Премудрость нашего спасения - Симеон Солунский

То, что это так, показывает при служении первый архиерей, приближаясь к таинственной Жертве, касаясь и совершая её, и изображая Самого Принесённого в Жертву за нас. Другие, через его посредство, участвуют в Ней и приобщаются Её.

Поэтому и в алтаре епископы и священники, хотя они и сослужащие, не приближаются <к Ней>, как это делает первенствующий. Другие, опять из освященных, занимают чин ещё более низкий и не могут произносить того, что произносят высшие, и приступают к страшному Причащению уже после названных, как священнослужители, имеющие степень подчинённую. После них занимают место перед священными дверями все прочие: иподиаконы, чтецы и певцы.

Затем, вновь <в соответствии с имеющимся чином>, приобщаются монашествующие, как имеющие преимущество перед народом. Тотчас затем по порядку — миряне, ибо и они не все равны. Одни стоят <в вере> твёрдо, другие же суть кающиеся.

Всё это, по отношению к каждому из вступающих в общение с Богом, показывает его чин <в церковной жизни> и меру восхождения <в духе>, а также сообразность и соразмерность Причастия. А лобзание вместе с исповеданием веры показывает согласие в исповедании Божием, мир и любовь. После лобзания совершается священнодействие Таинства призыванием Духа, потому что едина сила Троицы. Кроме того, в воплощении Сына Отец участвовал Своим благоволением, Сын был самодействующим, Всесвятой Дух — содействующим.

После священнодействия совершается поминовение всех ради спасительной Жертвы. Творится и воспоминание о святых, так как они пострадали за имя Его и ныне прославляются вместе с Ним. Преимущественно же воспоминается Пресвятая и единая Богородица, потому что и тогда и ныне Она была и есть общее спасение всему миру, и мы все воспеваем Её, ибо через Неё надеемся получить спасение.

После воспоминания всех архиереем возглашается прошение, как бы заключение всех прошений, о том, чтобы Господь позволил нам едиными устами и единым сердцем прославить Его в Троице и чтобы милости воплотившегося и отданного в жертву за нас, и священнодействуемого, и предлежащего Иисуса Христа, великого Бога, были всегда с нами.

Затем священноначальник молится о даровании нам благодати сыноположения и просит, чтобы мы, по природе тварные и рабы, сподобились называть Отцом Не бесного Бога, ради Его Единосущного Сына, уже принесённого в жертву в Тайнах и предлежащего.

После молитвы, преподания мира и преклонения главы, что показывает, что мы рабы Божии и едины <в вере>, возносится живоносный Хлеб, что является образом распятия Спасителя за нас, а также означает, что Сам Христос пришёл и предал нам Себя. Ибо Он и распялся за нас, и таинственно являет нам Себя пострадавшим за нас.

Посему предстоятель возглашает: вонмем , чтобы мы внимали Таинству. А потом прибавляет: Святая святым , показывая, что Распятый свят и все, приобщающиеся Ему, должны быть святы. Все с верою взывают: Един свят, един Господь Иисус Христос , произнося исповедание, которое, как говорит Павел, будет и в будущем. Ибо через Сего Единородного Сына, воплотившегося и распятого, мы и освятились, и избавились от смерти, и получили бессмертие. Он же и тогда будет для нас предметом созерцания и наслаждения. Ибо прежде мы умерли, прельщённые желанием быть равными Богу и стремясь прежде времени сделаться бессмертными и богами, а теперь восстали и живём, и делаемся причастниками даров Божиих, и обожены. Обожены потому, что когда бессмертный Бог воплотился за нас, принял образ раба и смертного, сделался подобным твари и истинно явился человеком, и предал Себя в жертву за нас, то произошло событие, противоположное преступлению заповеди.

Итак, наше <стремление> сделаться богами чрез преступление заповеди было безумно, потому что невозможно нам, тварям, сделаться богами. Но домостроительство Бога Слова, как единого всесильного, истинно и благо и послужило к нашему спасению. Посему Он тесно и соединился с нами (что было сделано ради нас), и умер за нас плотию (что было верхом благости), и Своей смертью даровал нам бессмертие и славу Божества. Посмотрите же, какое Таинство!

Затем следует раздробление священного хлеба. Ибо ради нас раздробляется Нераздробляемый, дабы все становились причастниками Его, и ради нас разделяется, соединяя нас с Собою и делая едино, о чем Он и молился [143].

Единение же совершается через Чашу, по положении в Чашу Божественного Хлеба, потому что един есть Христос и зрится вместе и в Чаше, и в Хлебе. И Он один есть укрепление наше в хлебе, и веселие в чаше, и мир наш.

Далее следует приобщение, потому что цель всего — общение с Богом, а оно — вершина всех благ и первый предмет желаний. И оно, как мы ранее сказали, происходит по чину, ради благочиния и правды, и благочестивого смирения: каждый в своем чине делается причастником Тайн.

Ибо Господь, будучи правым и истинным, в правде дарует Себя всем нам. Потому непосредственно приобщается Ему один только первый архиерей, как и между Архангелами, по словам Дионисия, первыми причастниками бывают первые, через их посредство — средние и после них — остальные. Поэтому также через архиерея приобщаются епископы и священники, а через священников — все остальные священники и диаконы.

Когда вслед за тем священные остатки Божественного Хлеба положены будут в священный потир, он является народу. Это — Христос, истинные Тело Его и Кровь Его, которые Он освятил для нас — Своего избранного народа, и дарует вкушать, созерцать и осязать. Поэтому и священный народ душевными очами устремляется к Нему, поклоняется Ему и просит необходимого ко спасению.

Диакон возглашает, чтобы приступали со страхом Божиим и верою, для того чтобы кто-нибудь, приступив к приобщению, не приобщился в осуждение себе.

Архиерей преподает приступившим Дары лжицей: это сообразно с видéнием Исайи. Ибо не должно, как сказано, всем непосредственно приобщаться Божественных и страшных Даров, и притом по отношению к божественным предметам надобно быть богобоязненными и уничиженными. Если трепетали и Херувимы, то тем более должно трепетать нам, особенно — видя не образ, но Самую Истину. Посему приступающему к принятию Святых Таин должно поклониться предстоятелю или священнику, раздающему Божественные Тайны, и испросить у них прощения, равно как прежде того — у всех верных. А Самому живому Хлебу с Кровью, находящемуся в Чаше, поклониться до земли всей душой. Потом следует сложить крестообразно руки, в знак рабства и исповедания Распятого, ибо приступает, чтобы к Нему приобщиться, и затем приступить со страхом, и трепетом, и смирением сердца.

В это время преподается Причастие. Сначала <идут> иподиаконы, приобщающиеся всякий раз, во всякое священнодействие, и им не дозволено приобщаться в алтаре, потому что они ниже диаконов, так как они не в алтаре рукоположены. За ними — чтецы и монахи, а после них — миряне. Ибо, кроме архиереев, пресвитеров и диаконов, никто другой не приобщается в алтаре, так как только в эти три степени рукополагают в алтаре. Остальные приобщаются вне алтаря и не принимая в руки Божественного Хлеба, как стоящие ниже по чину и имеющие последнюю степень, хотя бы они и превосходили других добродетелью. Поэтому каждому следует соблюдать свой чин, как и Павел заповедует, говоря: каждый оставайся в том звании, в котором призван [144] , дабы скорее можно было найти в каждом основание добродетели — смирение, которое есть и в Ангелах. Так точно и в будущем каждый, как опять-таки говорит Павел, будет в своем чине.

Затем преподаётся благословение народу, как бы от Самого Спасителя. Оно преподаётся предстоятелем, который и молится о спасении всех.

Потом он снова кадит на престоле святые Дары, говоря слова Вознесения [145] и благодаря Воплотившегося за нас, и пострадавшего, и Воскресшего плотию, и Вознесшегося на Небеса, и живущего, и славой Своей наполнившего всю землю.

Потом, благословив Бога, отдаёт остатки Святых Даров, чтобы они перенесены были в предложение и потреблены диаконами.

Между тем второй из священников вне священного алтаря возглашает заамвонную молитву за народ, воссылая эту последнюю молитву и совершая дело архиерея, потому что начало и окончание молитв суть его дело. Впрочем, и архиерей в алтаре таинственно возносит эту молитву к Богу, потому и благословляет священника, как своего служителя, когда тот подойдет после произнесения молитвы.

Затем сам архиерей, сложив илитон, положив Евангелие и облобызав как его, так и священный престол, показывает этим, что после того, как совершил литургию, он уже освящён и соединён с жертвенником. Потом выходит к дверям алтаря и раздаёт народу антидор, потому что народ не входит в алтарь и потому что Вышний снисходит к смиренным и многоразлично дарует Себя им.

68. Об антидоре и о том, что это — хлеб освященный