Лидия. Головная боль академии (СИ) - Натали Лавру

Вывод напрашивается один: либо родители Лии по какой-то причине учились под чужими фамилиями, либо у неё самой фамилия ненастоящая.

Если второй вариант, то возникает вопрос: кто такая Лия?

* * *

Ромери

До окончания сессии Лия воротила от него нос. На попытки помириться отвечала резким отказом.

Да уж, месяцы отработок сказались на их отношениях пагубно. Словно сама судьба развела по разным углам.

Лия буквально не вылезала из своей лаборатории — набрала гору заказов и варила-варила свои зелья. Даже частенько ночевала в лаборатории.

Догадки Ромери по поводу благосклонного отношения к Лии профессора де Грасс подтвердились: вскоре после случая с книгой в лаборатории зельеварения появилась тахта. Хотя раньше грымза строго следила, чтобы там стояло не более пары железных стульев.

План по завоеванию Лии провалился. За три месяца любовного фарса она не оттаяла. Единственные сладкие минуты рядом с ней проходили в столовой либо на редких вечеринках. Это издевательски мало.

И вот, на каникулы после сессии Ромери неохотно возвращается домой. Лучше бы остаться в академии, но он ведь родился в Зоте, а городскому адепту во время каникул общежитие не предоставляется. Так что придётся жить дома и ждать возвращения на два дня в альма-матер, потому что потом — страшно подумать — два месяца практики.

Можно, конечно, приезжать в академию днём и ловить Лию между пар, но она такому вниманию точно не обрадуется. Да и тратить последние грошики на дорогу туда-сюда — не самое разумное решение.

Может, у дядьки Гвидо найдётся на каникулах какая-нибудь работёнка для Ромери? Пусть незаконная, но хотя бы можно заработать золотую монету.

* * *

За большим столом в гостиной собралось всё семейство де Кальди: мать с отцом, бабушка с дедушкой по материнской линии, оглохшая и ушедшая в глубокую деменцию прабабка и дядя Гвидо.

Марко, отец Ромери, после свадьбы вынужденно взял себе фамилию жены. Они с Мирандой поженились по любви, но у Марко на тот момент были серьёзные проблемы с получением наследства, которые впоследствии решились не в его пользу.

Дед Диметрио и бабушка Зельда выступали резко против малоперспективного брака, но их дочь на тот момент уже была беременна (пошла на этот шаг намеренно, в знак верности любимому). Поэтому, чтобы не позорить дочь опальной фамилией де Кроули, родители выдвинули ультиматум: либо Марко берёт фамилию де Кальди, либо его ненаглядная Миранда отправится замаливать грехи в монастырь. Ибо тащить на своём горбу опозорившуюся великовозрастную дочь с ребёнком — слишком затратно.

У Марко не было другого выхода, и он-таки взял фамилию жены. Однако это не прибавило ему значимости в глазах тестя с тёщей.

Бабку с дедом Ромери не любил с детства, и уж тем более не испытывал удовольствия от совместных трапез. Кому вообще нужны эти сборища за столом, если все терпеть друг друга не могут?

— Ромери, дорогой, — обратилась к нему мама, — почему невесёлый? У тебя что-то случилось?

— Щенок неблагодарный! Скажи спасибо, что у тебя есть кров и еда, и не криви физиономию! И без тебя тошно! — пробасил дед, не дав внуку ответить.

Впрочем, Ромери, уже привыкший к пикировкам с родственниками, проигнорировал оскорбления и выдал:

— Мама, папа, я собираюсь жениться на Лии!

Родители, которые не имели голоса в семье, испуганно переглянулись.

— Только через мой труп! — треснула по столу бабушка Зельда и встала. От её кулака вилка подскочила и свалилась вниз, пробрякав по полу.

— Это моя жизнь и моё решение, — возразил Ромери. Он затеял этот разговор, потому что не может больше позволить бабке с дедом распоряжаться его судьбой. Даже если Лия не станет его женой, он должен уметь отстоять свою позицию как мужчина.

— Вообще-то этот дом содержу я, — обманчиво дружелюбно ответил дядюшка Гвидо, который появлялся дома пару раз в месяц. — Так что прекращаем спектакль и решаем вопросы без криков… КОТОРЫЕ Я ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ! — последнюю фразу он проорал.

В столовой воцарилась звенящая тишина, нарушаемая только шамканьем беззубой и ко всему равнодушной прабабки.

Дед Диметрио с бабкой Зельдой изобразили одинаково кислые мины, но рты послушно держали закрытыми, иначе в следующий раз сын запросто может лишить их содержания.

— А теперь, дружочек Ромери, расскажи, что за невесту ты себе выбрал, что моей матушке захотелось отправиться на тот свет? — ядовито и распевно поинтересовался дядя Гвидо.

Дядю Ромери боялся. Тот зарабатывал на жизнь преступной деятельностью. Когда-то он владел магией, но после того, как его отчислили из академии, ударился в разбой и был осуждён. Наказанием послужило лишение магического дара.

— Её зовут Лия.

— Отлично, — дядя опасно улыбнулся покоричневевшими от нездорового образа жизни зубами. — И чем же примечательна твоя простолюдинка?

Ага. Дядя сразу понял, почему Ромери не назвал её фамилию.

— Лия зельевар. Очень талантливый, — ясно-понятно, что о чувствах говорить бессмысленно.

— Где познакомились? — очередной вопрос по сути.

— В академии.

— На каком курсе учится твоя талантливая ведьмочка? — в каждом дядином слове Ромери слышал неприятную насмешку.

— На первом.

Молчаливые слушатели за столом возмущённо охнули.

— Кхм. На первом… — Гвидо посмотрел на племянника, как на олигофрена.

— Она… Она очень сильный маг! У неё большое будущее! — разволновался Ромери, понимая, насколько жалко звучат его слова.

— Дружочек мой, большое будущее бывает только у родовитых и одарённых. У простолюдинки с милой мордашкой два пути: либо удачно выйти замуж, либо горбатиться на производстве за две серебрушки в день. Уверяю тебя, твоя влюблённость мигом слетит, когда вы окажетесь в полной заднице без гроша в кармане, — дядюшка издевательски запустил руку в карман и побрякал лежащими в нём монетами.

— Я откажусь от фамилии рода! — заявил Ромери и, со скрипом отодвинув стул, пошёл прочь из столовой.

— А ну, стой! — голос дяди заставил застыть на месте. — Куда же ты уходишь? Мы ещё не договорили… Хотелось бы полюбоваться на красотку, вскружившую голову моему племяннику.

— Лия сейчас в академии.

— Неужели у тебя нет её фотографии?

— Есть, — ответил и тут же пожалел. Не хотелось осквернять фотокарточку дядиными пальцами. Но делать нечего…

— Ну, так показывай! Чего застыл? — нетерпеливо бросил тот, а как только взял изображение в руки, замер и даже на пару секунд закрыл глаза. Однако вскоре отмер и громко выругался: — Проклятье!

— Что? В чём дело? — у Ромери в груди неприятно зашевелилось. Захотелось скорее вырвать карточку из дядькиных рук и бежать как можно дальше от дурных новостей. Вместо этого Ромери спросил: — Ты её знаешь?

— Уж поверь, эту голубоглазую рожу я не спутаю ни с чьей другой!

Ромери замер в