страшную комнату. Елена прикинула, что там может быть. По ее ощущениям они сейчас находились на втором этаже некоего здания, типа дворца. Арены тут быть не могло по определению. А для Володьки главное – попасть туда и успешно с этой арены выйти. Значит, за дверью нечто совсем другое. Сюрприз. Для него? Или скорее для нее? Елена прислушалась. Голоса, явно человеческие, звон бокалов и стук столовых приборов. Там пируют. Люди? Сейчас! Как же! Хорошо зная саму себя и успев познакомиться с Володькиными страхами, пусть и вскользь, Елена сделала однозначный нерадостный вывод о природе тех, кто ждал их за дверью.

– Только не паникуй, – шепотом велела она Володьке. – Там кровь. Человеческая. Будем надеяться, что не увидим, как они ее добывают из тех, кто проходил здесь до нас. Смотри четко на дверь, которая ведет к выходу из комнаты, или на мою спину. Если кто протянет к тебе руку, бей, чем придется.

Не дожидаясь ответа, она распахнула дверь и решительно шагнула в комнату. Там было человек пятнадцать. Слишком много. Слишком много места они занимали. Но шанс проскочить оставался. Елена быстрым шагом двинулась через комнату. Володька послушно топал позади. Комната имела продолговатую форму. Вдоль стены протянулся узкий стол, уставленный закусками весьма обычного вида. Толпа рассеялась по комнате, ведя светский треп и попивая что-то подозрительно темно-красное из высоких бокалов. Бутылок нигде не наблюдалось. Одеты эти «люди» были весьма вульгарно. На манер полусвета семнадцатого века. Дамы хвалились высокими, искусно сделанными париками той же эпохи.

Сначала на вошедших якобы никто не обратил внимания. Но по мере их продвижения за спиной прерывались разговоры, фигуры замирали, поворачивая головы им вслед. Как же! Добыча нагло шастала по банкетному залу! Стоящие позади начали тихо подтягиваться за ними.

До спасительной двери, по расчетам Елены, оставалось шагов двенадцать, когда дорогу ей преградила одна из расписных дамочек. Она была одета в некий наряд ало-черных тонов, больше всего напоминающий одеяние танцовщицы кабаре. Над ярко накрашенными губами у нее чернела приклеенная мушка. Парик жутко вонял дешевой пудрой. В глазах дамы застыл нездоровый голод. Как и все присутствующие, она держала в руках бокал с подозрительно похожей на кровь жидкостью и большое блюдо с закуской… – естественно, сырым мясом, как подливой приправленным кровью. Елена спокойно посмотрела ей в глаза и недобро улыбнулась. Дама вернула улыбку, такую ленивую, голодную, блестящую, остренькими гротескными клыками, вылезшими из-под верхней губы. Елена кивнула, будто здороваясь, и что есть сил ударила по блюду с неаппетитной закусью.