Блудные братья - Евгений Филенко

Вообще-то я не прочь поглазеть на циклопа. Но лучше пусть эго будет живой циклоп, где-нибудь в музее внеземных биосфер. Я согласен даже привести с собой парочку друзей. А друзья пускай прихватят своих женщин и детей, чтобы поудивляться и поахать вместе. И эмоциональный фон над нами будет витать самый что ни на есть здоровый, насыщенный добрыми, возвышенными, солнечно-оранжевыми тонами.

Что нужно, чтобы превратить человека в животное? Совсем пустяк: строптивая ездовая машина. Оружие — кстати, где оно?.. Добыча в берлоге. И много-много грязи».

7

— Послушайте, Бруно, — сказал Кратов. — В общем я немного представляю себе, профессиональный состав нашего «клуба любителей эхайнов». Но у меня есть неясности.

— У меня тоже, — проговорил Понтефракт. — По поводу моей скромной кандидатуры. Каким образом я-то затесался в этот паноптикум?!

Они неторопливо шли по тускло освещенной набережной Тойфельфиш, старательно обходя особенно подозрительные лужи. С одной стороны набережной тесно лепились друг к дружке бесчисленные конторы, офисы и увеселительные заведения, отражаясь окнами на мокрой брусчатке. С другой — гудел океан и бился в самого ненадежного вида ограждение. Тритоя принимала непременный по субботам косметический ливневый душ, который должен был снести с ее улиц накопившуюся за будни нездоровую пыль. Ливень был на славу, совсем как настоящий, с мелодраматическими перебоями и внезапными водяными обвалами. «Стоит человеку улучить свободную минутку и выйти прогуляться, — думал Кратов, — как на нежное и ласковое солнышко откуда-то наползают самого гнусного вида тучи, разверзаются хляби, и его лучший вечерний костюм обращается в использованное банное полотенце. А потом выясняется, что я просто не ознакомился с погодным графиком на текущую декаду. Это называется: везет, как утопленнику. Что следует понимать буквально. Однажды я выйду на улицу купить банку пива и захлебнусь под какой-нибудь гигиенической цунами…». Он грустно вздохнул и поплотнее запахнул свой плащ, который так и назывался — «дождевик». Насчет вечернего костюма он, разумеется, преувеличивал. Жеваные серые брюки простого местного покроя и дешевый серый свитер даже в таком вольнодумном мире, как Эльдорадо, не сошли бы за светский туалет.

— Перестаньте, Бруно, я серьезно… — продолжал Кратов — Мэтр Агбайаби — величайший ксенолог современности, начал заниматься проблемой галактических конфликтов еще до моего рождения. Вы — ксеноэтолог, ваша тема — нестандартные межрасовые контакты и взаимодействия. К тому же, вы представитель местного самоуправления, наш гостеприимный и хлебосольный хозяин… — Понтефракт в смущении совершил отметающий жест своей неизменной сигарой. — Доктор Грозоездник — не только сторона, пострадавшая в конфликте… все мы пострадавшие стороны… но и видный специалист по истории оборонных астроинженерных систем. Коллега Блукхооп — выдающийся ксенопсихолог, специализирующийся в последнее время на эхайнах и только на эхайнах. А кто такой Носов?

— Ха! — воскликнул Понтефракт. — Носов!.. Эрик Андреевич Носов, друг вы мой, это фигура. Примечательная фигура! Это один из немногих сохранившихся и заботливо лелеемых… можно так сказать?.. пестуемых земными административными институтами экспертов по военным действиям. Бог, так сказать, войны. Вы, небось, думали, что Земля могущественна, но беззащитна перед лицом нагло демонстрируемой угрозы извне?

— Ничего я на этот счет вообще не думал, — признался Кратов.

Понтефракт кивнул на открытые двери ближайшего бара, откуда падал красноватый свет и неслась негромкая музыка.

— Зайдем? — спросил он.

— Почему бы и нет, — сказал Кратов. — Я сегодня еще не ужинал. Да и не обедал, впрочем. К тому же музыка мне нравится.

— Вы разбираетесь в джазе так же хорошо, как и в поэзии старого Востока, друг мой?

— То есть никак, ни в том и ни в другом. Я люблю эту поэзию. Даже не знаю, за что. Наверное, за простоту и ясность… чего всегда не хватает моему разуму. За кажущуюся простоту и недоступную ясность.

Издавна слышаля о дороге, котороймы напоследок пойдем.Но что это будетвчера иль сегодня, — не думал.[Исэ-моногатари (Х в. н. э.). Пер. с японского Н.И.Конрада.]

— Вы что-то поняли?

— Ну, в целом…

— А джаз я не люблю вовсе. Там нет ни простоты, ни ясности. Онанизм для виртуоза… Но эту мелодию, по меньшей мере, можно слушать.

— Это «Cantilena Candida», из репертуара божественной Озмы, в вольной интерпретации нашего филармонического джаз-оркестра. Кстати, вы слышали, что Озма прилетает?

— Я не слышал, — проворчал Кратов. — Я видел. Вы забили весь город дурацкой рекламой.

— И слегка потеснили вас, с вашим мордобоем… Согласитесь, коллега, что всякая реклама изначально глупа. Это трюизм, даже не требующий пояснений. Но если уж рекламировать, то предпочтительнее высокое искусство, приобщающее огрубелые сердца к таинствам небес, нежели кровавые ристалища, призванные распалять низменные позывы в не так уж и далеко отошедших от дерева обезьянах.

— Красиво сказано, клянусь собакой!

— Кошкой, друг мой! В Тритое принято клясться кошкой…

Они вошли, сбросив мокрые плащи в углу. Устроились за свободным столиком недалеко от стойки.

— Пива и паукрабов! — возгласил Понтефракт. — И две порции фирменного!

— А что здесь «фирменное»? — опасливо осведомился Кратов.

— Понятия не имею, — сказал Понтефракт. — Но, во имя кошки, пусть только попробуют отравить члена Магистрата и его гостя! — Он безуспешно пытался раскурить потухшую под дождем сигару от настольной лампы. — Так о чем вы там не думали, друг мой?

— Совсем недавно мне в голову не приходило, что Земле кто-то станет угрожать, а тем более — что она будет готовиться к отражению такой угрозы.

— Будет, — сказал Понтефракт. — Да она уже готовится, и еще как прилежно готовится. И всегда была готова. И пусть вас не вводит в заблуждение мнимая бесшабашность многославного и разношерстного, бог ему прости, народа Эльдорадо. Мы тоже готовы. Во всяком случае, нам так представляется. Потому что у нас есть аналогичные господину Носову специалисты. В службах, аналогичных земному Департаменту оборонных проектов.

— Не вы ли?

— Что вы! Какой из меня вояка?! Этим заняты персоны посерьезнее…

Понтефракт поискал, куда бы ему пристроить сигару, и, не найдя ничего достойного, щелчком отправил ее под стол. Откуда-то из щели в стене туда метнулась ярко-оранжевая крыска, робот-уборщик. Подошла хмурая девушка в кимоно на тритойский манер, неся на подносе пиво и закуски. За ней чинно следовала непременная во всех заведениях этого мира трехцветная кошка, сытая и ухоженная: она даже не клянчила угощение, а просто обходила дозором свои владения.