У самого Черного моря. Книга I - Михаил Авдеев

Командующий Приморской армией генерал-майор Петров на Керчь не пошел. Он решил любой ценой пробиться к Севастополю. С кровопролитными боями он отводил свои войска по горам и бездорожью в направлении Балаклавы. А гитлеровцы уже вплотную подобрались к первой линии обороны Севастополя, которую яростно удерживали части и подразделения небольшого гарнизона главной базы Черноморского флота. Вчера направился на передовую батальон авиаторов, наспех сколоченный из мотористов, оружейников, воздушных стрелков и краснофлотцев морской авиабазы.

Севастополю позарез нужны были самолеты. И хоть на перегон их из тыла уходило какое-то время, сделать это было необходимо.

Опасения Острякова оказались излишними. Как только я произнес слово «Севастополь», самолеты мне дали.

В Анапе погода была сносная, а на маршруте низкая облачность прижимала нас к притихшему морю. Моросило. Наша группа держала курс на Херсонесский маяк. Чем ближе подходили мы к Крымским берегам, тем выше становилась облачность. Прошла в дымке Ялта. Балаклаву увидели уже отчетливо. Набрали четыреста метров. Прошлись над маяком. В море штиль. В небе ни единого «мессершмитта». Стали над мысом в круг. Аэродром за три недели сделался неузнаваемым. Расширена и удлинена взлетная полоса. Не верилось, что это женские руки раздвинули огромные каменные глыбы. Кроме трех бомбардировщиков ДБ-3ф, самолетов было не видно. В Казачьей бухте заметили плавучую батарею.

Приземлились все благополучно. Незнакомые техники и механики показали место стоянки, закатили самолеты в крытые капониры.

— Вот это да, — поразились мы. — Воевать можно.

Прилетевшие летчики собрались у командирской машины: капитаны Рыбалко и Калинин, старшие лейтенанты Алексеев, Минин, Капитунов, Данилко, лейтенант Колесников, сержанты Платонов и Макеев. Девять человек, я — десятый. Десять вернулось на Херсонесский маяк из четырнадцати. Один — лейтенант Качалка — при сильном снегопаде на маршруте Сталинград — Сальск разбился в районе Вороново. Два, капитан Сапрыкин и лейтенант Беспалов, во время снегопада подломали шасси. Один — лейтенант Кисляк — сел на вынужденную в районе станицы Киевской. И обо всем этом надо докладывать командующему лично. Перспектива не из приятных.

Пока я собирался с мыслями, откуда-то появился со своим войском командир эскадрильи «мигов» Дмитрий Кудымов. Тут были Евграф Рыжов, знаменитый своим тараном, и лейтенант Куницын. Молодых пилотов-сержантов я не знал, слышал, как одного называли Петькой, а другого «Генералом».

— Поздравляю, Миша, с прибытием, — приветствовал Кудымов, улыбаясь. — Будем воевать вместе.

— А тебя, вижу, с повышением поздравить надо, — ответил я. — Когда получил майора?

— Неделю назад, — Кудымов шлепнул ладонью по нашивкам на рукаве. — Хотя не отказался бы годиком раньше, — пошутил он и тут же продолжал. — Жить будем вместе, в доме, помнишь при въезде на мыс? Там и столовая. Обед заказан. А этот домик, — Кудымов показал рукой за капонир, — и землянка — наши КП и штаб.

— Спасибо, Дима, мне нужно идти докладывать, — сказал я. — Вернусь, покажи аэродром, если не трудно.

Генерал Остряков встретил меня у КП. Длинный доклад, к которому я готовился, и объяснения выслушивать не стал.

— Не волнуйтесь. Мне все известно. Вины вашей в потерях нет.

Легонько взял меня под локоть, отвел в сторону.

— Здесь будете командовать эскадрильей в прежнем ее наименовании, но прикомандированной к восьмому полку. Задания будете получать от командира полка Юмашева, его начштаба и от меня. Прилетевшие с вами летчики останутся в вашей эскадрилье, из каких бы полков они ни были. Насчет размещения, довольствия и прочего команды отданы. Далее, группа майора Кудымова будет самостоятельной единицей при вашей эскадрилье, то есть — им и его людьми вы распоряжаетесь только при получении общей задачи. Какие будут вопросы?

— Прошу, товарищ генерал, вернуть эскадрилье комиссара Ныча и техников.

— Ну что ж, можно, пожалуй, и вернуть, — улыбнулся Остряков. — Желаю вам удачи.

Майор Кудымов вызвал полуторку. Осмотр летного поля, границ аэродрома, подступов к нему, расположения наземных сооружений, разного рода возвышенностей необходимы при изучении района базирования.

— Итак, друзья, мы отправляемся с вами в интереснейшее путешествие по Херсонесскому маяку, — начал Кудымов, как только все разместились в кузове машины. Любитель поговорить и враг официальной напыщенности, он взял тон жизнерадостного экскурсовода и выдержал его до конца.

— Для ориентира повернемся назад и запомним, — продолжал Кудымов. — Вон на той возвышенности находится тридцать пятая крупнокалиберная береговая батарея с мощными подземными сооружениями. На переднем плане, откуда начинается наш маршрут, — стоянка бомбардировщиков. Справа укрытия штурмовиков. — Кудымов постучал ладонью по крыше кабины. — Поехали.

Машина направилась вдоль длинного ряда крытых капониров для истребителей 8-го авиаполка.

— По правому борту — бухта Казачья и наша защитница, плавучая зенитная батарея. С ее командованием познакомлю в другой раз: командир капитан-лейтенант Сергей Мошенский и комиссар Нестор Середь. Это КП полка, — продолжал объяснять Кудымов. У северной кромки мыса машина повернула влево по направлению к закамуфлированному маяку. — А это крытые капониры для и-шестнадцатых. По побережью — землянки техсостава, — пояснял Кудымов. — Когда-то и-шестнадцатые были первоклассными истребителями. Теперь, увы, зовут их «ишаками». Все, друзья мои, — по закону диалектики.

Кудымов похлопал рукой по крыше кабины, машина остановилась.

— Обратите внимание, что остается под вами на взлете.

От границы летного поля метров на триста до самого моря громоздились под пологий уклон черно-серые с острыми гранями камни.

— На маяк заезжать будем? — спросил майор.

— В другой раз, — ответил я. — Сейчас главное для нас — внешний осмотр аэродрома.

— По южному берегу, вдоль мыса проезда пока нет, — сказал Кудымов. — Тут, видите, тоже камни и заросли дикого кустарника. Берег там высокий, обрывистый. Вы его хорошо видели с воздуха. На этом экскурсию разрешите закончить и пригласить вас на обед.

Саманный домик, который занимали кудымовцы, находился в конце бухты Казачьей, почти у самой дороги, убегавшей вниз на мыс. Одну половину дома занимали летчики, в другой разместились столовая и кухня.

— Вот здесь и будем жить вместе, — сказал Кудымов.

В общей комнате было убрано и тепло. На двухъярусных нарах лежали для прибывших аккуратно заправленные шерстяными одеялами постели. Сверху подушки в белых наволочках и треугольниками сложенные вафельные полотенца. Возле нар стояло несколько старых тумбочек и табуреток. А у пустующей стенки — длинный стол. На нем — патефон.

Пока летчики выбирали на нарах места по своему вкусу, Кудымов провел меня в боковую комнатку с двумя койками, небольшим столом и двумя табуретками.

— Для начальства, — пояснил майор. — Эта моя койка, а эта — твоя.

Я бросил на койку планшет и перчатки, снял реглан и, отыскав на стене свободный гвоздь, повесил его. Осмотрелся.

— А комиссара куда же я дену? — спросил я. Майор смежил белые ресницы, причмокнул, потом поднял глаза. — Об этом я не подумал…

— Тогда комиссар займет мое место, — предложил майор. — А я туда, — махнул он рукой на дверь, — на нары…

Обед был праздничный. На столе возвышались над тарелками бутылки с шампанским, с водкой и с Крымскими винами.

— Вот это да!

— Умеют принимать на Маяке.

— Вино убрать, — сказал я.

Все стихли.

— Как? — удивился Кудымов. — С прибытием не выпить. Сегодня же нам не летать.

— Убрать, — повторил я. Потом добавил: — До вечера. За ужином разрешаю положенную фронтовую норму и толькo. А будут ночные полеты — ни грамма. Чтобы запаху даже не было.

Шилкин и Капитунов печальным взором провожали убывающие со стола бутылки.

— А счастье было так близко и возможно, — вздохнул Шилкин.

Я промолчал: знал, что меня поймут правильно. Как бы не соблазнительно было опрокинуть по стаканчику после трудного перелета, да еще перед таким обедом, но обстановка может измениться в любую минуту и эскадрилья окажется небоеспособной. А настроение — состояние довольно гибкое. После вкусного борща тишина лопнула, как перетянутая струна, и пошли гулять за столом.

Посмотреть новые самолеты и познакомиться с отличившейся на Перекопе эскадрильей приехало из Севастополя большое начальство. Я узнал только бригадного комиссара Степаненко и еще нескольких полковников. Они ходили по стоянке, заглядывали в капониры, гладили ладонями зеленую перкаль обшивки истребителей, перебрасывались словами, не имеющими отношения к эскадрилье, задавали техникам и механикам пустяковые вопросы, на которые мог бы ответить любой моторист.