Сонбаньён-ян (СИ) - "Кдав"

В это время Сон Ён и Джи Хён заносят подносы заставленные едой. Девчонки кидаются им на помощь. Через некоторое время завтрак на столе и Кю Ри возвращается к планшету:

– Боже мой, оказывается дядя нашей Юн Ми герой, а не предатель Родины. Тут ссылка на официальную страницу NIS. – Переходит и читает. – Всё верно. Дядя герой. А как хейтеры и юэйны её травили, да и нас заодно.

– Так что, то что мы от неё отреклись было ошибкой? – Хё Мин с грохотом бросает расчёску на столик. – Мне кажется, что Ю Сон в любом случае заставил бы нас это сделать.

– Мы это сделали, что бы поехать во Францию, иначе нас туда могли бы и не пустить. Как и говорила Юн Ми, предали при первой же возможности. – Тихо говорит Бо Рам. – И сейчас предаём. Мне кажется, что те песни, которые нам дали вчера, это песни украденные у Юн Ми. Очень уж похоже на её стиль. Растолкайте там Ин Чжон, ей тоже надо слышать наш разговор.

Сон Ён будит Ин Чжон.

– Ин Чжон, как ты думаешь, чьи песни мы вчера исполняли? – Резко задаёт ей вопрос Бо Рам.

– Юн Ми. – Совершенно не задумываясь спросонья отвечает та.

– Это же песни на корейском, а Юн Ми любит писать на иностранных языках. Она всегда была нацелена на Hot 100 Billboard. – Кю Ри удивлённо смотрит на Бо Рам.

– Да, нет. Сан Хён просил её написать несколько песен на корейском, для нас, StarsJUNIOR и BangBang Я случайно подслушала их разговор. Юн Ми обещала. Она, видимо, готовила их к выходу Сан Хёна из больницы. – Глаза Бо Рам начинают влажно блестеть. – Какая бы невоспитанная Юн Ми не была, она всегда старалась держать слово.

– Ага. А как она бросилась защищать тебя от сексуальных притязаний Ю Сона, ты не забыла, – Ин Чжон в упор смотрит на Сон Ён, – а мы теперь выступаем в роли продавцов краденого. А ни кто не хочет сказать, откуда Ю Сон добыл пароль от телефона Юн Ми? Только Кто-то из нас мог его подсмотреть. Ён Э точно пароль знала. Но её бы не выгнали, если бы это была она.

– Девочки, не ссорьтесь. – Пытается разрядить обстановку Сон Ён. – Нам ещё целый день работать.

– Я тоже не хочу ссориться, но как-то всё это гнетёт всё больше и больше. – Ин Чжон берёт пакетик йогурта со стола. – Юн Ми судится с агентством. Что будет, если она отзовёт все свои песни?

Кю Ри, сделав вид, что её тут не стояло, продолжает просматривать страницу Агдан и натыкается на видео, после которого, собственно говоря, и пошла основная масса комментариев:

– Обалдеть. Это нужно посмотреть всем. – Вся группа перебирается за спину Кю Ри.

В гостиной наступает тишина. Короновки пытаются осмыслить увиденное.

– То есть, – прерывает молчание Ин Чжон, – когда мы хотели посмотреть её глаза и дрались с ней, поцарапав щёку, она с нами не дралась, а так слегка отпихивалась?

– Во, – Восклицает Бо Рам. – Агдан нереально крута, а мы всё время пытались её воспитывать. Ни кому не кажется, что в большинстве случаев Юн Ми была права?

– Ха, даже сидя в тюрьме, ей удаётся не выпадать из поля зрения фанатов. Я думаю, что подписчиков у неё ещё добавится. Всем интересно что ещё выкинет Агдан. – Задумчиво говорит Хё Мин, садясь за стол.

– Давайте уже завтракать. И так придётся кушать очень быстро. Вот-вот подъедет минивэн. – Поводит итог разговору Сон Ён. – Не хочется опоздать в агентство и получить за это штраф. Бон Су штрафует всех налево и направо за минимальные нарушения.

Расстроенные беседой девушки, начинают молча истреблять продукты.

Время действия: тринадцатое января, около часа дня. Место действия: исправительное учреждение "Анян", учебный класс.

Начало утра выдалось как обычно. А после завтрака меня повели сдавать тест на сунын. Сказали, что буду сдавать с 8-45 утра до 17–45 вечера. На вопрос: – "А можно ли все тесты сдать раньше?", – Скромненько так промолчали. Однако добавили, что аудирование английского языка будет как и положено с 13–10 до 13–40. В общем, к аудированию, я всё, что надо, нарисовал. Даже минут десять пришлось подождать. А после благополучного прохождения последнего теста, главгад, контролирующий прохождение сунына и замаскированный под учителя корейского языка, отказался принимать исписанные листки, сказав, что сделает это, как и положено в 17–45. Остальные двоё учителей промолчали.

Ровно в два дня мне принесли обед и я успел попросить надзирательницу сообщить начальнице тюрьмы, что я всё сделал, а тесты у меня не принимают. Накляузничал, короче, на главгада. После обеда прилёг на парту вздремнуть и проспал до четырёх часов. Растолкал меня насупленный учитель корейского языка, забрал бланки и сообщил, что меня вызывает начальница.

И вот топаем привычным путём в сторону начальствующих лиц. Пока шли, окончательно проснулся. Как обычно, пришлось немного подождать у секретарши, затем меня пригласили в кабинет.

– Аньёнъ – поздоровался я, поклонившись.

– Аньёнъ, Юн Ми. – поприветствовала меня начальница. – Я тебе позволю позвонить адвокату со своего личного телефона Но так как ты наказана нахождением в карцере, тебе не положено пользоваться телефоном, поэтому я немного рискую, нарушая правила института коррекции поведения. Я бы хотела, что бы ты пообещала, что об этом ни кто не узнает.

– Конечно, госпожа На Бом. – Удивляюсь я. – Не думала, что всё настолько строго. Буду нем как рыба и об этом ни кто не узнает.

Начальница передаёт мне телефон.

Набираю номер. – Аньёнъ, это Пак Юн Ми, могу я услышать господина Пак Мэн Хо.

– Аньёнъ. Это я. Ты что хотела?

– У меня несколько вопросов. Первый, это по интервью, которое мы с Вами записали. Госпожа На Бом, была так любезна, что улучшила мои условия содержания в карцере, так что, пожалуйста, не размещайте это видео в сети. – Вижу как начальница кивает головой в такт моим словам.

– Я понял. Видео размещать не буду. – Подтверждает адвокат.

– Второй вопрос у меня следующий. – Продолжаю я. Мой дядя, Пак Ю Сок, был необоснованно обвинён контрразведкой в предательстве Родины, арестован и посажен в тюрьму, где он и умер. Совсем недавно, на официальном сайте службы внешней разведки NIS появилась публикация, что дядя был офицером разведки и его арест проводился как операция прикрытия, для проводимой операции. там же сказано, что он будет награждён посмертно. Как мне кажется, одной из причин, такого беспардонного обвинения меня в дезертирстве и бал арест дяди. Контрразведка меня тоже несколько раз допрашивала. Сначала, хотели обвинить в измене Родины, но ни чего не смогли найти, под этим соусом они ещё пытались меня завербовать, но я отказалась сотрудничать с ними. В результате мне запретили выезд за границу. Возможно, это нам поможет более эффективно работать с судом.

– Оооо, это полезная информация. – Доволен адвокат. – Почему ты не сказала мне об притязаниях контрразведки во время нашей последней беседы?

– Да, честно говоря, забыла. – Говорю я. – А до того, что прессинг со стороны контрразведки может быть связан с моим осуждением, я додумалась только после того, как получила информацию с сайта NIS.

– А у тебя ещё какая-нибудь информация связанная с событиями, предшествующим твоему осуждению, не вспоминается? – Интересуется адвокат.

– Нууу, – лихорадочно пытаюсь я что-нибудь вспомнить, – нууу, меня несколько раз пытались заставить отречься от дяди. Я публично отказалась от этого. Потом я видел это видео в сети. Дядя мой всегда был порядочным человеком. Постоянно помогал нашей семье и любил нашу Родину. Я просто не могла его предать.

– Очень хорошо. Я попрошу мониторинговую компанию, разыскать это видео. Думаю для завтрашнего суда это будет полезно. Что-то ещё?

– Да, ещё одна адвокатская контора ведёт моё дело по расторжению моего договора с FAN Entertaiment. К сожалению, я, несмотря на хорошую память, забыл их номер, но помню название фирмы, номер моего договора и имя адвоката, ведущего это дело. Я думаю, Вам не сложно будет найти по этим данным моего адвоката. – Озвучиваю я ему свою просьбу.